Читаем без скачивания The Firm. История компании McKinsey и ее тайного влияния на американский бизнес - Дафф Макдональд

«Он [Паркер] понимал британцев»,[133] – писал впоследствии Бауэр. Более существенный момент: «Для набора сотрудников, равноценных нашим американским, нам прежде всего надо принять на работу лучших выпускников Кембриджа и Оксфорда, и они привлекут других достойных».[134] Паркер был до мозга костей человеком McKinsey, о чем свидетельствуют замечания вроде того, что люди McKinsey должны обладать «основной привычкой к успеху».[135] То есть сотрудник британского филиала фирмы должен был иметь ученую степень, полученную в Оксфорде или Кембридже, – и только в этих двух учебных заведениях. У Бауэра имелось свое, давно известное требование к сотрудникам: «Личность успешного консультанта должна вызывать симпатию у большинства людей».[136]

И все же Паркер был американцем. По мере того как основной объем работы лондонского офиса смещался с обслуживания деятельности американских компаний за рубежом к обслуживанию крупных британских компаний, персонал офиса должен был меняться. Британские менеджеры хотели разговаривать с консультантами-британцами. Для удовлетворения этой потребности McKinsey привлекла ветерана британской государственной службы, сэра Элкона Кописэроу, и он в 1966 году стал первым директором фирмы – не американцем. Ловкий ход, поскольку управляющий Английского банка впоследствии лично просил Кописэроу об оказании услуг.[137]

В январе 1959 года Royal Dutch Shell объявила, что принимает рекомендации McKinsey по организационным вопросам. Некоторые из этих рекомендаций действовали и в 1990-х годах. McKinsey удостоилась многочисленных хвалебных упоминаний в прессе, но утверждала, что такая публичность доставляет ей беспокойство. Партнер Эверетт Смит сказал писателю Хэлу Хингдону: «Повсюду ходят люди, хвастающиеся тем, что они наняли людей из McKinsey. Название нашей фирмы регулярно появляется в Times. Честно говоря, эта известность страшно нас пугает».[138]

Майк Аллен, консультант McKinsey, впоследствии основавший собственную успешную консалтинговую фирму, был другим американцем, помогавшим лондонскому офису начать работу. Он рассказывал: «Мы были вроде кинозвезд. После того как General Electric провела децентрализацию в 1950-х годах, мы ухватились за концепцию децентрализации и начали экспортировать ее за рубеж». Аллен вспоминает, как бросил вызов самому священному из британских обычаев – перерыву на чай. «Когда мы работали с British Post, то провели расчеты. Предполагалось, что перерыв на чай занимает 15 минут, но на самом деле он отнимал два часа. Из восьми рабочих часов сотрудники занимались делом только в течение примерно трех часов. Глава профсоюза сказал, что это вина менеджмента. И был прав».[139]

Бизнес развивался весьма быстрыми темпами. В 1962 году в числе клиентов лондонского отделения McKinsey значились дочерние предприятия американских компаний Heinz, Massy Ferguson и Hoover, а также британские компании вроде Dunlop Rubber и гиганта химической промышленности ICI. К 1966 году лондонский филиал стал вторым по величине отделением McKinsey, обслуживавшим 37 клиентов (нью-йоркское отделение фирмы работало с 96 клиентами).[140] Продуктом, предложенным фирмой, была, естественно, децентрализация: фирма в короткое время одну за другой децентрализовала 25 из 100 крупнейших британских компаний. «Впрочем, честно говоря, это что-то вроде стрельбы по рыбе в бочке, – рассказывал бывший консультант McKinsey Дуг Айер. – Для тех времен быть бизнесменом в США – норма. Но в Англии существовали еще государственная служба, духовенство и армия. И они нуждались в помощи».[141]

Поговаривали, что консультанты McKinsey разъезжают по Европе с экземпляром книги Альфреда Чандлера «Strategy and Structure» («Стратегия и структура») в портфеле. Разработанная Чандлером многопрофильная модель была непременной характеристикой организационных структур, и McKinsey выступала главным проповедником этой модели. По словам историка Кристофера Маккенны, один европейский менеджер сказал коллегам, что, купив экземпляр книги Чандлера, можно сэкономить 400 тыс. долл. на вознаграждении McKinsey. По аналогии с выражением prêt-a-porter газета Le Monde ввела выражение prêt-a-penser, обозначавшее «готовое мышление». Короче говоря, газета обвиняла фирму в торговле готовыми идеями, которые консультанты McKinsey лишь слегка адаптируют в соответствии с потребностями и положением клиентов.

Если эта критика и оказала какое-то негативное влияние на развитие бизнеса McKinsey, то заметить его было невозможно. Путешествие McKinsey по Европе было настолько успешным, что название фирмы вошло в повседневный язык. Газета Sunday Times так раскрывала смысл глагола mckinsey: «Встряхивать, проводить реорганизацию, объявлять об увольнениях в связи с сокращением штатов, отменять правление комитета. Применяется преимущественно к крупным промышленным компаниям, но может быть применен к любой организации, имеющей проблемы с управлением. (См.: British Broadcasting Corporation, General Post Office и Сассекский университет)». Смысл существительного McKinsey газета раскрывала так: «Международная фирма консультантов-специалистов по американскому менеджменту».[142] По мнению многих, McKinsey осуществила реорганизацию самой Европы.

