Читаем без скачивания Полезное с прекрасным - Андреа Грилль

— По-моему, довольно заурядный кофейный вкус, — Фиат явно разочарован.

— Нельзя делать какие-то выводы, попробовав одно зернышко, — Финценс очень доволен. Эксперимент удался, метод оправдал себя! Зерна на выходе действительно оказались такими же, какими были на входе. Но! Теперь это позолоченный кофе. Под действием ферментов поверхность зерен стала как бы исколотой, но эти крапинки настолько малы, что невооруженным глазом и не разглядишь.

Впервые после похищения пятнистого мусанга друзья в приподнятом настроении.

Финценс полон энтузиазма:

— Чувствую, все будет отлично, просто великолепно. Два зернышка — предвестники удачи.

15. Eugenioides

В естественных условиях растение предпочитает тенистые места произрастания, например, речные прибрежные заросли. Распространено в Уганде и Кении. По вкусовым качествам не может конкурировать с арабикой или с сортом канефора, однако на рынке этот сорт кофе представлен.

Первая настоящая дегустация. На серванте красуется новенькая кофемолка фирмы «Крупс», белая, блестящая.

— Чтобы аромат и вкус кофе полностью раскрылся, зерно следует молоть непосредственно перед приготовлением напитка, — поучает Финценс. Рядом с кофемолкой новая, но уже побывавшая в употреблении итальянская кофеварка. — Нужно шесть или семь раз сварить в ней кофе, лишь после этого получается хороший эспрессо. — Финценс вдруг стал настоящим экспертом по всевозможным кофейным вопросам. Спасибо интернету, который кого угодно сделает экспертом: одна бессонная ночь — и на небосклоне глобальной информационной сети восходит новая звезда, сверкающая искрами свежескачанных специальных познаний.

В наличии уже 50 граммов чудовищно дорогого продукта, кофе из-под кошачьего хвоста, и посему Финценс, новоявленный специалист, приобрел все необходимое для приготовления идеального кофейного напитка.

Воет кофемолка.

— Время от времени надо ее встряхивать, моя бабушка всегда встряхивала кофемолку, — Фиат, порывшись в памяти, тоже решил блеснуть познаниями.

— Представь себе, моя бабушка тоже, и задолго до твоей! — Финценс энергично встряхивает кофемолку, и моторчик дает сбой.

— Что такое? Погоди, я ведь… — Фиат умолкает, хотя Финценс лишь бросил на него взгляд. Что ж, тут он хозяин, он трясет свое приобретение, свою инвестицию… Если сломается, пропадут его деньги.

Запах хорош. Но лучше ли, чем у обычного кофе? Лучше, чем у кофе из обычных зерен? Лучше, чем аромат в магазинах «Эдушо»? Лучше! С преважной миной, точно заведующий какой-нибудь химической лабораторией, Финценс стоит у плиты, уставившись на кофеварку, он даже очки нацепил, хотя обычно только читает в очках. Вот наклонился и тут же отпрянул — в кофеварке забулькало. Финценс быстро приподнимает крышку. Как только кофе закипает, надо поднять крышку, не то вкус будет испорчен, так как в напиток попадет конденсат. Об этом Финценс тоже прочитал в интернете, на одном из сайтов, найденных по ссылке «эспрессо».

— Будем надеяться, давление в этой машине оптимальное, — бормочет он. — В идеале давление должно быть девять бар, вода не кипит ключом, температура не достигает ста градусов, лучше всего — девяносто шесть. Однако большое значение имеет качество зерен, его необходимо проверить, — говорит он, обернувшись к Фиату, который стоит рядом и наблюдает процесс. — Вода под давлением просачивается через молотый кофе в течение четверти минуты, при таких условиях достигается оптимальный вкус. При более длительном процессе кофе горчит, при менее длительном приобретает кисловатый привкус. У нас оптимальный режим. Столь дорогой кофе следует готовить в оптимальном режиме. Надо будет написать специальное руководство, со всеми подробностями.

Финценс сам жарил зерна. В таких вопросах он Фиату не доверяет. Фиату предоставлена забота о кошке и возня с экскрементами. А чистую работу шеф берет на себя. Фиат с этим мирится. Жаровня обошлась в такую же кругленькую сумму, как и кофемолка, и за все платил Финценс.

Финценс теребит волосы, обтирает руки о штаны, подходит к раковине и моет руки с мылом. Лишь после этого снимает кофеварку с огня.

