Читаем без скачивания Рассвет над волнами (сборник) - Ион Арамэ

«Как хорошо, что у меня есть Нуку! — думала Амалия. — Пусть он сейчас в море, он все равно есть. А что касается приглашения Джеорджеску-Салчии нарушить монотонную череду дней бегущих за бокалом вина…» На какое-то мгновение Амалия задумалась, не будет ли это предательством по отношению к Нуку. Хотя не все ли равно, где состоится эта дискуссия. На квартиру Джеорджеску-Салчии придут ее коллеги, то есть обстановка будет почти такая же, как в школе, Просто научный диспут, и ничего более…

Ученики стали сдавать свои рисунки. Амалия о удивлением заметила, что перед этим они складывают в ранцы учебники. Тут она вспомнила, что отпустила домой девочку, нарисовавшую пейзаж с клубникой. Вот и остальные решили, что их тоже отпустят. Амалию рассмешила эта детская непосредственность, и она не стала им препятствовать. Несколько мальчишек, те, что посмелее, уже шли к кафедре, неся в одной руке рисунки, а в другой ранцы, говорили скороговоркой «До свидания» и, не дожидаясь разрешения, торопились покинуть класс.

— Все мысли ваши уже на море, — засмеялась она, почувствовав прилив необычайной доброты. — Ну идите, идите — оценки вам сообщит классный руководитель.

Амалия осталась в классе одна. Занятия на сегодня окончены. А пляжный сезон в разгаре. Надо бы, пока не начались каникулы, хоть по часу в день проводить на море, а то к отпуску будешь белой, как шведка в первый день пребывания на курорте Нептун. Сегодня как раз день подходящий, но у Джеорджеску-Салчии этот диспут за круглым столом…

Что же надеть? День довольно жаркий. Значит, надо надеть что-то легкое, но строгое. Не заявляться же в ярко-красных «бананах» и солнцезащитных очках, сдвинутых на макушку. Алек всегда смеялся над такой манерой носить очки. И как это ему удалось удержать в тайне свое распределение? Даже когда она сказала, что любит его, он воспринял ее признание со смехом, граничащим с цинизмом: «Любовь — чувство немодное в наш технический век, Амалия…»

«Надену, пожалуй, вечернее платье из тонкого бархата, — решила Амалия. — Не надевала его с Нового года, на людях в нем не появлялась, да и классический покрой всегда в моде. Прикинусь наивной и спрошу у Джеорджеску-Салчии напрямик, кто послужил прообразом героев его рассказа».

В классе, расположенном этажом выше, пели хором. Высокие детские голоса старательно выводили: «Высоко в горах, высоко в горах у ручья…» Амалия не спеша сложила рисунки учеников в голубой шкаф, стоявший в углу, взяла классный журнал и направилась в учительскую.

Она решила отыскать дома и прихватить в качестве маленького подарка к предстоящему торжеству у Джеорджеску-Салчии портрет старика Али, написанный пастелью. Этот оставшийся у нее рисунок выглядел даже свежее, чем портрет, написанный маслом и подаренный растроганному старику. На рисунке пастелью отчетливее и мягче был цвет лица, окружающий фон. «Интересно, понравится портрет виновнику торжества?» — спросила себя Амалия и вдруг увидела Иона Джеорджеску-Салчию в коридоре возле двери учительской.

— Как долго тянулся урок! — сказал он. — Я уж думал, ты решила провести дополнительные занятия.

— Я дала им классную работу. Извините, коллега, не знала, что вы меня ждете, не то поторопилась бы.

— Да нет, я не специально… Хотя вру — специально. Хотел еще раз сказать, что ты доставила бы мне большое удовольствие, если бы пришла.

— Я приду, — пообещала она.

— Думаю, тебе понравится. По крайней мере, мне хочется, чтобы тебе понравилось…

Она поблагодарила его улыбкой, а он галантно распахнул перед ней дверь в учительскую и сделал приглашающий жест. Учителя из второй смены еще не пришли. В учительской плавали облака сигаретного дыма. Кто-то курил здесь совсем недавно. Амалия положила классный журнал на место и бегло оглядела себя в зеркало, висевшее рядом с вешалкой. Когда она вышла в коридор, Джеорджеску-Салчии там уже не было. «Ну и хорошо, — подумала она. — Слишком много разговоров только все портят».