Консультанты McKinsey описывали экспансию фирмы в благостных выражениях, так хорошо воспринимавшихся в США. «McKinsey… сделала для восстановления производительности в Европе столь же много, как и любой другой институт, – сказал партнер фирмы Джон Макомбер. – [И] в отношении наших мотивов никогда не было и крупицы сомнений. Нашими мотивами были не деньги, а стремление помочь другим».[143]

В течение следующего десятилетия McKinsey оказала «помощь» британским клиентам. Их перечень вызывает зависть. Среди них значатся такие английские компании, как Cadbury Schweppes, Cunard, Rolls-Royce, Imperial Chemical Industries, Tate & Lyle, Unilever и Vickers. В сфере сотрудничества с государством фирма добилась еще бльших успехов: она работала с Комиссией по атомной энергии, Банком Ирландии, British Rail, British Broadcasting Corporation, Государственной службой здравоохранения и в 1968 году – с Английским банком. Британские консультанты восприняли контракт Английского банка с McKinsey как личное оскорбление: «Контракт Почтовой службы с McKinsey был пощечиной, контракт с BBC был унизительным ударом, но контракт с Английским банком стал для нас окончательной катастрофой», – сказал председатель Ассоциации британских менеджмент-консультантов. Разве британский консалтинг по вопросам менеджмента настолько плох, что необходимо обращаться к консультантам из «колоний»?

Общественное негодование, вызванное контрактом Английского банка с McKinsey, лишь усилило впечатление о конкурентном превосходстве фирмы. Как писал лондонский корреспондент журнала Science, «а еще есть McKinsey, создающая и проецирующая представление, которое заставляет думать: если Господь решит переделать Творение, Он призовет McKinsey».[144]

К концу 1960-х годов Европу охватила острая паника, вызванная экономическим вторжением США. Прямые американские инвестиции в Европе, в 1950 году составлявшие 1,7 млрд долл., в 1970 году достигли 25,5 млрд долл…[145] Французский журналист Жан-Жак Серван-Шрайбер в своей изданной в 1968 году книге «The American Challenge» («Америка бросает вызов») энергично доказывал, что способность американских компаний управлять деятельностью на огромном удалении разрушает конкуренцию в Европе. Секрет успеха американских компаний, по мнению Серван-Шрайбера, заключался в их организации и структуре, иначе говоря, в децентрализации американских компаний.

Это было очередным повторением драмы под названием «Масштабы и размеры», только на этот раз драму разыгрывали на глобальной площадке. «Вполне возможно, что через 15 лет третьей по мощи, после США и России, будет не Европа, а американская промышленность в Европе», – писал Серван-Шрайбер.[146] Но понятие «американская промышленность» – абстракция. А McKinsey в то время была идеальным воплощением американского наступления.

После Лондона фирма прошла по Европе как армия вторжения. В июне 1961 года фирма открыла представительство в Женеве, вскоре получив таких швейцарских клиентов, как компании Geigy, Nestle, Sandoz и Union Bank. В ноябре 1963 года настала очередь Парижа, где консультанты McKinsey работали на клиентов вроде Air France, Credit Lyonnais, Pechiney, Renault и Rhone-Poulent. В 1964 году фирма открыла отделения в Амстердаме и Дюссельдорфе и начала обслуживать компании BASF, KLM Airlines, Deutsche Bank и Volkswagen. В 1969 году половина доходов фирмы поступала из-за границ США. В 1950 году многопрофильная модель организации предприятий была относительно неизвестна в Германии; к 1970 году 50 крупнейших немецких компаний ввели у себя эту модель, и большинство из них сделали это с помощью McKinsey.[147]

В 1967–1974 годах фирма основательно функционировала в Танзании, где с президентом Джулиусом Ньерере над планом будущего страны работало более 60 консультантов из девяти разных консалтинговых представительств. Хотя часть работ фирма выполнила бесплатно, журналист Майкл Юсим сообщил, что вознаграждение все равно было настолько большим, что заняло строку в бюджете Танзании.[148] И действительно, Логан Чик, работавший в McKinsey с 1968 по 1971 год, вспоминает, что находился в комнате, когда Ньерере читал предложения фирмы. «Он изучил бо́льшую часть документа и сказал: “Вот то, чего я хочу”. А затем увидел сумму вознаграждения. Наступила долгая пауза. Потом Ньерере спросил: “Вы понимаете, что самый низкооплачиваемый сотрудник вашей команды получит больше, чем самый главный из моих министров?” Роджер Моррисон подумал, что дело сорвалось. Но Ньерере встал, подошел к окну, помолчал и сказал: “Но… в моей родной деревне есть выражение: если торгуешь земляными орехами, к тебе сбегаются обезьяны”. И мы получили заказ на исследование»[149] (то, что Ньерере был тираном и, несмотря на огромную помощь с Запада и из СССР, полученную за время его правления, с 1961 по 1985 год, буквально уничтожил свою страну, по-видимому, не отвратило McKinsey от работы с ним).