Читаем без скачивания Мученицы монастыря Святой Магдалины - Кен Бруен

— Я за него помолюсь.

— Спасибо.

После похоронной мессы я решил пойти за гробом. Эта традиция уже забывается, но сейчас это было нужно мне, как исповедь. И все же, несмотря на наш век торжествующей коммерции, прохожие останавливались, снимали головные уборы и крестились. Вместе с нами шли и несколько полицейских. Не в форме, конечно, но несколько человек пришли. Как водится, они с опаской мне кивнули. Среди них была и Брид Ник ен Иомаре. Я один из них… но уже к ним не принадлежу.

Я был одним из тех, кто держал веревку, когда опускали гроб. Господи, до чего тяжелый. В конце мы допустили оплошность, не удержали гроб, и он плюхнулся в грязь со звуком, напоминавшим легкий вздох.

Отец Малачи завел:

— Человек, которому был отведен малый срок, полон печали.

До чего же я ненавижу этот текст. Как будто и без этого не тоскливо.

Закончив, священник направился ко мне, но я был не в настроении беседовать с этим ублюдком и отрезал:

— Отвали.

Я заметил, как улыбаются могильщики.

Только ради этой улыбки дело того стоило.

В кельтской традиции есть прекрасное понятие anamcara; anam по-ирландски означает «душа», а cara — «друг». Anamcara — это дружба, в которой вы соединены древними узами с другом вашей души. Так писал Джон О'Донахью в своей книге «Вечное эхо».

Я слишком надолго забыл о Джеффе и Кэти. Сказал себе: «У них ребенок недавно родился, не надо им мешать».

          Но сам не вполне верил

          в эту чушь.

          Как говорится, начинать надо

          с себя.

          Упс.

          Я надел рубашку с надписью:

          667

          (СОСЕД ЗВЕРЯ).

И выцветшие джинсы, которые помнили еще давние времена. Затем вынул бумажку с номером счета, проверил и запомнил. Миссис Бейли читала газету.

— Вы знаете, кто умер?

Настоящая ирландка.

Я ответил:

— Я уже знаю, кто умер, поверьте мне.

Она искоса взглянула на меня и заметила:

— Очень свободный наряд.

— А я свободный парень.

Миссис Бейли вежливо улыбнулась:

— Лично я бы этого не сказала.

Сначала я направился в банк. У входа на коврике сидел беженец, который попросил:

— Дайте евро.

— Одну минуту, пожалуйста.

— Ладно, минуту, надеюсь, не больше.

Искушение дать ему по башке было почти непреодолимым.

— Надеяться никогда не вредно.

Я вошел в банк и назвал кассирше номер моего счета. У нее было лицо, на котором написано: деньги, деньги, деньги.

На табличке с именем значилось: «Сиобхан».

Кассирша постучала по клавишам и возвестила:

— Этот счет был открыт для Джека Тейлора.

Я одарил ее улыбкой беженца и пояснил:

— Это есть мое.

Она превратилась в статую:

— Мне нужно ваше удостоверение личности.

Я такого ждал, посему прихватил с собой все: паспорт, водительские права, пропуск в библиотеку.

Сиобхан рассматривала документы подобно налоговому инспектору. Наконец изрекла:

— Эти права просрочены.

— Как и вся моя жизнь.

Она подняла голову. Моя внешность ее явно не порадовала. Я сказал:

— Сиобхан, выше нос, это ведь не трибунал.

— На счету значительная сумма.

— Без балды?

Вылетело непроизвольно, но кто бросит в меня камень? Она встала и заявила:

— Я должна посоветоваться с менеджером.

Надо же, вот удивила.

Вскоре появился мужчина в костюме и произнес:

— Мистер Тейлор, добро пожаловать в наш банк

Я тем временем раздумывал, что может означать выражение «значительная сумма».

И задал прямой вопрос.

Менеджер оглянулся:

— Мы можем дать вам распечатку.

— Давайте.

Получив бумажку, я не посмотрел на нее, сразу сунув в карман и сказал:

— Передайте Сиобхан, что я люблю ее.

Выйдя как раз в тот момент, когда полицейский арестовывал беженца, я галопом промчался мимо.

* * *

Будь эгоистичным, глупым и здоровым.

Но если недостает глупости, все остальное впустую.

Я зашел в паб «У Гаравана», крикнул, чтобы принесли пинту пива, и уютно расположился в уголке.

Принесли пиво, я вытащил полученный в банке документ и закричал:

— Двойное бренди.

И ударил кулаком воздух. На эти деньги не прожить до смерти, но некоторое время мне не придется считать шиллинги. Во всяком случае, я смогу тратить деньги, не оглядываясь. Когда официант принес бренди, он спросил:

— Празднуете?

— Да.