— Как только у нас будут деньги, купим настоящую машину эспрессо, — изрекает он тоном проповедника, держа горячую кофеварку в руке. — Как в итальянском кафе. Может быть, придется съездить за ней в Рим. Или в Триест. В Триесте находится самая знаменитая итальянская фабрика, называется «Илли», у них там проводят экскурсии, и курсы есть. Как знать, может, нам это не помешало бы… — Он бросает на Фиата искушающий вопросительный взгляд, на который Фиат отвечает ухмылкой. Непреклонный Финценс приоткрыл крышку в своем черепе и позволил заглянуть внутрь, — думает Фиат и рассеянно улыбается.

— Сосредоточься, настает ответственный момент! Где ты все время витаешь?

Ну вот, теперь он получил выговор, как школьник, заглядевшийся на уроке в окно.

Но учитель нервничает куда больше, чем его ученик, и даже дрожит, наливая кофе в заранее приготовленные чашечки. Новые чашечки, разумеется, без единой молекулы постороннего привкуса. На каждой нарисована сова, и когда подносишь чашку к губам, сова на тебя смотрит. Из таких чашек можно пить только маленькими глоточками.

— Семь граммов кофе на порцию эспрессо — золотая середина, — назидательно изрекает Финценс. Он отмерил двадцать восемь граммов. Кофеварка рассчитана на четыре чашки, но почему-то блестящее ситечко, в которое он положил молотый кофе, не наполнилось доверху. Еще 22 грамма кофе у них осталось. — И Финценс декламирует во весь голос, как будто выступает перед большой публикой: — Первая дегустация имеет колоссальное значение.

Чашечки, из которых они сейчас будут пить, Фиат осмотрел очень внимательно, после того как на глаза ему попался чек из магазина. Двадцать евро каждая! За две чашечки с блюдцами ему пришлось бы проработать в том бумажном магазине дня три. На них нарисованы совы, сидящие на тонких голубых веточках, которые тянутся по стенке чашечки вверх, как бы в небеса. На деревцах тонкие коричневые листья и мелкие плоды, причем у плодов этих как будто есть глаза. Если определенным образом поставить чашку на блюдечко, тоже разрисованное, получится, что деревце, на котором сидит сова, словно прорастает из блюдца. А под донышком чашки на блюдце сидит другая сова с хвостом того же цвета, что плоды на деревцах. Фиат пришел к выводу, что на блюдце — филин, а на чашке — его жена сова. Муж-филин показывается только тогда, когда поднимешь чашку с блюдечка. Выходит, они друг с другом никогда не встречаются.

— Ну? Что скажешь?

— Шикарно. Эксклюзив.

— Не знаю… Я думал, будет крепче. Ярче, интересней.

— В этом его особенность. Вкус мягкий и в то же время очень насыщенный.

— Да?

— Я, конечно, не эксперт, но этот кофе один из лучших, какие я когда-нибудь пил. Да ты подумай, ведь мы же его сделали! Здесь, в нашей кухне! Не имея, в общем-то, опыта! А если его будут варить в барах, в настоящих эспрессо-машинах… это же просто чудо!

— Думаешь?

— Прекрасный кофе. Необычный. Исключительный.

— Ну, а если бы ты не знал, что он прежде побывал в животе у кошки?

— Все, кто будет его пить, будут об этом знать. Все будут покупать и заказывать именно этот кофе, потому что он прошел ферментацию не на фабрике, а в животе у пятнистого мусанга, не какого-нибудь, а такого, которому грозит вымирание. Это маркетинг! Товар совершенно эксклюзивный, кто же откажется?

— Но мы не можем об этом объявить. Ты хочешь написать в рекламе, что мы держим в спальне представителя вида, которому грозит вымирание?

— Что-нибудь придумаем. Скажем, кофе импортный, из Индии. А у них там туземцы есть, которые этот кофе собирают, на территории обитания вымирающего вида парадоксу-рус.

— Угу.

— Теперь надо провести тест по расширенной программе. Нужны сравнения с тем кофе, который подают в кофейнях. — Финценс дочиста вылизывает свою чашечку, Фиат следует его примеру.

Впервые за несколько недель они чувствуют себя легко и свободно. Мусанг тоже должен принять участие в веселье и получить награду — мисочку свежего корма, сегодня это крыжовник, выращенный в экологическом садоводстве, обед праздничный, так что крыжовник подается без кофейных зерен. Зверек лежит в углу комнаты, где обычно просиживает весь день, лежит растянувшись, неподвижно.

— Кто так сладко спит, должно быть, доволен жизнью, как ты думаешь, а? Кто так привольно развалился, у того все хорошо? — Фиат снова и снова заглядывает в комнату, проверяет, все ли в порядке с мусангом, все-таки они держат дикого зверька в городской квартире…

— Кем из зверей я был бы, будь я животным? — спрашивает он. Точно дети, они, двое взрослых мужчин, уселись на кровати Финценса, то есть на диване в гостиной, и болтают ногами.