Читаем без скачивания Планета райского блаженства (сборник) - Гарри Гаррисон

Улыбнувшись, он повернулся, чтобы приободрить Акера, и в тот же миг увидел, как стрела пронзает насквозь шею его друга.

Несколько мгновений руки воина еще держались за перекладину, и Грант успел заметить его остекленевший, безжизненный взгляд. А потом Акер рухнул и исчез навсегда. Снизу уже карабкался другой воин.

В голове у Гранта словно взорвался огонь, и в один миг он превратился в объятого ледяным бешенством берсерка, смысл жизни которого состоит лишь в том, чтобы убить как можно больше врагов Акера Амена. Он полез дальше.

Впереди один за другим умирали воины, а потом он оказался на лестнице первым. Уже виднелась кромка стены, откуда на него смотрел лучник, натягивая тетиву. Грант хладнокровно воткнул копье ему в глаз, разрывая плоть и сокрушая кость, и тотчас дернул на себя, как загарпуненную рыбу. Лучник тяжелым кулем полетел вниз.

Прежде чем место убитого успел занять другой, Грант схватился за шершавый камень и перевалился через парапет. Какой-то рыцарь в шлеме замахнулся топором, целя в голову, и Грант едва успел откатиться. Топор лишь отколол кусок гранита. Прежде чем рыцарь смог снова поднять оружие, Грант схватил его за ногу и перебросил через стену, услышав пронзительный вопль, а затем громкий лязг.

Не давая никому шагнуть вперед, Грант выпрямился и выставил перед собой копье. Острие угодило в горло одному из воинов тирана, и тот умер, страшно клокоча, но по инерции продолжал двигаться, пока не оказался в объятиях Гранта. В то же мгновение мертвецу в спину вонзились три стрелы.

Движимый неутолимой кровожадностью берсерка, Грант не оттолкнул тело, ставшее хорошей защитой от стрел. Выдернув палаш из судорожно сжатых пальцев мертвеца, он впервые смог окинуть взглядом битву.

Дела у герцога шли не лучшим образом. Те немногие, кто сумел добраться до стены, вскоре погибли, а на взбирающихся по лестницам лились потоки кипящего масла. Слева от Гранта смешались в кучу дерущиеся воины. Справа у стены не осталось ни одной лестницы, и к нему неслись латники тирана, не меньше десятка.

Хватило одной секунды, чтобы оценить обстановку, и в тот же миг разум берсерка принял решение. Издав бессвязный вопль, Грант швырнул усаженный стрелами труп в нападающих и прыгнул следом.

Внезапность атаки спасла ему жизнь, но в схватке на кинжалах и мечах невозможно было остаться невредимым. Из ран текла кровь, однако он не чувствовал боли. Воины тирана несли куда большие потери – меч Гранта безжалостно рассекал плоть и доспехи, а когда противник оказывался рядом, кинжал вспарывал ему живот.

Некоторые пытались отступать, валя с ног напиравших, что лишь приближало их смерть. Грант рубил врагов на куски, крепко держа мокрую от крови рукоять меча. Одному воину удалось сбежать, но остальные лежали бездыханные или умирали у ног берсерка.

Наконец никого не осталось на этом участке стены, и Грант поднял меч, готовый к новой атаке. Однако ее так и не последовало. Постепенно красный туман перед его глазами рассеялся, и он ощутил жгучую боль во всем теле. С некоторым удивлением заметил пропитавшую его рубаху кровь и длинную рану на правом бедре глубиной в несколько дюймов. А потом он понял, что стоит прямо над механизмом, приводящим в действие подъемный мост, и машинально оценил профессиональным взглядом архитектора грубые шкивы и лебедку.

Платформа моста располагалась наклонно, а значит, она опускалась под действием собственного веса. К ее внешнему концу крепились две гигантские цепи, намотанные на огромный ворот, соединенный, в свою очередь, посредством ряда шкивов с лебедкой. Шкивы давали некое механическое преимущество, но тем не менее, чтобы провернуть лебедку, требовалось немалое усилие. К барабану лебедки было приделано большое зубчатое колесо, удерживаемое на месте металлической собачкой. Чтобы собачка не соскользнула, ее снабдили веревочной петлей.

Все до смешного просто. Подъемный мост держится на веревке не толще, чем палец Гранта. Стоит ее перерезать, и мост упадет.

Так отчего бы не попробовать??

Цивилизованная часть его разума еще размышляла, как поступить, но вновь обретенные рефлексы заставили прыгнуть со стены – и как раз вовремя: там, где он миг назад стоял, со свистом пронеслась стрела. Раненая нога подломилась от удара о платформу, и он заскрежетал зубами от боли. Но оставался пустяк: встать и проковылять несколько футов. Хватило одного удара мечом, чтобы перерубить веревку.

