Читаем без скачивания Священная швабра, или Клуб анонимных невест - Светлана Борминская

— Забудь ты про этот шантаж, надо затаиться и сидеть тихо, как мыши!.. — ещё минуту нравоучительно повторял напарнику Лапшин.

Долгов, кусая губы, зло сплёвывал на снег, потом достал из телефона «симку» и демонстративно поджёг её, сунув напарнику под нос: «Нюхай, Лапша, и не ссы больше!..»

Рабочий день продолжался, мимо по трассе непрерывным потоком в сторону Москвы шли гружёные машины, обдавая смрадом сидящих в машине пэпээсников.

Обугленный комочек пластика с минуту валялся посреди трассы Москва — Ростов. Одна из фур подхватила его задним колесом и увезла в сторону областного центра навсегда.

«Дожил до седых волос, а не знал, что тихорецкие жители все, как один, пекут знатные пироги с кислой капустой!» — Лев Тимофеевич споткнулся на повороте, откусывая от большого сочного пирога, которым его сегодня угостили.

Рогаткин уже второй день подумывал остаться в Тихорецке жить, чтобы жениться на хорошей девушке, завести детей и дождаться внуков. Выходит, гены провинции, всё это время дремали в нём, доедая пирог, изумлялся Лев Тимофеевич самому себе. Вдобавок, со вчерашнего дня у него начали «гореть» уши, а уши у Льва Тимофеевича были своеобразной амплитудой, и всегда пламенели, как только уголовное дело подходило к концу.

Тихорецкие жители, тревожно зевая, наблюдали за долговязым незнакомцем в меховой шапке и оранжевом шарфе, который брёл в сторону сауны «Посейдон», кусая на ходу пирог и оглядываясь. Постояв на резном крылечке сауны полчаса, Лев Тимофеевич окончательно замёрз, дожидаясь коллеги, и лишь затем вместе они вошли внутрь. В сауне в тот вечер было чрезвычайно многолюдно.

— Что это у тебя с ушами, Лёвушка?! — воскликнула майор Дочкина, когда увидела вышедшего из раздевалки старшего следователя, завёрнутого в одну лишь простыню.

— С ушами у меня полный порядок, Света! — шёпотом успокоил коллегу Лев Тимофеевич и, прокашлявшись, кивнул на гипсовую статую дамы в холле сауны. — Кто эта милая женщина?..

— Финская озёрная ведьма, — Света в смятении перевела взгляд с ушей Льва Тимофеевича на ведьму. — Тихорецк и финский Кваа-Кваакеен — города-побратимы, неужели, ты ничего об этом не слыхал, Лёва?..

Лев Тимофеевич неожиданно обиделся, но виду не подал, и около часа они парились, не проронив ни слова.

— Ну что, скоро уезжаешь от нас? — поинтересовалась майор Дочкина, когда они уже собрались уходить.

— Как всё выясню, так и уеду, Светлана Георгиевна! — близоруко прищурившись, буркнул Лев Тимофеевич.

«Не смотри ему в глаза, влюбишься! — строго велела себе Света. — Ты — да, а он — нет».

— Хорошо отдохнули, — проводив Светлану до дома, вынужден был признать Рогаткин. — Спасибо, Света, я вообще-то в сауны не ходок. Не до саун мне, Света!..

— Неплохо отдохнули! — согласилась Дочкина, поперхнувшись смехом, и зайти в гости в этот раз не предложила, зато предложила поделиться пирожками, которые несла в сумке.

— Я тебе их заверну, Лёвушка, — сделав кулек из газеты, проворковала она.

— Спасибо! — рассеянно поблагодарил Лев Тимофеевич и пошёл в гостиницу, нагруженный мыслями и пирожками.

«А с чем пирожки? Неужели, снова с капустой?» — оттопырив губу, он развернул кулёк. Пирожки оказались с гречневой кашей и грибами. Начинка до слёз поразила Льва Тимофеевича, и он разлил чай прямо на кулёк.

Тут-то его взгляд и упал на объявление.

Монастырская пасека «Тумаркин Двор» — меды цветочные, гречишные и самые ценные — липовые! Продаются в бочонках! Туесках! Стеклянными банками и сотами! В неограниченных количествах — от ложки до тонны — в вашу тару! Товар сертифицирован. Адрес: Чашкинский район, п. г. т. Пыхтино. Направо от яслей «Буратино» — 150 м. Милости просим!

— Ага, — протянул Лев Тимофеевич. — Ага, ага… — и развернул газету, читая другие объявления, и, наконец, его взгляд выхватил нужное.

Частному молочному хозяйству в деревне Вилкино необходим подержанный трактор на ходу. Не дороже 100 т. руб. Звонить по телефону…

— Если покупали трактор, то вполне могли купить и рефрижератор! — Лев Тимофеевич допил чай и покосился на последний пирожок в кульке. — Завтра съем, — пообещал он себе и завалился спать.