Не стоит пытаться произвести впечатление на публику, работающую в барах. Мне хотелось просидеть там весь день, но совесть взывала ко мне, напоминая о Кэти и Джеффе.

Я направился в их паб. Часовой был на месте, перед ним стояла обычная наполовину пустая кружка. Джефф мыл стаканы. Часовой проговорил:

— Помнится, ты обычно пил здесь.

Джефф улыбнулся.

Я забрался на табурет у стойки и сказал:

— Прости, что так долго пропадал.

— Рад тебя видеть, Джек.

— Как Кэти?

— Хорошо.

— А девочка?

Наверное, бренди виновато, я не мог вспомнить, как зовут ребенка. Я в смущении начал возиться с сигаретами, сломал одну, а Джефф сказал:

— Она процветает.

На этом разговор сошел на нет. Даже не потрепыхался немного с помощью заезженных фраз и клише, сразу пустил пузыри. Через невероятно долгое время я попросил:

— Мне пинту, Джефф.

— Будет сделано.

Получив свое пиво, я пошел к столику, который служил мне офисом. Жесткий стул, спиной к двери. Я сел и подумал: «Пей и сматывай удочки».

Подошел Джефф с чашкой кофе в руке:

— Присоединюсь к тебе?

— Конечно.

Он так и сделал.

Потом спросил:

— Ты как насчет Боба Дилана?

— По большей части в неведении.

Джефф покачал головой. Я дал неверный ответ.

Он начал:

— Вспомни на минутку документальный фильм «Не оглядывайся» про его гастроли в Британии в 1965-м, когда он был молод и прекрасен. Тогда ему только исполнилось двадцать четыре, и все, даже самые известные, были у его ног. Он был самым знаменитым существом на земле.

Джефф помолчал, представляя себе эту картину. Покачал головой и продолжил:

— Теперь представь себе, как бы ты с таким справился. Даже десять процентов его популярности снесли бы тебе голову. Но Дилан удержался, и вот что он сказал репортеру из «Таймз»: «Вы умрете. Будете мертвым. Может, через двадцать лет, может, завтра, — в любое время. Я тоже. Я хочу сказать, что нас не будет. Мир будет крутиться дальше без нас. Зная всё это, вы делаете свою работу и сами решаете, насколько серьезно вам следует к самому себе относиться».

Вот как он сказал. Прошло тридцать шесть лет, и он все еще один такой, решительно не обращающий внимания на всю шумиху вокруг него.

Джефф отпил глоток кофе, на его лбу появились капли пота. Оказывается, у нашего мистера Крутого, мистера Спокойного была страсть. Прежде чем я смог поделиться этим своим открытием, Джефф пояснил:

— Это не мои слова, это писал Майкл Грей, его биограф еще с давних времен.

— И что? Ты выучил это наизусть?

Он обратил внимание на мой тон и обиделся:

— Ну и что?

— Да будет тебе, Джефф, ты же был музыкантом как раз в то же время, когда начинал Дилан. И ты тоже выжил.

Заиграло радио в баре, «Лола» группы «Кинкс». Мы оба улыбнулись. Возможно, это была последняя реплика в наш адрес.

Дескать, отгадал?

Я сказал:

— Ты прочел книгу Рэя Дэвиса?

— Ты что, считаешь, у меня мало неприятностей?

Я допил пиво и подумывал, не взять ли еще, когда Джефф произнес:

— Ты хотя бы представляешь себе, как это, иметь ребенка, страдающего болезнью Дауна?

Я, не имея представления, так и сказал:

— Не имею представления.

— Хочешь узнать?

Прежде чем я успел ответить, он залез в карман своих джинсов, вытащил сложенную бумагу и сказал:

— Отсюда все узнаешь.

— Это твое творение?

— Нет, это моя жизнь. — Джефф встал. — Мне должны пиво привезти. Если я не присмотрю, они раскидают бочки по всему двору.

Я развернул лист и прочел:

Добро пожаловать в Голландию

Это было довольно длинное повествование о том, как планировалась поездка в Италию. Подробно описывались все прелести этого путешествия. Вы к этой поездке готовились всю жизнь. Даже выучили язык и составили список мест и достопримечательностей, которые вы хотели бы увидеть. Но когда самолет приземляется, вы оказываетесь в Голландии. Вы с удивлением спрашиваете: как так могло получиться? Вы же хотели попасть в Италию. Когда первый шок проходит, вы начинаете постепенно обращать внимание на красоты Голландии, хотя это не совсем то, что вы ожидали увидеть. Вам приходится учить другой язык и забыть про свои ожидания, приспосабливаясь к новому пейзажу. Постепенно вы начинаете ценить чудеса Голландии, хотя и не сразу, ведь вам приходится перестраиваться. Со временем вы влюбляетесь в Голландию, хотя раньше никогда бы в это не поверили.