Ничего не произошло. Трение и ржавчина не дали древнему механизму сдвинуться с места.

Послышался чей-то крик, и к Гранту устремилась группа воинов. Он пнул зубчатое колесо здоровой ногой, и оно стронулось, затем стало поворачиваться все быстрее, преодолевая силу трения.

Скрежеща шкивами и грохоча цепями, мост опустился. Раздался радостный рев, и люди герцога немедленно устремились вперед. Все, кто находился во внутреннем дворе замка, приготовились к отражению натиска. О Гранте на какое-то время забыли, и он превратился в заинтересованного зрителя.

Войско доброго герцога с грохотом пронеслось по мосту и врезалось в толстую опускную решетку. Бойцы просовывали в нее мечи и осыпали бранью защитников замка. Ответом были град стрел и контратака.

У ворот завязалась яростная битва. Воины тирана не могли отразить нападение, а воины доброго герцога не могли пробиться внутрь. Мельтешила сталь, ныряя сквозь решетку, падали все новые тела. Положить этому конец смог лишь сам добрый герцог.

Окруженный своими войсками, он пробился в авангард атакующих. С помощью восьмифутовых копий его гвардия расчистила пространство по ту сторону ворот, и под защитой щитов герцог присел возле стальных прутьев. Гранту сверху все было очень хорошо видно.

И тут в сражение вступило волшебство. Теплое солнце посреди зимы весьма убедительно доказывало, что герцог Дарикус – могущественный мастер тайных искусств. Вероятно, чары противника не позволяли ему успешно атаковать извне, но теперь с помощью Гранта он преодолел стену, и задача упростилась. Чем-то обрызгав решетку и бормоча заклинание, он поводил ладонями возле прутьев.

Результат не заставил себя ждать. Прутья замерцали и покрылись бурыми пятнами, словно ржавели уже тысячу лет. Воины с радостными криками устремились вперед, и решетка рассыпалась в пыль.

Силами своего войска и магии добрый герцог Дарикус захватил замок. И он прекрасно понимал, какую роль в этом сыграл Грант. Увидев стоящего у лебедки парня, полководец отсалютовал мечом, прежде чем возглавил последнюю атаку. Лишь мысль о гибели Акера помешала Гранту ощутить мрачную гордость.

В то же мгновение все кругом словно застыло – воины замерли на бегу, шум сражения смолк; даже солнечный свет, казалось, превратился в лед.

Зазвучали похожие на далекие раскаты грома голоса, и Грант вроде бы понял, о чем идет речь.

– Гриссель, смотри, куда ты сунула нить!

– А куда я ее сунула?.. Все мы знаем, кто виноват. Дай мне глаз… Так я и думала. Она должна идти здесь. Из-за твоей глупости едва не пропал узор.

Грант не почувствовал никакого перехода. Картина перед глазами исчезла, мгновенно сменившись другой. Сбитый с толку, он не сразу понял, где находится.

Покосившиеся камни. Надгробия. И церковь. Воспоминания о них казались невероятно древними, но он все же узнал эту сцену. Меч выпал из обессилевших пальцев. Он дома, в своем родном мире. В том же самом церковном дворе, откуда исчез.

Радость, однако, оказалась преждевременной – все вокруг снова растаяло, сменившись столь хорошо запомнившимся безвременьем.

– Ты же не можешь просто так вернуть его назад – последствия целиком изменят узор.

– Могу, и запросто, старая ты ведьма. Я просто сделаю узелок во времени. И никто не будет помнить…

– Все, что случилось… все, что он сделал… как будто ничего и не было…

Раскатился смех, казалось заполнивший собой вечность.

Грант прислонился к каменной стене, пытаясь сохранить ускользающие драгоценные воспоминания. Во время приступа с ним что-то случилось, но что? Этого никак не восстановить в памяти. Костюм жал в плечах, худые руки торчали из рукавов. Какие-то они неправильные, его руки. Они должны быть сильными, закаленными – и грязными. А почему должны, поди угадай.

На этом все закончится. Воспоминания развеются, и он вернется в церковь точно таким же, каким вышел из нее.

Вот только осталось одно упущение – кончик нити так и не подрезали.

Глядя на худые запястья, Грант заметил лежащий на земле меч с не успевшей засохнуть кровью. Не веря своим глазам, наклонился и поднял тяжелое оружие, осмотрел иззубренный клинок. Грязная железка – но она представляет величайшую ценность.

То был ключ ко всему случившемуся. Глядя на меч, Грант вспомнил снег, доброго герцога, берлокотов, войну – и Акера Амена. Кровавые, страшные воспоминания о варварском мире, оставшемся невероятно далеко, – но и они для него не менее ценны.