Читаем без скачивания Гроза Кровавого побережья - Леонард Карпентер

Кроталус замолчал. Его слушатели тоже молчали, без сомнения испытывая благоговейный страх.

— Так вот, я сумел обнаружить вероятное местоположение Сарпедона, упоминавшееся позднее. Я имею в виду конечную точку маршрута капитана Кобольда во время бегства из Султанапура. Без сомнений, гигантский меч, пронзивший пиратскую галеру «Василиск», и есть тот самый клинок, что сжимает в руке титан на медальоне.

Грудь, на которой покоился медальон, приподнялась в удивленном вздохе.

— Вы хотите сказать, что кораблекрушение Кобольда случилось из-за этого меча и сокровище лежит у ног статуи… — Филиопа сжала амулет, — …в заливе затонувшего, разрушенного города?

Кроталус не ответил, лишь широко улыбнулся.

— Давайте посмотрим, правильно ли я вас поняла, — Сантиндрисса, чей кинжал сейчас покоился в ножнах, вызывающе шагнула вперед. — Вы надеетесь найти сокровище, местоположение которого никто не знает, для этого нужно сначала найти город, чье местоположение тоже никто не знает.

— Да. Место, где встречаются две легенды. — Кроталус стоял перед ними, широко улыбаясь. — Тут все ясно. Следуйте за мной на север, и я покажу, где это. Ваша защита лишь пойдет мне на пользу… а сила ваших мужчин и женщин пригодится, если сокровищ окажется слишком много и они будут такими тяжелыми, как говорят древние легенды!

ГЛАВА 5. БОГИ ГЛУБИН

Несколько дней два корабля плыли на север по сине-зеленому пенящемуся морю. Конан следовал указаниям Кроталуса, хотя колдун редко заглядывал в карту и уверенно указывал направление капитану пиратов, будь то день или ночь, хоть в тумане, хоть при лунном свете. Он все время стоял на носу каррака, так же как раньше на носу галеры, лишь изредка покидая свой пост, чтобы поесть. Порой он горбился, засыпая, прислонившись спиной к фок-мачте. Присев на корточки, он клал руки на согнутые тощие колени и опускал на них закрытую капюшоном голову.

Конан хорошо знал сверхъестественные способности кешанца в том, что касалось навигации, и довольствовался тем, что внимательно следил за колдуном, держа могучую руку на руле. Капитан считал, что может доверять колдуну: тот честно приведет их в нужное место, туда, где лежат сокровища. Тем не менее он выстаивал долгие вахты попеременно со своими товарищами-капитанами, подстраховываясь на случай, если колдун попытается посадить их на мель или заведет во враждебный порт.

Пираты по приказу своего капитана с неохотой выделили колдуну комнату. Они, лишь по заведенному среди пиратов обычаю, бормотали угрозы вслед чародею и ворчали на то, что их капитаны заключили союз с волшебником. По карраку быстро расползся слух о сокровищах, распалив пиратов и одновременно породив скептические разговоры. Поскольку у каррака не было весел и пираты большую часть дня отдыхали, а продуктов на борт загрузили в расчете на долгое плавание, о мятеже никто и не думал. Взятые в плен ныряльщики едва не стали причиной беспорядков, и тогда этих миловидных созданий, как юношей, так и девушек, стали на ночь запирать в трюм. Днем же их передвижения по кораблю были ограничены главной палубой, что позволяло, пусть довольно грубым способом, ограничить их общение с командой.

Два корабля держались друг от друга на расстоянии, позволяющем различать сигналы, хотя «Ворону» приходилось то и дело сокращать поверхность паруса и замедлять ход, чтобы не дать галере отстать. Всю ночь моряки подавали друг другу сигналы при помощи фонарей. Тем временем Вилайет вокруг них изменился, превратившись из открытой ветрам равнины в лабиринт узких протоков между утесами. Вдали появились острова, а гирканийский берег превратился в сплошное болото. Перед зарей над морем воцарялся штиль и поднимался туман, раздражавший пиратов. И лишь после восхода солнца его разгонял утренний ветерок. Не раз из тумана неожиданно выплывали утесы серого камня.

Погода стояла спокойная. Колдун-лоцман, казалось, был уверен в себе, и команда научилась отлично управляться с канатами и парусами каррака.

Когда корабли вошли в черные воды где-то между мерцающими снежными вершинами горных хребтов, вытянувшихся на север, и скалистой цепью островов, раскинувшихся слева по борту, наступили сумерки, и в небе засияли россыпи звезд. По морю, гася звезды и усмиряя ветер, пополз туман. Кроталус, что было необычно, настоял, чтобы на ночь судно встало на якорь. По длине отрезка толстого, с кисть руки, якорного каната, исчезнувшего под водой, прежде чем якорь достиг дна, можно было сказать, что тут не так уж глубоко. Не больше дюжины фатомов. Конан отдал ночную вахту Сантиндриссе и вместе с Филиопой пораньше удалился в кормовую каюту.

Ранним утром впередсмотрящий доложил о том, что туман опадает и поднимается ветер. Проснувшись, Конан поставил полдюжины пиратов к вороту якоря на носу корабля. Вначале судно чуть подвинулось вперед к тому месту, где лег якорь, и лишь потом тот начал тяжело подниматься, так, словно запутался в водорослях, заставляя моряков наваливаться на ворот изо всех сил. Один из пиратов глянул за борт, ругая тяжкий труд и спокойную воду в этой мертвой, стиснутой землею северной части моря. Он увидел, как поднимается якорь… и пронзительно закричал. Выхватив саблю, он принялся рубить пеньковый канат, вопя, чтобы пираты прекратили крутить ворот.

Конан в мгновение ока очутился рядом. Стиснув пирата в медвежьих объятиях, он глянул за борт, высматривая, что же так напугало моряка. Из глубины поднималось чудовищно зеленое и опутанное лентами водорослей лицо.

— Тяните сильнее, псы, это — обломок статуи! — Взвыв, Конан еще крепче сжал объятия и не отпускал пирата, пока тот не успокоился. Через мгновение якорь показался на поверхности вместе с пойманной по счастливой случайности каменной скульптурой человека или почти человека. Нимфа или кариатида древности. От нее остались лишь голова и одно плечо. Липкая и отвратительная от инкрустаций донного ила, скульптура выскочила из воды, словно зловещая морская тварь, и, сверкая, заскользила вверх вдоль борта судна.

— Эта горгулья напугала тебя, да, Траксус? — Конан освободил моряка. Тот заткнул саблю за пояс, глядя на каменную скульптуру и выпучив глаза от отвращения. Смех и язвительные замечания товарищей по команде тоже звучали как-то неуверенно… Конан решил, что дело все в страхе пиратов перед спокойной водой и толпами мертвецов, обитающих на дне. Против всякой логики моряки расценили случившееся как плохое предзнаменование.

— Кроталус, — позвал Конан, желая получше разобраться в происходящем. — Значит, теперь мы где-то рядом с добычей?