Читаем без скачивания Полёт совиного пёрышка - Арина Предгорная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Столько всего пришлось рассказывать и объяснять, что у меня к концу язык отваливался.
В Гельдерт мы уехали только на второй день. После того, как всё было решено с замковой прислугой, Уэлтом, телом Вергена, которое всё-таки отыскали (но в каком состоянии, мне отказались сообщать, дабы дэйна не потеряла сознание), я осторожно выдохнула. Как и говорил Рэй, некоторые моменты по старому делу эйр-Тальвенов, а так же вопросы с моим наследством, требовалось решать непосредственно в столице. И ещё оставался неразговорчивый вельвинд, уверенно заявивший, что повзрослел и готов отвечать за свою дурость прежних лет. Райдер обещал задействовать какие-то дипломатические каналы связи – оказалось, что иным способом доставить послание в Альнард нельзя, так что снова появился шанс, что мой птиц всё-таки вернётся домой и наладит всё, что якобы разрушил.
Но прежде чем покинуть Бейгор-Хейл и отправиться в столицу, мы наконец выспались.
Глава 42.1
В Гельдерте мы остановились в доме Рэя. Я и не знала, что у него есть жильё и в столице. Особняк Ализарды, точнее, моего деда Самариса, на который я рассчитывала, оказался занят: предприимчивая тётя сдала его одному семейству, поскольку сама постоянно проживала в Риагате, а оставлять дом пустым не пожелала. Я только руками развела, но улаживание вопроса с арендой особняка требовало времени, поэтому я воспользовалась гостеприимством будущего мужа. И принялась с жадностью заново открывать для себя мир, буквально купалась в удивительном чувстве лёгкости и пьянящей свободы. Несмотря на массу дел, ожидавших нас всех в столице, нашлось время и на отдых. Я могла гулять, знакомилась с архитектурой города, его магазинами, кофейнями, музеями, и никто не шипел предостерегающе, что следует проявлять крайнюю осторожность и не утомляться, а то непременно схвачу новый приступ недуга. Но прогулки по столице я позволила себе не сразу.
Прежде пришлось вынести несколько посещений суда, подписать протоколы показаний, что-то уточнить, что-то перепроверить, принять то, что у Райдера будет закрытая для меня часть жизни, о которой я не смогу расспросить ни теперь, ни после того, как он покинет свой пост. Райдер, к слову, восполнил свой резерв не так быстро, как рассчитывал: до самого отъезда из Бейгор-Хейла он оставался довольно вялым и старался пореже прибегать к магии, отсыпался дольше всех, побив рекорд Рене. Вельвинд с таким наслаждением высказался о нормальном сне в нормальной человеческой постели, что я велела не будить его, пока не выспится вдоволь.
Рене, разумеется, поселился там же, хотя не выказывал по этому поводу бурной радости. Рэй не обижался, он в целом вёл себя с бывшим сычиком подчёркнуто любезно, но в его присутствии непременно демонстрировал, что имеет на меня всяческие виды: приобнимал за талию, придерживал за плечи, очень трепетно ухаживал за столом, часто обращался ко мне «драгоценная» и «любимая». Рене взирал на это с прохладным равнодушием. Я же пыталась растормошить его, узнать причину разительных перемен: явным весельчаком и балагуром Рене и прежде не был, но и настолько пасмурным я его не помнила. Возможность для приватных бесед была: Райдер и по долгу службы, и по другим делам отлучался из дома, а пытать птица при нём мне не хотелось. Рене же уворачивался с ослиным упрямством: отсыпался, тренировался при закрытых дверях, гулял, но в течение нескольких дней подряд наше общение свелось к нескольким дежурным фразам. Я снова и снова прокручивала в памяти события, но в упор не видела, чем я его так задела. Неужели всё дело в ревности и чувстве, от которого птиц не избавился? Наконец я поймала его прогуливающимся по садовым дорожкам и, что называется, припёрла к стенке.
– Долго это будет продолжаться?! Что случилось?! Я тебя чем-то обидела? Скажи, чем – я буду умолять о прощении, потому что это всё невыносимо! Рене, ради всех богов, скажи по-человечески!
Он поднял на меня совершенно несчастные янтарные глаза.
– Обидела? Скажешь тоже… Это я должен извиняться и умолять, – горестно усмехнулся он, протянул руку и кончиками пальцев погладил меня по щеке. – Я… никчёмный защитник, лиэре. Оказался совсем бесполезным в самый нужный момент.
Вот оно что. Я схватила крепкую узкую ладонь и торжественно изрекла:
– Дурак ты, Рене. Идём.
И потащила опешившего альнардца в дом. Там по-старинке сообразила нехитрое чаепитие, добыла и вазочку с сухофруктами, выставила всё это изобилие перед Рене и принялась разубеждать одного переусердствовавшего в самобичевании кретина. Не меньше часа разубеждала, но, кажется, успешно: Рене начал неуверенно улыбаться, перестал прятать глаза, а его фразы потеряли сухую односложность. Когда Рэй, уставший, но довольный какой-то удачно оформленной сделкой, вернулся домой, его встретила мирная беседа, состоящая из воспоминаний и смеха. Рэй сдержал слово и как-то организовал дипломатическую почту: письмо в Альнард Рене написал лично и наотрез отказался раскрывать его содержание. Теперь мы ждали приезда (или правильнее будет – прилёта?) его семьи. Ответ уже был получен: отец Рене выразил огромную радость получить весточку от сына и спешил в Роумстон. Сам вельвинд на это только неопределённо вздохнул.
– Что тебя тревожит? – спросила я.
– Всё нормально, – с явным акцентом отозвался Рене. – Я давно не тот вредный подросток и способен отвечать за свои поступки. Уши мне в любом случае если и надерут, то приватно.
Я припомнила все прегрешения птица, о которых он упоминал, и недоумённо пожала плечами:
– Я помню только твою детскую ревность к младшему брату. Разве за это наказывают?
– А, – махнул рукой Рене. – Нервы я в своё время с душой потрепал всем.
– От души, – поправила я.
– И от души тоже. Не задерживай на этом внимание, ласточка. Я испортил отношения с семьёй, но я очень постараюсь их вернуть. Они всё-таки близкие люди, я их люблю.
Райдер не выпытывал у меня содержание таких бесед – ему хватало того, что я не юлила и не врала, ведь ложь он чувствовал очень остро.
Я встретилась с управляющим делам эйр-Тальвенов, точнее, дэйны Уинблейр, получила подробный отчёт о
