Читаем без скачивания 100 вопросов к Богу - Ярослав Лазарев

Рассказав мне свой сон, Лука спросил меня, как я думаю, что такое сны? Вот что примерно я ответил ему:

– Ты наверняка знаешь, что в древности считалось, что сны человеку посылает Бог. Ну или боги. Я, честно говоря, думаю, что если это и правда, то только в том смысле, в каком Бог вообще все посылает – начиная с конкретного тела, заканчивая дождем, который, не исключено, нас сегодня накроет. Однако отрицать большое значение снов, конечно, глупо. Только сюда не надо постоянно примешивать Бога, он все-таки Абсолют, то есть первопричина, а причины и следствия менее глобальные следует искать в человеческом. Те ответы, которые дает на все вопросы, связанные со сновидениями, современная наука, кажутся мне довольно убедительными и достаточными. Понимаешь, если задачу можно решить простой теоремой Пифагора, вовсе не обязательно вместо этого брать интегралы, согласен?

– Согласен, хоть мы еще и не проходили интегралы.

– Ну не беда, успеешь. Так вот, аж сто лет назад человек, о котором ты наверняка слышал, Зигмунд Фрейд, предположил, что в основе сновидений лежат человеческие желания. То есть те желания, которые у тебя есть в бодрствующем состоянии, – ты можешь о них даже не знать, вернее, не отдавать себе отчета в них. Вот они-то и реализуются в воображении, когда ты спишь. Есть только одна проблема. Твой мозг на самом деле в это время не отдыхает, а напряженно работает. Соответственно, не полностью спит и твое «Я». А оно те бессознательные желания, которые у тебя есть, цензурирует, какие-то отвергает, каким-то сопротивляется – и из-за этого зачастую сон не выглядит как просто исполненное желание, а оборачивается какими-то символами, перевертышами и так далее.

– Ну хорошо, – стал горячо возражать Лука, – а как же тот факт, что Менделеев увидел свою таблицу во сне, поэтам снятся стихи и многое другое вроде этого.

– А что здесь противоречащего? Ничего нет. Мозг во сне работает не хуже, чем днем. Может так получиться, что он что-то такое сообразит; запомнишь – твое счастье.

– Хорошо, а вещие сны? Сны, которые сбываются?

– Тут тоже я не вижу необходимости вводить какие-то дополнительные вещи. Если ты чего-то сильно хочешь, то это сбывается во сне. Но если ты этого хочешь и в жизни, то это в конце концов сбывается – как все, что ты действительно сильно-сильно хочешь.

– А если это что-то плохое?

– Видишь, Лука, мы с тобой об этом уже пятый день говорим – все проблемы оттого, что не все люди хотят только хорошего и не все знают, что хорошо, что плохо, и не все понимают, чего хотят на самом деле.

Лука задумался и даже как будто загрустил.

– А я думаю, – сказал он наконец, – что дело в другом. Ведь человек – это как бы кусочек Бога, правильно? Мы говорили, что для Бога нет времени, что для него и будущее, и прошлое, и настоящее – все вместе, нельзя разделить. Так, может быть, когда мы засыпаем и наше «Я» тоже немного засыпает – мы просто становимся таким образом чуть ближе к Богу? И тогда у нас есть шанс на минуту хотя бы примерно почувствовать – как это для Него. Когда все три времени случаются одновременно. И вот в такие моменты с нами может случаться что-то из прошлого или из будущего. Вот и все. Ведь логично?

Я должен был согласиться, что противоречия нет.

– И получается, – продолжал Лука, – что то, что с нами происходит во сне, все это, может быть, действительно для Бога происходит. В прошлом, в будущем, здесь, или в Китае, или в параллельном мире… Для Бога это реальность, а мы во сне просто к ней подключаемся. По-моему, это интереснее, чем исполнение желаний!

– Да уж, с тобой не поспоришь, – засмеялся я, – действительно интересней.

– Ну вот видите! А зачем же Бог стал бы выдумывать скучные вещи?

Простота и очевидность этого риторического вопроса удивили меня. Мне никогда не приходилось так спрашивать – действительно, зачем выдумывать скучные вещи?! Будто Ему заняться больше нечем! Исходя из этого, мне и до сих пор кажется, что Лука, может быть, и не менее прав, чем старик Фрейд.

– Ну хорошо, идем дальше, – на радостях продолжал Лука. – Откуда у человека разум?

– Ого, ну и вопросы у тебя, – присвистнул я. – Лучшие антропологи мира бьются и бьются над этим вопросом, и пока еще так ничего и не понятно. Но теорий есть много разных. Самая классическая гласит, что разум – это порождение труда. То есть человек в процессе эволюции начал осваивать предметы, придумывать себе всякие подручные средства – и за многие тысячелетия получился разум. А самое экзотичное из того, что мне доводилось слышать, – это что человекообразные обезьяны селились по берегам озер, вокруг которых росли галлюциногенные грибы. И как раз привычка есть такие грибы привела к необратимым мутациям, в результате которых обезьяны стали разумны.