В номере было холодно, как в ледяном погребе, но закутанному в три одеяла Льву Тимофеевичу уже снились весёлые сны. Почему-то про обезьян.

Утром старший следователь зашёл в редакцию местной газеты и попросил сделать распечатку объявлений, намереваясь по приезде из Чашкинского района обзвонить всех, кто давал объявления о покупке грузовых автомобилей.

Уже через час Лев Тимофеевич стоял в сугробе напротив яслей «Буратино» и закуривал. Пыхтино оказалось небольшим посёлком с водокачкой, баней и почтой на главной улице имени Командарма Будённого. Лев Тимофеевич огляделся и повернул направо, как было написано в объявлении.

На краю посёлка за глухим забором стояли три деревянных дома. За домами внавалку лежали старые пчелиные ульи, припорошенные снегом, и — тишина, лишь цепная собака звонко погавкала на Льва Тимофеевича, когда тот, открыв калитку, заглянул во двор.

— А их не-е-ету!.. Они мёд поехали продавать на ярмарку в Ко-о-ошкино, — распевно сказал кто-то сзади и Лев Тимофеевич обернулся на певучий голос.

Позади Рогаткина стояла симпатичная женщина лет пятидесяти с чрезвычайно синими глазами. В Москве таких глаз Лев Тимофеевич ни разу не видел, поэтому заулыбался.

— За мёдом приехали? — тем временем поинтересовалась женщина.

Лев Тимофеевич радостно кивнул.

— А чего без бидона? — женщина, смешно вытаращив глаза, смотрела на старый кожаный портфель с двумя замками в руках следователя.

— А что?.. Я в туесках куплю! — начал оправдываться следователь.

— А-а-а, — женщина также распевно вздохнула и пошла вдоль забора по тропинке. — Монаховы только вечером приедут, имейте в виду! — через пару метров обернулась она.

— Здравствуйте, меня зовут Лев Тимофеевич! Можно от вас позвонить? — спросил Рогаткин у начальника почты, в которую зашёл со служебного входа. — Вообще-то я из прокуратуры, — добавил он, увидев неподдельное возмущение в глазах начальника, пожилого мужчины с внушительной лысиной на шишковатом черепе.

Итог часовых телефонных разговоров старшего следователя был неутешительным: ни одно хозяйство, из дававших объявления о покупке грузовых автомашин, в прошлом году рефрижератор не покупало. До вечера еще оставалось время, и Лев Тимофеевич решил прогуляться по посёлку.

«Бог милостив, всё равно найду!» — вздыхал Рогаткин, в пятый раз обходя Пыхтино. Его шапка и шарф уже примелькались местным жителям, и даже собаки переставали лаять, когда Лев Тимофеевич шёл мимо них.

— Я вот тут смотрю на вас, как вы ходите, — перед старшим следователем из-за сугроба возникла всё та же женщина с синими глазами. — Не замёрзли?.. Хотите в яслях посидеть?

— А как же дети? — тяжело вздохнул Рогаткин.

— У нас ремонт и краской пахнет, вот как выветрится, тогда и дети будут, — нараспев ответила женщина. — Краски боитесь?

— Немного, — пробормотал Лев Тимофеевич.

— Тогда пойдёмте, — женщина улыбнулась, — скоро сериал начнется!..

Так, глядя в старенький «Рубин», Лев Тимофеевич просидел целый час, с удовольствием вникая в жизнь одной мексиканской семьи из ста человек. «Приеду в Москву, обязательно продолжение посмотрю», — вдруг поймал себя на мысли старший следователь.

— Скажите, а пасека «Тумаркин Двор» имеет отношение к монастырю? — когда фильм закончился, поинтересовался Лев Тимофеевич.

— Нет, просто Андрюшка, хозяин пасеки, с бородой ходит и фамилия у него Монахов! — Тамара Ивановна, так звали завхоза яслей, глянула в окно.

— Так он не монах? — обрадовался Рогаткин.

— Да какой там монах, если троих детей имеет! — развела руками Тамара Ивановна. — Вон, кажется, это его машина едет.

Лев Тимофеевич с благодарностью раскланялся и заторопился к выходу.

У знакомого забора стоял маленький грузовичок с тентом, полный алюминиевых фляг.

— Я старший следователь межрайонной прокуратуры Рогаткин, — представился Лев Тимофеевич косматому мужику в старой дубленке и при бороде.

— А я Монахов Андрей Юрьевич, — хмыкнул мужик, переглянувшись с коренастой женщиной, стоящей у калитки. — А почему без бидона?..

— Я в туесках возьму, — пообещал Лев Тимофеевич.

— Тогда пойдёмте в дом, — кивнул Монахов. — Туески у меня там.

— Я всё отлично помню из-за девушки, она голосовала, — Монахов пригладил бороду и быстро оглянулся на супругу, которая накрывала на стол в соседней комнате. — Я подбросил её до дома, а потом вернулся, хотя, знаете, россказням таких барышень, я обычно не очень-то верю.