Читаем без скачивания Чемпионат - Андрей Ваон

— Спи, милая, теперь мы уж не расстанемся, — сам себя кляня, прошептал он банальность.

А ему не спалось. Ему опять думалось. Когда Лера, отлежав ему руку, свернулась калачиком в другую сторону. Он слез с кровати и в другой комнате включил геоноут. Он вспомнил, что не «бывал» ещё на Памире.

Искрящиеся воды изумрудного Искандер-Куля встречали передовые отряды армии Александра. Ледяная вода была готова напоить Буцефала… прошуршали шаги и в комнату зашла сонная Лера, закутанная в одеяло.

— Я проснулась, а тебя нет, и я испугалась, что мне приснился Новосибирск, и что я по-прежнему у себя в Крылатском.

— Прости, Малыш. Иди сюда, — Юра поднял её вместе с одеялом и уложил рядом с собой на гостевом диване, где игрался с геоноутом.

— Ты всё сожалеешь о потерянном?

— Ну… смотри, Александр Великий и девственная природа…

— Юрка, а давай завтра съездим на то место, под Сергиевым Посадом?

— Конечно, давай. Если тебя погода не смущает.

— А мы оденемся соответствующе. Палатку возьмём, а? Так давно не были в походе…

— Да уж. И кто бы поверил, что такое может говорить столь шикарная женщина, недавно ещё блиставшая на каком-то там сборище элитарных типов.

— Ну хватит меня этим пенять. На задании я тоже там была, и не будем про это больше.

Бобров хмыкнул, в очередной раз изумившись творившимся вокруг делам и своей неосведомлённости:

— Чувствую себя пешкой, которую не посвящают в большие дела ферзи и короли.

— А если эта та пешка, которой уготована роль стать ферзём? — Лера лежала у него на коленях, смотря на него снизу вверх. Она вздохнула и отвела взгляд, — Так иногда хочется насладиться тишиной и покоем, быть просто с тобой…

— Лерусь, ну ты чего вновь? Раз так получилось, чего ж теперь сделаешь. Не сумели мы стать с тобой примерной семьёй. Не повезло, не срослось, звёзды не так светили… Но ведь есть шанс другим что-то оставить, а? Мы же можем и для себя пожить. Тьфу на эту пошлость.

— Конечно, милый. Но не забывай, что я женщина всё же. И всякая такая слезоточивость и сентиментальность, не задвинуть навсегда и наглухо. — Она помолчала. — Обними меня.

С утра пораньше встать не получилось — организм требовал возвращения долгов за предыдущий суматошный день. Часам к двенадцати они собрались. Купили овощей, колбасков и пряников к чаю. Наделали бутербродов в дорогу и собрали рюкзачки. Юра раскопал в чулане палатку и коврики. Чтобы не ездить в Крылатское, купили Лере брюки, ботинки, мембранную куртку и комбо-бельё. Хмурая погода не отражалась на их энтузиазме. Как давно они не занимались собой! Но тут всё испортил звонок.

— Голубки, привет вам! — Ганжа был лёгок на помине, блестел лысиной и качал серьгой в ухе. — О! Решили вспомнить походную юность? А что! Тогда и я с вами. Уж не обижайтесь, что нарушу вашу идиллию — дело важное. Ждите, скоро буду.

Он не дал вставить не единого слова и погасил свой вызов. Расстроенный, Бобров кинул рюкзак на пол и сполз по стене туда же.

— А то я уж почти поверил, что бывает лафа без Ганжи. Надо было видофон отрубить.

— Да ладно тебе. Может, дело выложит да отстанет, — Лера старалась быть оптимистичной, но и сама она была невесела.

Ганжа приехал шустро, ввалился бесформенной фигурой и затоптал прихожую грязными ботинками.

— Поехали! — скомандовал приказным тоном.

— Вот и всегда ведь так. Ни тебе здрасьте, ни до свидания, груб и прямолинеен! — пожурил Сергея Бобров.

— И никакого пиетета к женщинам, — добавила Лера.

— О, чтой-то? Бунт на корабле? Голубки разворковались что-то громко. Ты, Юрец, вообще, помалкивал бы — после вчерашнего. Собственно, косвенно с твоей выходкой мой приезд и связан. Но здесь мы об этом не будем, поехали на пикник, раз собрались. Только, уж простите, не в ваши «исторические» (или куда там вы запланировали) места поедем, а туда, куда моя карета вас домчит.

— Это что, в кабак, что ли, опять засядем? Пощади, с нами дама!

— Лерка, у тебя муженёк прямо-таки юморист! Так и брызжет перлами остроумия! Как ты живёшь с ним? Ладно, в дороге похихикаем — поскакали.

Ганжа схватил Лерин рюкзак и пошагал к лифту. Юра, пропустив жену вперёд, закрыл дверь и поплёлся следом. Сергеев старинный шарабан был припаркован рядом с подъездом — вещи запихнули во вместительный багажник и погрузились сами в салон.

