Читаем без скачивания Россия в войне 1941-1945 - Александр Верт

Хотя сообщение ТАСС от 14 июня опровергало слухи об агрессивных намерениях Германии как «лишенные всякой почвы», Федюнинский повторяет, что «через несколько дней мы получили сведения, которые в корне противоречили сообщению ТАСС», и рассказывает, как 18 июня к русским перешел немецкий дезертир. Напившись пьяным, он ударил офицера и боялся, что его предадут военному суду и расстреляют. Он также утверждал, что его отец был коммунистом. Этот немецкий солдат заявил, что германская армия вторгнется в Россию в 4 часа утра 22 июня.

Федюнинский тут же позвонил командующему армией генералу танковых войск Потапову, но в ответ услышал, что это «провокация» и что вы «напрасно бьете тревогу». Два дня спустя Федюнинского посетил генерал Рокоссовский, который не разделял самоуспокоенности Потапова и был очень встревожен. Рано утром 22 июня Федюнинского вызвал к телефону Потапов, приказавший поднять войска по тревоге, но боеприпасы пока не раздавать.

15-й стрелковый корпус должен был удерживать участок шириной около 100 км.

«Развертываться и занимать оборону на широком фронте приходилось под сильным воздействием артиллерии и авиации противника. Часто нарушалась связь, порой боевые приказы и распоряжения поступали к исполнителям с опозданием… Командиры частей и подразделений проявили организованность, не допустили потери управления. Дивизии своевременно вышли на намеченные рубежи обороны, где уже с необычайным упорством вели неравный бой пограничные отряды.

Мужественными оказались жены командиров-пограничников. Они находились вместе со своими мужьями на линии огня, перевязывали раненых, подносили боеприпасы, воду для пулеметов. Некоторые сами стреляли по наступающим фашистам.

Ряды пограничников таяли, силы их слабели. На заставах горели казармы и жилые дома, подожженные артиллерией врага. Но пограничники стояли насмерть. Они знали: за их спиной в предрассветном тумане к границе спешат войска, подтягивается артиллерия».

В течение всего первого дня войска Федюнинского сдерживали натиск немцев, но немцы вводили в бой все новые и новые силы, и к вечеру части корпуса, понеся очень тяжелые потери, начали отходить. Обстановка осложнялась высадкой в тыл немецких десантов и многочисленными ложными сообщениями о десантах, распространявшимися «вражескими агентами». В Ковеле вели подрывную деятельность шайки бандеровцев, игравшие роль немецкой «пятой колонны»; они нападали на советские военные машины, взрывали мосты и распространяли ложные слухи. Так как с северо-запада по шоссе Ковель - Брест к Ковелю приближались крупные танковые силы немцев, было решено эвакуировать город. 15-й стрелковый корпус продолжал бои частью сил, будучи уже окружен немцами. Несмотря на это, за три дня боев главные силы корпуса были оттеснены от границы всего на 20-30 км. Тем не менее Ковель пришлось оставить и занять новые оборонительные рубежи восточнее города.

Это отступление было типичным для многих подобных отступлений в июне 1941 г. Немцы полностью господствовали в воздухе, и потери от бомбежек были очень велики. Кроме того, диверсанты всячески тормозили отступление советских войск, взрывая мосты. «Вражеской авиацией и диверсионными группами были выведены из строя узлы и линии связи. Радиостанций в штабах не хватало, да и пользоваться ими мы еще не привыкли… Приказы и распоряжения доходили до исполнителей с опозданием или не доходили вовсе… Связь с соседями нередко отсутствовала, причем зачастую никто и не стремился ее устанавливать. Противник, пользуясь этим, просачивался в тыл наших подразделений, нападал на штабы частей… Несмотря на господство противника в воздухе, плохо соблюдались меры маскировки на маршах. Часто на узких дорогах образовывались скопления войск, автомашин, артиллерийских орудий, походных кухонь. По таким «пробкам» фашистские самолеты наносили весьма чувствительные удары… Были случаи, когда бойцы не рыли окопов… из-за нехватки шанцевого инструмента. Положение с шанцевым инструментом было так плохо, что в некоторых подразделениях солдаты пользовались вместо лопат касками».

Все же, несмотря на ужасные потери, понесенные советскими войсками, боевой дух оставался довольно высоким. «Было бы ошибкой утверждать, - пишет Федюнинский, что в частях корпуса вовсе не имелось случаев малодушия и трусости. Но встречались они довольно редко, а главное, их удавалось преодолевать прежде всего огромной силой воздействия здорового, боеспособного коллектива, крепко сцементированного партийными организациями».

