Читаем без скачивания Ходоки во времени. Суета во времени. Книга 2 - Виктор Васильевич Ананишнов

– Пацифист, значит, – предположил он, на что Пирик охотно мотнул головой.

Значения произнесённого Иваном слова он не знал, поэтому понял его по-своему, отозвался:

– Им тоже от меня досталось.

– Видел я, – отмахнулся Иван, вытирая руки о траву. – Давай есть. Потом расскажешь, почему у вас бьют за женщин, и кто такой твой отец, Уленойк.

Они шли каким-то лугом.

– У меня много женщин. Я сын своего отца, Уленойка, а он совсем как Анки, а Херести говорит, он больше, чем Анки.

– Ну-ну, – подбодрил Иван. – Анки – это отец твоего отца, Уленойка?

Оживший после еды и смазки ран Пирик даже отпрянул в сторону и приставил указательный палец к верхней губе, будто усы показал.

– Уй! Анки не отец. Анки – Бог! От него родились все люди. И от его женщин, конечно.

– Извини, – ухмыляясь, произнёс Иван. – И чем же твой отец, Уленойк, превзошёл самого бога Анки?

– Мой отец, Уленойк, ходок во времени. Поэтому Херести говорит, что отец мой, Уленойк, и есть сам Анки.

Наступила очередь удивиться Ивану. Он присвистнул. Такого он ещё не слышал о ходоках.

– А что говорит твой отец, Уленойк?

– Отец мой, Уленойк, смеётся, когда его об этом спрашивают.

– Это хорошо, что смеётся.

Иван задумался. Неужели Уленойк ведёт родословную от самого себя? Забавно с ним поговорить, потому что всё может быть и так – вечный круговорот одних и тех же личностей и событий.

Если это так… То что? Хорошо или плохо? Вполне гамлетовский вопрос, только глобальный. Ведь он сам может попасть в такую же ситуацию и быть сам себе пращуром, и далёким потомком. Сюжет…

Пирик шёл, поигрывая палкой. Она у него служила то для опоры, то просто для того, чтобы срубить высоко выбившийся стебель травы. Порой он её забрасывал за спину и брал локтями, давая опору рукам…

Одет он был всё-таки экзотично. То, что на нём одежды мало, понятно – от тёплого климата. Но почему такая демонстрация мужской плоти? Вырез на месте гульфика в свободных, в виде длинных шорт, штанах явно сделан специально. То же самое было и у напавших на него юношей, хотя одежда их отличалась. На Пирике – лёгкая безрукавка, на ногах – вязаные, наподобие лаптей, сандалии. Волосы на голове собраны в косицу, которую удерживала бледно-голубая повязка. При нешироких плечах сын Уленойка обладал мускулистыми руками, а грудь и живот были будто от другого человека – слабые, не развитые. Его противники, как успел разглядеть Иван, выглядели в большинстве, в сравнении с Пириком, атлетами.

Солнце закатывалось за плоский горизонт, и стоило подумать о ночлеге. Всё, что он хотел узнать от Пирика, Иван узнал. Связь с божеством, вернее, обожествление человека и ходока во времени погрузило его в глубокое раздумье и занимало в течение всего путешествия к неведомому ромту Уленойка.

Великий Пелилакканк

Там, где ныне простирается «зелёный ад» Амазонии, за десяток тысяч лет до настоящего времени Ивана Толкачёва, простиралась холмистая, изрезанная реками равнина с небольшими скалистыми останцами. Правда, уже тогда Великий Пелилакканк, как называли эту обширную страну многочисленные племена, в некоторых местах являл взору заросли, предвестники будущего сплошного массива. Но в целом земля Пели, Сына Зачинателя Анки, представляла собой прерии, где паслись бесчисленные стада животных – диких и одомашненных, где вольготно селились люди, строя посёлки из хижин, в которых царил Древний Закон Анки.

Люди занимались охотой, скотоводством, земледелием, в меру воевали между собой, но не враждовали племенами, обходясь единоборствами между теми, в ком кипела кровь, подвигая на поиск места приложения излишней силы и избыточной энергии. Дрались на палках и дубинах. Лук охотника против человека не применялся. Ослушнику грозила позорная смерть, куда бы он ни скрылся.

Случались, конечно, исключения, да и Древний Закон Анки, сложившийся в незапамятные времена, ещё в пору после великих пожаров, охвативших всю страну, стал устаревать. Причиной тому послужило неравенство полов. Из года в год, из века в век число мужчин-холостяков становилось больше и больше, женщин им не хватало.

Местные легенды рассказывали, что после пожаров на всей земле Пели остался только один мужчина. Звали его Анки. Женщины бродили толпами, изнывая от отсутствия мужчин. До пожаров правителем был матриархат, а вторая, мужская, половина человечества служила женщинам для деторождения, развлечения и в качестве слуг. Служа женщинам, они в первую очередь и поплатились: спасая их, сами сгорели в огне.

В те далёкие и забытые времена, после испытаний по существовавшему правилу в беге, танцах и наказании мужчин, матриархом стала женщина, презиравшая представителей другого пола за их грубость и непритязательный вид, кроме Анки, выбранного ею из сотни представленных на смотр претендентов для продолжения рода, утех и иных услуг.

Его мощный торс, красивые, сильные ноги и руки не шли ни в какое сравнение с тем поистине божественным даром, что называется мужской силой. Анки мог удовлетворить страсть не только своей повелительницы, его хватало и на многочисленную свиту матриарха.

Вид его особых достоинств приводил женщин в исступление.

Поэтому через три года, когда матриарх должна была освободиться от Анки, убив и сварив его в воде на человечьерукой траве, она спрятала его в глубокой яме, а вместо него умертвила и съела другого мужчину.

Анки снова оказался в списке претендентов и, естественно, матриарх выбрала его и родила в этот раз от него сына Пели, первый крик которого совпал с падением с неба раскалённых каменных капель дождя, сжигающего всё на земле.

Мужчины в большинстве своём находились вне поселений и убежищ, поэтому сгорели сразу. Малая их часть заслонила женщин и тоже сгорела. Лишь один Анки отсиделся в глубокой яме…

Так рассказывала легенда.

По-видимому, всё-таки он не был единственным. В некоторых вариантах легенды говорилось, что когда Пели сам ушёл в гости к прародителям, то оставил после себя мир, совсем не похожий на прежний, а мужчины взяли себе женщин сколько могли, даже по двадцать.

Правда, все они от любовного истощения быстро умерли, но женщины успели зачать и народить от них детей. Много детей. И сейчас потомки тех первых мужчин, обособясь в роды и племена, носили их имена.

Зато Анки забрал к себе сорок женщин и жил долго Он оставил после себя столько сынов и дочерей, сколько произвели на свет все остальные мужчины вместе взятые.

Анки к тому же стал патриархом, а его потомки стали властвовать в Великом Пелилакканке.

После смерти первого патриарха каждый мужчина должен был иметь столько жён, сколько мог покрыть ради продолжения поколений, ибо женщины преобладали. Однако с годами природа навела извечный порядок: мальчиков стало рождаться больше, чем девочек. Несмотря на преобладающую смертность среди мужской составляющей, пропорции полов уравнялись.

Наступила пора вернуться к прежнему образу жизни.

Да какой же мужчина, вкусивший власть, отдаст её? И кому? Женщинам?