– Господи, какой бред! – воскликнул Лука.

– Как знать, – я покачал головой, – как знать. Во всяком случае, теория про труд, который сделал из обезьяны человека, не более, по-моему, убедительна. Совершенно непонятно, как из взятого в руки камня получается абстрактное мышление.

– Мне тоже непонятно. По-моему, все проще. Так или иначе – с помощью эволюции или как-то еще – человека создал Бог, и создал, как написано в Библии, по своему образу и подобию. В чем тут смысл? Совершенно ясно, что дело не в том, что у Бога две руки и две ноги, например, потому что у любой обезьяны тоже две руки и две ноги, но ведь это не значит, что Бог создал обезьяну по своему образу и подобию. Есть только одна вещь, которой человек отличается от всех других живых существ в этом мире, – это мышление, разум. Ясно, что именно в этом и есть подобие человека Богу, а не в чем-то другом. Значит, именно разум-то и является божественной частичкой в человеке. Разум у человека появился от Бога. Другой вопрос: зачем Бог дал человеку разум? Ведь он мог, скажем, сделать просто еще одно животное. Но зачем-то Он сделал именно подобное себе существо – наделенного разумом человека. Зачем?

– Это ты меня спрашиваешь? – я был несколько озадачен…

– Нет, давайте теперь я сам отвечу. Дело простое. Мы уже говорили, что человек существует для того, чтобы помогать Богу создавать мир, правильно? То есть именно в этом уникальный смысл существования человека. Никто другой не помогает Богу. А теперь другая уникальность – разум, которым человек подобен Богу. Это же как дважды два! Человеку дан разум как раз потому, что благодаря ему он и может помогать Богу создавать мир.

– А, понял. То есть ты думаешь, что Богу показалось неинтересно населить мир просто бездумными существами, чтобы они кормились и размножались. Ему показалось, что будет здорово, если в этом мире будут еще писать музыку, рисовать картины, познавать законы физики и математики.

– Не только! Мало ли в каких случаях человек применяет свой разум! Даже когда он думает, как ему лучше построить дом! Дело ведь в том, что всякий раз, когда человек применяет этот данный ему дар с благой целью, мир становится еще интереснее и еще красивее. В этом все дело! И вот если каждый из нас будет думать, как ему сделать мир еще интереснее и еще красивее, тогда-то мы и будем выполнять свое предназначение.

Мы, наверное, не меньше часа после этого говорили о том, как именно можно сделать мир еще красивее и интереснее, и в результате этого разговора пришли в очень хорошее настроение – настроение, когда хочется прямо сейчас начать делать что-то хорошее. Даже удивительно, что можно сотворить в таком настроении. Очень советую вам почаще браться за дела в подобном расположении духа.

– Что такое, по-твоему, совесть?

Лука стал отвечать сразу, из чего я заключил, что он как раз все это время думал об этом.

– Совесть, она вместе с разумом человеку дается. Нам учительница русского языка говорила, что само это слово означает «вместе с разумом», «со-весть». «Весть» – это «ведать». Мы ведь все знаем с детства, где добро и где зло. Человек сколько угодно может делать вид, что ему это все равно, где-то в глубине души у него все равно сидит ребенок, который знает. И этот ребенок и есть совесть, ведь главное знание, которое есть у человека, – это знание добра и зла. Даже дерево в раю так называлось, правильно?

– Но ведь у некоторых она до самой смерти не просыпается.

– Значит, просыпается после смерти. Вот вы сами говорили про теорию, что после смерти человек только вспоминает все, что было с ним в жизни. Представляете, такому мерзавцу приходится снова и снова прогонять в голове все те ужасы, которые он натворил, только теперь за каждую секунду его жизни его гложет совесть. Это очень, очень тяжело. Я думаю, это страшнее, чем жариться на сковородке. А если после смерти что-то другое – неважно, значит, как-то по-другому это срабатывает. Ничего не бывает в этом мире просто так. И ничего нельзя в этом мире сделать так, чтобы это осталось без последствий. В мире все взаимосвязано: дергаешь за веревочку в одном месте – и вся конструкция шевелится. И если делаешь что-то хорошее, значит, где-то еще обязательно тоже происходит что-то хорошее. А если плохое – то, значит, где-то зла прибавляется. А это зло, в свою очередь, потянет за собой какое-нибудь такое зло, которое по тебе хлестнет. Обязательно так. Люди, которые так делают, просто идиоты, они не понимают, что это все равно что себе самому прямо сейчас глаз выколоть. Плохое сравнение, хуже гораздо.