Любопытно, что, рассказав эту драматическую историю об отступлении 15-го стрелкового корпуса и о двух полках, вырвавшихся из окружения после восьмидневных тяжелых боев, Федюнинский останавливается на том впечатлении, которое произвело на войска выступление Сталина по радио 3 июля.

«Трудно описать, с каким огромным воодушевлением и патриотическим подъемом был встречен этот призыв. У нас словно прибавилось сил.

В частях, там, где позволяла обстановка, собирались короткие митинги. В ротах и взводах были проведены беседы, в которых агитаторы разъясняли солдатам обстановку на фронтах, рассказывали о том, что по зову партии на священную Отечественную войну поднимается весь советский народ. Подчеркивалось, что борьба будет упорной и трудной, что предстоит много испытаний, много лишений и жертв, но никогда фашистским захватчикам не победить нашего могучего, трудолюбивого народа».

Но отступление продолжалось, и к 8 июля войска Федюнинского отошли к Коростенскому укрепленному району на Украине, уже в пределах «старых» границ Советского Союза. 12 августа, после дальнейшего отступления в направлении Киева, Федюнинский был вызван в Москву, и генерал Василевский приказал ему немедленно вылететь в Ленинград, где складывалась еще более серьезная обстановка, чем на юге.

Еще более яркое и трагическое, чем у Федюнинского, описание первых дней войны содержится в воспоминаниях генерала И.В. Болдина, который зимой 1941 г. приобрел известность как командующий, которому была поручена оборона Тулы.

О предстоящем германском вторжении он узнал вечером 21 июня в минском Доме офицеров, где он вместе с другими командирами присутствовал на представлении «Свадьбы в Малиновке».

«Неожиданно в нашей ложе показался начальник разведотдела штаба Западного Особого военного округа полковник С.В. Блохин. Наклонившись к командующему генералу армии Д.Г. Павлову, он что-то тихо прошептал.

- Этого не может быть, - послышалось в ответ.

- Чепуха какая-то, - вполголоса обратился ко мне Павлов. - Разведка сообщает, что на границе очень тревожно. Немецкие войска якобы приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы.

Затем Павлов слегка коснулся моей руки и, приложив палец к губам, показал на сцену…»

Но пьеса больше не интересовала Болдина: он размышлял о тревожных известиях, поступавших в последние дни, например о сообщениях из Гродно от 20 июня, что немцы сняли проволочные заграждения у дороги Августов - Сейни, что в лесу в этом районе слышался шум многочисленных моторов и что русское воздушное пространство нарушило несколько разведывательных самолетов с подвешенными бомбами.

21 июня поступили сообщения о сосредоточении в различных пунктах крупных сил немцев с тяжелыми и средними танками. Болдин был озадачен «олимпийским спокойствием» командующего.

Это спокойствие сохранялось недолго. Рано утром Болдину был передан по телефону взволнованный приказ Павлова немедленно явиться в штаб.

Пятнадцать минут спустя он был уже там.

«- Случилось что? - спрашиваю генерала Павлова.

- Сам как следует не разберу. Понимаешь, какая-то чертовщина. Несколько минут назад звонил из третьей армии Кузнецов. Говорит, что немцы нарушили границу на участке от Сопоцкина до Августова, бомбят Гродно, штаб армии. Связь с частями по проводам нарушена, перешли на радио. Две радиостанции прекратили работу - может, уничтожены… Звонил из десятой армии Голубев, а из четвертой - начальник штаба полковник Сандалов. Сообщения неприятные. Немцы всюду бомбят…

Наш разговор прервал телефонный звонок из Москвы. Павлова вызывал нарком обороны Маршал Советского Союза С. К, Тимошенко. Командующий доложил обстановку.

Вскоре снова позвонил Кузнецов, сообщил, что немцы продолжают бомбить…

Поступают все новые и новые донесения. Сила ударов гитлеровских воздушных пиратов нарастает. Они бомбят Белосток и Гродно, Лиду и Цехановец, Волковыск и Кобрин, Брест, Слоним и другие города Белоруссии. То тут, то там действуют немецкие парашютисты.

Много наших самолетов погибло, не успев подняться в воздух. А фашисты продолжают с бреющего полета расстреливать советские войска, мирное население. На ряде участков они перешли границу и, заняв десятки населенных пунктов, продолжают продвигаться вперед…