Читаем без скачивания Душехранитель - Сергей Гомонов

Ребята забарахтались в песке.

— Сашкин! — Людмила подскочила к ним, подняла обоих на ноги, стала осматривать Сашу, а потом сделала замечание незнакомому мальчику: — Осторожнее же надо! Ты ведь уже большой, зачем поехал, когда он еще не встал?

— Я соскользнул…

— Беда мне с тобой, Дюша! Беда! — посетовал мужской голос.

Люда обернулась. К мальчишке подошел мужчина и отряхнул на нем одежду.

— Извините, — сказал он Людмиле. — За ними не уследишь…

— А все же следовало бы… — проворчала та, но раздражение прошло, и няня улыбнулась ему. — Сын?

— Племянник. Решил потратить время, общаясь с юным поколением. Ведь знаете же: чтобы узнать все о каком-то народе, достаточно приглядеться к его детям…

— А вы что, иностранец?

— Да нет. Боюсь, что это вы — иностранцы.

В его темных глазах заплясали чертики. Люда подозрительно оглядела его и вернулась к своей собеседнице, не сводя глаз с Саши.

Незнакомец присел на корточки и о чем-то заговорил с мальчишками. Саша смеялся и с явной симпатией отвечал мужчине. Люда успокоилась: сын Гроссманов никогда не ошибался в людях. Она убеждалась в этом уже не раз. И если уж Саня выбрал этого человека, то, несмотря на необычность, тот, скорее всего, неплох.

Племянник Дюша вскоре убежал от них резвиться на каруселях, а Саша и Дюшин дядя уселись в песке и принялись, болтая, что-то лепить. Саша то и дело бегал с пластмассовым ведерком к фонтану, а незнакомец, оставаясь один, щурил глаза и в лучах вечернего солнца поглядывал на Людмилу. Она смущенно улыбалась и отворачивалась. Неужели?.. Но она такая некрасивая… На нее никогда не заглядывались мужчины, а этот проявляет интерес. Люда краснела и отвечала бабульке невпопад. Впрочем, та была слишком занята монологом о своей жизни, чтобы заметить ее невнимание.

— Это маманька твоя? — спросил Сашу дядя Дима (они уже успели познакомиться и найти общий язык).

— Не-а… — ответил мальчик, аккуратно собирая ладошками песок и формируя из мокрой кучки нечто похожее на конус. — Это тетя Люда. Мама работает…

— Видели мы, как «работает» твоя мама… — пробормотал в сторону Дмитрий и помог Саше нарастить постройку. — Ты неплохой созидатель… архитектор…

— А что это?

— Тот, кто строит дома.

— Мы что — строим дом? — с сомнением в голосе осведомился мальчик, изучая то, что они создали совместными усилиями.

— А как же!

— Я думал — замок…

— Вот так всегда: постройку бросаем на полпути… А все почему? От недопонимания целей…

— Я хочу построить замок.

Саша зажмурил один глаз от светящих в лицо солнечных лучей и задорно поглядел на Дмитрия. Тот, скорее невольно, чем сознательно, протянул руку и взъерошил золотисто-русые волосы мальчишки. Он думал о своем и не слышал ребячьей болтовни.

— Что говоришь? — переспросил Дмитрий, возвращаясь к реальности.

— Я хочу построить замок. А ты?

— А я — башню. Башню старого дракона.

— Мне нравятся драконы. Они красивые, — Саша деловито полил песок остававшейся в ведерке водой. — А как сделать башню дракона?

— Чем выше, тем лучше.

— Выше тебя?

— Выше неба.

— Ну ничего себе! — восхитился мальчик, однако прагматик взял в нем верх над романтиком: — Нам песка не хватит…

— Не хватит, — признал Дмитрий. — Вот так суровая реальность разбила наши с тобой хрустальные мечты, племянничек… Что ж, зато потом это кое-кому пригодилось…

Саша засмеялся. И все-таки башня получилась на славу: почти с него ростом, витая, утончающаяся кверху… Половина гуляющих в парке собралась возле их творения.

— А теперь — смотри! — шепнул Дмитрий, заставляя Сашу отвернуться вместе с ним от посторонних людей и ловким жестом фокусника доставая изо рта маленькую черную фигурку. — Узнаешь?

Саша подставил ладошку:

— Дракончик?

— Посадим его… вот сюда! — и мужчина водрузил статуэтку на вершину песчаной башенки. — Хоть так у нас что-то получилось…

— Такой красивый! — восхитился ребенок.

— И потому я дарю его тебе.

— Спасибо.

Саша сел в песок и, завороженный, уставился на башню. Людмила не выдержала — подошла к ним, раздвигая собравшихся у песочницы людей.

— Как вам наша Вавилонская башня, тетя Люда? — воскликнул Дмитрий.

— Это та, где жил Тутанхамон? — уточнила она, мягко говоря, слабо знакомая с древней историей.

Дмитрий расхохотался:

— Угу! Вместе с Нефертитей!

Кто-то из родителей засмеялся, и Людмила насупилась:

— Сашкин, нам пора домой. Мы очень долго гуляем, а ты голодный.

— Я не голодный. Дядя, а ты завтра придешь?

— Ну еще бы! Цапай! — Дмитрий вложил в ручку мальчика обсидиановую фигурку и стал озираться в поисках своего племянника.

А вечером, когда Саша, по всем правилам, должен был уже спать, Рената услышала в его комнате голоса. Это заставило ее обомлеть, ибо что-то очень знакомое доносилось из спальни сына.

Женщина тихонько подкралась к двери и прислушалась.

— Задержи ее, Фирэ! — нарочито хриплым, подражающим мужскому, голосом кричал Саша.

Затем раздалось какое-то цоканье. Рената осторожно заглянула в щелочку и увидела: Саша играл, сидя на пушистом коврике возле пирамидки, сложенной из разноцветных кубиков конструктора. В одной руке он держал маленькую пластмассовую куколку, в другой — что-то черное. Куколка взбиралась с Сашиной помощью на пирамидку, черное нечто преследовало ее.

— Остановись! — завопил мальчик, подразумевая, что это слова того непонятного черного в его правой руке. — Танрэй! Никто не причинит тебе зла, разве ты не понимаешь этого?! Ал вернется, и в следующий раз он будет другим! Настоящим!.. Клянусь тебе! Я сделаю все!

Куколка оказалась на вершине.

— Нет! Не надо! — Саша задыхался. — Подожди!

— Лучше так… — звонко добавил он (за куколку).

— Стой! Сестренка! Я не стану неволить тебя! Клянусь памятью Оритана, клянусь нашим общим «куарт»! Ты не увидишь меня больше! Не делай этого!

— Пусть лучше будет так…

Саша вскрикнул, выронил из рук обе игрушки и, зажав голову руками, скорчился на полу в мучительных рыданиях.

— Мама! Мама… — стонал он.

Рената уже вбежала к нему, подхватывая Сашу на руки и плача.

— Не уходи! Не бросай меня опять! Мама! — он вцепился в ее шею с такой силой, что Ренате стало больно.

Цепочка защемила кожу, но женщина лишь прикусила губу и закрыла глаза. И высилась, уходя в небо, перед ее внутренним взором громада Великой Пирамиды…