Читаем без скачивания Любимый мой - Дэй Леклер

- Я просто работаю здесь, мэм, и ничего не знаю об этом.

- Не знаешь или не хочешь говорить? - сурово поинтересовалась Шейн. Давай же, Джимбо, скажи мне! Никакого Рождества? Никогда?

- Я знаю босса только пять лет, - нервно начал тот. - Обычно он запирается в кабинете с бутылкой, пишет письма и напивается в стельку.

- Джимбо!

- Что? Что я такого сказал?

- Если бы я хотел, чтобы жена знала о моих слабостях, то рассказал бы ей обо всем сам. Не забывай, кто платит тебе деньги за работу!

- Но я обязан отвечать на ее вопросы, она моя хозяйка.

Шейн поняла, что пора вмешаться. Она быстро встала между мужем и Джимбо и мягко спросила:

- Ответь, пожалуйста, Чэз: почему ты так не любишь Рождество?

Чэз многозначительно посмотрел на Джимбо и кивнул в сторону двери. Тот поспешил удалиться.

- Пожалуйста, ответь: в чем дело?

- По правде говоря, Рождество пробуждает во мне тяжелые воспоминания, - признался Чез.

"У меня тоже есть горькие воспоминания о Рождестве, но я все равно люблю этот праздник", подумала Шейн и мягко спросила:

- Больше тебе нечего мне сказать?

- Прости, я не намерен это обсуждать. Шейн было больно слышать эти слова, но она знала, что самое главное сейчас - переубедить его, а не допрашивать, поэтому она попыталась еще раз:

- Я понимаю тебя, Чэз, но ты не можешь не справлять Рождество. Подумай о Сарите...

- Не вмешивай в это мою дочь! - помрачнел Чэз.

Но Шейн не собиралась сдаваться:

- Неужели ты и вправду думаешь, что тебе удастся вычеркнуть этот праздник из своей жизни?

Чэз равнодушно пожал плечами:

- Меня это устраивает.

- А меня нет. И Сариту тоже. Уверена, донья Изабелла не обрадуется, узнав об этом.

- Она ничего не узнает, потому что не будет встречать Рождество с нами.

- А как же я? Мне ты разрешишь быть с вами?

Или мои желания не в счет?

- Я еще не решил. Скажи, ты беременна? У Шейн перехватило дыхание, на глазах выступили слезы, "Чэз изменился: он не такой, каким был девять лет назад, - убеждала она себя. -Обстоятельства изменили его, сделав его сердце холодным как лед. Что же случилось? Что сделало его таким жестоким? Как мне вернуть прежнего Чэза?"

- Я не знаю точно, - уклончиво ответила она. Чэз, очевидно, понял свою ошибку, потому что обнял ее и тихо сказал:

- Прости, Шейн, мне не следовало вспоминать об этом.

- Накануне праздника от тебя ушла Мадлен, поэтому ты не любишь Рождество? - мысленно готовясь к новым оскорблениям, спросила она.

Но Чэз проявил терпение и спокойно ответил:

- Это никак не связано с ней, не люблю я этот праздник, и все.

- Это твое последнее слово?

- Да.

Глава 8

Моей давно потерянной невесте

Сам не знаю, почему я решил написать тебе в этом году. Сила привычки? А может, мне нравится страдать? Я не люблю тебя. Нет, не люблю! Я неспособен больше любить! Все чувства умерли во мне давным-давно! Почему же я до сих пор сравниваю всех женщин с тобой? Они так не похожи на тебя!

Шейн, что случилось с нашей любовью? Почему я не могу забыть тебя?

***

- Мы же обсуждали этот вопрос! Я не справляю Рождество! - воскликнул Чэз, увидев, что Шейн стоит на стремянке в гостиной и развешивает гирлянды вдоль стен.

- Что ты имеешь в виду? - невинно поинтересовалась она.

- Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, терпеливо объяснил Чэз. Эти рождественские украшения. Мы же договорились: никакого Рождества в моем.., в нашем доме!

- Нашем доме? - Шейн сделала вид, что удивлена: ей было очень весело сегодня.

Чэз улыбнулся в ответ, но тут же вспомнил, что сердится на жену, и помрачнел:

- Я хочу, чтобы ты немедленно выкинула всю эту ерунду!

- Не глупи, Чэз! Эти украшения не для встречи Рождества, улыбнувшись, солгала она.

- Зачем тогда тебе эти разноцветные лампочки?

- Клянусь, они не для Рождества.

- Неужели?

- Хочешь, докажу?

- Давай. Очень интересно послушать.

- Рождественские огоньки обычно красные или зеленые, а эти розовые. Шары же невозможно повесить на елку - они такие хрупкие!

- Да, действительно, ты права. А еще у них неподходящий вишневый цвет! - улыбаясь, уступил Чэз.

- Как видишь, здесь нет ни сосновых шишек, ни омелы - ничего рождественского!

- А это что такое? - поинтересовался он, поднимая одну особенно яркую гирлянду.

- Это для украшения интерьера. Посмотри, у нее даже другой цвет.

- И какой же? Саламандрово-красный?