Глава 6

Волнение, которое он всегда испытывал в напряженные моменты, еще не улеглось. Выход удался. Нуку сработал безупречно. Ни одной ошибки в оценке расстояний, ни секунды сомнений. И все же ему было немного боязно чувствовать на себе взгляд Якоба, который неотрывно следил за его действиями, выжидательные взгляды матросов. Ему хотелось вести себя раскованно, непринужденно, а получалось наоборот — он был предельно собран, сосредоточен, нервы натянуты как струны, ладони от волнения стали влажными, временами даже казалось, что у него дрожит голос. Приходилось все время принуждать себя расслабиться, проявлять больше выдержки. А когда в одну минуту надо столько сделать, столько всего охватить… Спасибо, люди хорошо обучены и дело свое знают — они готовы были в любой момент принять к исполнению его команды.

Ни один трос не запутался, ни один механизм не отказал в ответственную минуту, никакие случайности не нарушили порядок отработки учебных задач. Якорь был спущен на соответствующем расстоянии, машинам был дан малый ход назад, пока наконец между кормой и причалом осталось несколько метров свободной воды. «Стоп, машина!» — скомандовал Нуку и украдкой взглянул на Якоба, который делал равнодушный вид, хотя на самом деле неусыпно следил за действиями помощника, готовый в любую секунду прийти на помощь. Один из матросов бросил швартов на пирс. И вот корабль медленно преодолел последние метры, отделяющие его от берега. Двигался он плавно, почти неощутимо.

— Все в порядке, — одобрил Якоб. — Теперь можешь расслабиться. Справился с задачей хорошо.

Нуку снял фуражку и с облегчением провел по влажным волосам:

— Я чувствовал себя как на дипломном экзамене.

— Не будь ребенком. В следующий раз я останусь в своей каюте до тех пор, пока не подадут трап. А я во время первой швартовки чуть не стукнул корабль. Спасибо нашему механику…

— Я плавал на тральщике почти двадцать лет, — пояснил военный мастер Ионицэ. — В тот раз, как увидел, что дела плохи, не ожидая команды, дал средний вперед. Корабль так и затрясся, корма подпрыгнула, и мы остановились в метре от берега.

— Какой там метр! — засмеялся Якоб. — Между пирсом и кораблем нельзя было просунуть даже лист бумаги. — И, обращаясь к Нуку, он сказал: — Ну вот, с этой минуты можешь считать себя помощником командира.

— В былые времена по такому случаю… — начал было военный мастер Ионицэ.

Командир бросил в его сторону испепеляющий взгляд:

— Нет у нас таких обычаев. Перед выходом в море у нас в корчму не ходят, — отрезал он, намекая на недавний разговор с механиком.

— Я просто так сказал, — стал оправдываться Ионицэ. — Морское крещение, как говорят.

Якоб погрозил ему пальцем и взглянул на часы:

— Так, посмотрим. У экипажа свободное время. Вахтенные назначены?

— Так точно, товарищ командир.

— Тогда до утра свободен. Команда корабля отдыхает, а после обеда культурная программа. Вахтенная служба на борту. Те матросы, кто не идет в увольнение, пойдут в клуб. Что же, пожелаем вахтенному офицеру легкой вахты, а сами по домам!

Нуку спустился в свою каюту, повесил плащ в шкафчик, взял портфель и вышел на палубу.

— Можешь идти, — сказал Якоб. — Я на полчасика задержусь: должен подойти специалист из бригады. Надо выяснить вопрос с горючим.

— Если надо, я могу задержаться.

— Нет, незачем. Здесь есть главный механик, горючее — это по его части. Иди домой. Увидимся завтра.

Нуку козырнул, немного смущенный тем, что вот он уходит, а другие офицеры еще остаются на борту. Ему казалось, что в его отсутствие могут решаться важные проблемы. Но командир решительно протянул ему руку:

— Иди и отдыхай. Для первого выхода достаточно.

Нуку ушел, помахивая портфелем, в котором хранились личные вещи, необходимые в походе. Прежде чем ступить на трап, он отдал честь флагу. Вахтенный, высоченный капрал, приветствовал его свистком дудки, затем приложил руку к головному убору и проводил Нуку взглядом, пока он не сошел на пирс. Нуку оглянулся на корабль. Да, теперь это был его корабль. Он все еще не верил в то, что всего несколько минут назад твердо управлял этой стальной махиной…

По пирсу, засунув руки в карманы дождевика, прохаживался мичман Панэ. Завидев Нуку, он вынул руки из карманов и поспешил ему навстречу, отдавая на ходу честь.

— Жду вас, — сказал мичман. — Я уж боялся, что вы о нас забыли.

Нуку засмеялся, с симпатией глядя на этого доброго человека, с которым он проработал более трех лет.

— Как же я могу вас забыть?

— Ну, кто его знает! — улыбнулся мичман. — В один прекрасный день вы ушли, и все. Я видел, как вы смотрели на корабля. Говорили, что однажды наступит день и… Как в море?

— Нормально. Со своими обязанностями справился. Как поживают ребята?