— Серёг, не томи, что за дело такое? Не дал ещё два дня отдохнуть, буду впредь телефон отрубать, — Юрий с кислой миной глядел в унылые пейзажи. Они ехали куда-то на юг.

— Погодь, не гони вперёд паровоза. Точнее, быстрее моего скоростного автомобиля. Сейчас выскочим за Стену, там всё и будет. Кстати, давно вы не были на моей даче?

— Ого! Серёжа! Неужели? — Лера искренне обрадовалась, — то есть, спустя годы, мы можем посетить сие расслабляющее местечко?

— Ну, как-то так… Последний год стал снова наезжать туда, подремонтировал там чуток. Отдохнуть от вечной беготни. Банька опять же.

Юра тоже посветлел ликом — он любил бывать на даче у Ганжи. Дача — небольшой участок с двухэтажным тёплым домиком и баней — остался от бабули Сергея. Бабулю, в отличие от родителей, Ганжа очень любил. Дачу берёг, домик поддерживал и бардак не разводил.

— И баня будет? — Лера потёрла ладошки в предвкушении. Париться она любила и умела. — Ой! Мальчики, только купальника-то у меня нет, — она растеряно посмотрела на мужа.

Ганжа довольно заржал:

— С каких-то это пор в баню ходят в купальных костюмах?

— А ты глаз свой развратный на это чудо нетронутой красоты, не коси, — одёрнул его Юра. — Лерусь, попаримся без него.

За Стеной вдоль шоссе потянулась Полоса Отчуждения, в народе — просто Полоса. Это было кольцо шириной километров в двадцать, без единого деревца и кустика. Здесь запрещалось селиться, строиться. Даже гулять было нельзя. Сделано это было во избежание накопления населения возле Стены. Полосу регулярно патрулировали и облетали граничники.

Но Ганже повезло — дачка его бабушки попала в зону прилегания к домодедовскому аэропорту. Здесь заросло всё блатными коттеджами, дворцами и дачными домами. Лишь благодаря своей настырности, Сергей сохранил за собой участок, скромным клочком диссонируя с шикарными садами соседей. Правда, как водится, дороги чуть в стороне от ухоженного шоссе в аэропорт, а тем паче, среди участков были ухабисты, с шоколадными лужами и глубокими выбоинами. Чёрный нелетающий рыдван Ганжи подкатил к калитке утыканный грязными кляксами и размалёванный коричневыми разводами.

— Вот вам, пожалте, вполне себе походная грязь. — Ганжа аккуратно, по островкам допрыгал до калитки и, поколдовав с засовом, со скрипом отворил её. — Заходите гости дорогие, тут у дяди Серёжи почище будет.

— Однако какими небоскрёбами тебя окружили, — Бобров хмуро озирался по сторонам.

— Но всё же дырку к Пахре не застроили и лесок не вырубили, так что просторы всё же ещё имеются. И потом за три года, как замки эти воздвигли, я соседей и видел раза три всего. Приехала пара немолодая (вот зачем им четыре этажа?!), поздоровались, шашлычок изжарили и удалились. А с этой стороны вроде бы затеяли традицию летом в жару приезжать детишки кавказские с тёлочками развлекаться, да что-то не заладилось, видать, у родителей, и всё притихло, и травой поросло.

Действительно, один из соседских домов выглядел запущенным, и даже казалось, что на черепичной крыше пробивается травка.

— Ладно, вы пока выгружайтесь, размещайтесь в своей комнатке, а я в подвал — печь запалю. — Ганжа открыл дом, а сам пошёл на другую вниз по склону участка, где был вход в подвал. Машину он так и оставил возле забора.

Лера с Юрой пролезли с рюкзаками в стылый дом. Но было хоть и прохладно, но уличная сырость не проникала внутрь, поэтому даже и без ещё не включённого отопления было комфортно и хотелось скинуть уличную одежду.

— Вот почему он здесь отдыхает! — понял Юра.

— Почему?

— А внутри никаких дурацких следов современных нет. Всё так, по старинке. Тут рубильничек, здесь плита на газу, здесь холодильник камерный. Стены деревянные. Из окна глядеть (ну, если не вбок, где эти замки, будь они неладны) природа какая никакая. Да… вот душ только зря он здесь воткнул. Баня же есть!

— А мне как раз вот это изменение нравится, — Лера заглянул в душевую кабину.

Тут в трубах отопления зажурчала вода — Сергей запустил котельную. Это была его гордость — он соорудил настоящую котельную, только маленьких размеров. Опять же здесь проявилось его отрицание современных достижений. Хотя горючим служили особые брикеты, камуки, как называли их в Сибири. Придумали их в Новосибирске. Служил камук заменой каменному углю и солярке, отходов и дыма было от него немного, экономически выгоден и именно поэтому в Московской республике он был чуть ли не запрещён. Рубил он цены на стандартные энергоносители. Но у Ганжи были связи — и кубометр камука всегда был в запасе.