- Хватит издеваться, - улыбнулась Шейн. -Ты же сам прекрасно видишь, что она голубая.

Вернее, цвета голубой ели.

- А я думал, что ель - вечнозеленое растение...

- Необязательно.

- Ох, устал я от твоих доказательств! - улыбнулся он и тут же стал абсолютно серьезным:

- Я своих привычек не меняю, поэтому.., прошу убрать отсюда всю эту ерунду и не украшать мой дом гирляндами. Кто-то может наступить и пораниться, - добавил он несколько мягче.

К ногам Чэза змейкой упала гирлянда.

- Знаешь, - тихо сказала Шейн, - я удивлена, что ты не упомянул о дырках в полах и стенах. Все электрокабели проведены, и Джимбо обещал к вечеру заделать все дырки.

- Интересно, как он это сделает?

- Не имею представления. Он хочет удивить тебя.

- Надеюсь, его сюрприз не будет таким шокирующим, как нерождественские гирлянды?

Шейн не успела ответить, потому что в дверях гостиной показалась донья Изабелла. Рядом с ней, вцепившись ручонками в бабушкину юбку, стояла испуганная малышка.

- Донья Изабелла! Какой приятный сюрприз! -Ослепительно улыбаясь, Шейн подошла к гостям. - Это, должно быть, Сарита? Здравствуй, милая.

Девочка спрятала личико среди многочисленных складок бабушкиной юбки, но потом все-таки решилась осмотреться. Донья Изабелла внимательно взглянула на Чэза, затем на Шейн и сказала:

- Кажется, мы пришли в неподходящий момент.

- И, конечно, не нарочно, - сухо заметил Чэз.

- Не обращайте на него внимания, донья Изабелла, - улыбнулась Шейн. Вы нам не помешали. Чэз очень переживает из-за дыр в полу.

- Дыр в полу? - переспросила гостья.

- Чэз тоже удивился, когда увидел их, но он выражал свои чувства гораздо громче.

- Шейн! - возмутился тот.

- Да, именно так, - улыбнулась она. Тем временем Сарита внимательно рассматривала украшения на стенах.

Неожиданно она произнесла, чуть картавя, на испанском;

- Abuelita, mira! Que bonita.

"Abuelita? - подумал Чэз, пряча улыбку; он немного знал испанский язык, и смысл сказанного ему был вполне ясен. - Вот уж не думал, что кто-то может называть строгую донью бабуленькой!"

- Она говорит, что здесь очень красиво, - перевела донья Изабелла. Действительно, вы хорошо потрудились, Шейн.

Конечно, ей было приятно слышать такие слова от строгой старухи, и она торжествующе посмотрела на Чэза, прежде чем ответить:

- Спасибо. Мы очень старались.

Тот решил тоже проявить немного такта:

- Рад, что вам понравилось, донья Изабелла. Но Шейн преуспела не только в этом. Она долго и упорно трудилась, чтобы сделать весь дом таким же красивым, как эта комната.

- Разрешите, я покажу вам все, - поспешила предложить Шейн, чтобы избежать возможного конфликта. - Я охотно выслушаю ваши советы, если в них возникнет необходимость.

- Что ж, я не возражаю.

- Прекрасно! С чего бы вы хотели начать?

- Вы приготовили спальню для Сариты?

- Это был мой первый проект. Пойдемте. Сарита бросила на Чэза осторожный взгляд и поспешила за Шейн и доньей Изабеллой. В ее взгляде было что-то до боли знакомое. Чэз закрыл глаза. Ему вдруг захотелось выпить, много выпить, чтобы заглушить внезапную необъяснимую боль.

- Мы можем изменить цвет стен, поменять мебель, если вы захотите, говорила Шейн, ведя гостей по коридору; детская ладошка приятно согревала руку.

- Вы очень предусмотрительны, - похвалила донья Изабелла.

Но что-то в ее тоне смутило Шейн.

- Простите, но ваши слова звучат как-то.., обидно.

- Я с вами искренна, поверьте.

Шейн открыла дверь в комнату Сариты и пропустила девочку вперед, осмотреться. Следом вошла донья Изабелла. Подождав, пока она окинет взглядом спальню, Шейн быстро заговорила, очевидно боясь, что ее прервут, не дав высказаться:

- Я никогда не буду лгать вам, донья Изабелла, или притворяться, что чувствую не то, что чувствую. Я обещаю вам заботиться о Сарите как родная мать. Клянусь, она никогда не усомнится в нашей родительской любви, никогда не будет чувствовать себя обузой.

- Обузой? - повторила донья. - Что вы имеете в виду? Объясните, пожалуйста.

Шейн не хотела отвечать, но завоевать доверие доньи Изабеллы было просто необходимо, и она решилась рассказать ей один секрет, о котором знали лишь близкие родственники.

- Когда мне было три года, я потеряла родителей, - начала Шейн. - Меня воспитывала тетя.

- И у вас были натянутые отношения?

- Да. Мой брат Рейф забрал меня к себе, когда мне было двенадцать.

- Понимаю. Вы не хотите, чтобы Сарита испытала нечто подобное.