Читаем без скачивания Ночная смена - Dok

Впихнули в оранжевый вертолет два снегохода "Буран", сани — прицепы к ним же, американские ледобуры, вкатили мечту Козлевича — бочку с бензином, потом пошли ящики с консервами, колбасами, булками, прочей снедью, которой бы хватило не на девятерых на три дня, а на взвод спецназа на месяц, сумки, спальные мешки, какие-то вещи. Десяток винтовок и ружей, ящики с патронами. Еще что-то. Ящик водки "Пшеничная", покрытой слоем пыли — видно из глубоких тайников и еще ящик — если этот кончится, три двухлитровых бутыли со спиртом — на тот случай, если и второй ящик кончится внезапно. Сверху водрузили эхолот для определения рыбы в воде и полезли сами. Командовавший всем этим действом Генеральный собственноручно выкинул из салона мэра городка, который что-то неправильное сказал — и взлетели.

Итого полетело семь человек высокого руководства, да я впридачу.

Летим. Стали пить за успешную охоту. За лес. За лосей. За медведей.

Вдруг куча вещей зашевелилась, и не успели все толком испугаться, как оттуда вылез начальник городской милиции — пришел проводить начальство, да сморило. Прилег отдохнуть на минутку в винтотрясе — а работяги видно не разглядели — ну и завалили всякой мягкой рухлядью.

— Летим назад — говорит — мне на службу надо!

— А штуку баксов за час полета оплатишь?

— Не, вы чо?

— Тогда летим до точки. Вернешься через четыре часа.

— Ну ладно.

Пьем дальше. Закусываем соответственно.

Долетели до места, где сторожка и посадочная площадка. На 250 километров — ни одного дома вокруг.

Стали выгружаться — на этот раз без работяг. Тут и "егерь" местный толчется — мужик лет 60. (На самом деле оказалось — ему 36 годков.)

Милицанер походил, посмотрел и говорит:

— А ну ее на хрен, службу. Я тут с вами останусь.

И остался.

Вертолет затрещал — и убыл.

А мы с площадки, где десантировались — отправились в избушку. Опять стали пить.

А водка, зараза, густая и не льется толком. Этак неохотно вылазиет из бутылки.

Генеральный посмотрел, как она из бутылки вылезает и тоном знатока:

— Точно сейчас градусов тридцать. Холодно, однако. Пошли ловить рыбу!

Наделали бензобурами дырок во льду речки — "егерь" только глазами хлопал — у него на лунку в полутораметровом льду неделя ушла. А как посмотрел на эхолот в деле — совсем очумел. С этого момента вся его речь стала сугубо матерной, хотя и раньше чистотой не блистала.

В общем — жрем, пьем. Чтоб не переводить ценный продукт — "егерю" дали спирт.

Пьет, все нормально.

— Я ж говорю, что не метиловый! А мне не верили. — это Генеральный опять в экспертах.

С чего-то вдруг компании мяса захотелось свежего.

"Егерь" засуетился как триста хомяков и говорит:

— У меня тут лось неподалеку. Я тут счас. Живым духом!

Милицанер хоть и пьян — а тут же прочкнулся, профессионал, ничего не скажешь:

— Эй, а чем это ты лося завалил? Топором что ли? Ты ж птомственный алкоголик. Тебе ружье иметь запрещено!

"Егерь" заюлил и предпочел исчезнуть.

Возвращается весь в снегу и злой как черт.

— Сперли лося, суки!

— Кто спер, волки?

— Какие там волки! Следы от вертолета!

Ну, дела. Прилетел хищный винтотряс и сожрал бедного лося, как сказочная птица Рухх.

Милицанер ржет:

— То-то мне вчера предлагали лосиную ногу купить! Вернусь — задам им встряску!

Тем временем "егерь" спалял куда-то по-быстрому и притащил аж две лосиные башки. Сварили из них какой-то национальный "хаш" — язык, мозги, губы и прочее.

Я такого сроду не едал.

Потом с утра поехали тетеревов стрелять. Мне, как охотнику-профи выдали "Тигр" — охотничью версию Драгунова. Признаться, я с утра был немного не в себе после такой пьянки и хорошо, что стрелять не пришлось — а то от тетерева бы только перья и ошметки остались бы.

Ни одного тетерева не оказалось, хотя вчера "егерь" клялся и божился, что там на полянке тетеревов целых 27 штук. Вернулись замерзшие, и приступились к "егерю" с расспросами.

Он удивился и говорит:

— Какие к черту тетерева! Холод же собачий! Они все под снегом отсиживаются!

— А чего нам не сказал, ездили зря черт знает куда!

— Так я ж пьяный. А вы не спросили.

Тогда Генеральный поехал за семгой, а остальные за хариусом. "Егерь" остался спирт переваривать. Поход без аборигена оказался неудачным — ухитрились один "Буран" в промоине утопить, да и ледобуры поломали начав сверлить лед на перекатах. Правда и семгу и хариуса добыли.

Потом оказалось, что у милицанера полно по карманам пистолетных патронов. Устроили стрельбу по бутылкам, благо бутылок уже набралось изрядно. Не знаю, то ли спьяну, то ли и впрямь стрелять они не умели — но попадали по бутылкам метров с трех, не дальше.

С горя сходили в баню. Саму-то баню построили, а вот предбанник — не успели, поэтому ритуал был по принципу "баня — через дорогу раздевалка". Раздевались на снегу и в парную. Там пол ледяной — а выше не вздохнуть от жары. А, помывшись — обратно на снег, одеваться. Сильное было впечатление и ощущения необычные.

Опять жрем — пьем. Уже и спирт в дело пошел.

Публика как может веселиться. Запомнил, как Генеральный на озере кругами ездил — уснул на "Буране" сидя, вот машина по кругу и ездит. А сзади меня — какие-то щелчки.

Поворачиваюсь — а это одна из городских шишек из мелкашки по Генеральному лупит.

— Ты чего, охренел? — спрашиваю, а сам у него винтовку отнимаю.

— Да ладно, говорит — я с него шапку хочу пулей сбить! Чего ты взъелся-то. думаешь, не попаду?

Вот так вот. А там дистанция была — от ста метров до трехсот, это если дальнюю сторону круга брать, да и стрельба по бутылкам с трех метров в его исполнении меня не воодушевила… Хорошо еще, что мне в спину не попал…

Костер уже в снег ушел на метр, хотя его по уму — на мокрых бревнах делали, когда, наконец, винтотряс прибыл.

В городке запомнилось, как милицанер по прибытии узнал, что все в порядке, только вот за время его отсутствия обнесли отделение банка, чего в городе раньше не бывало. Но он это спокойно воспринял, железный человек…

— О, наши прибыли — пошли встречать.

Колонна действительно вползает в ворота и машины встают на площади. Сразу становится многолюдно — из БТРов и грузовиков — а я вижу, что колонна разрослась — еще омоновская техника присоединилась, вываливается публика, в основной массе — гражданская.

Возни для медиков с эвакуированными получается много — работать приходится всем наличным силам. Наконец, заканчиваем. Честно говоря — думал, что ситуация будет хуже, особенно когда увидел, что наш китайский автобабус страшно искалечен — с правой стороны кабины — здоровенная вмятина, стекла частью высыпались, частью висят лоскутами, решетки погнуты и сорваны и даже дверь помята и осталась в полуоткрытом состоянии.