Читаем без скачивания Мир пауков. Маг и Страна Призраков - Колин Уилсон

Сон был о том, будто он и в самом деле спит. А рядом лежит кто-то — вроде бы Умайя. В этому полусне он явственно чувствовал, как девушка, вкрадчиво обнимая, приникает к нему телом. По какой-то причине казалось важным не выдавать. что он на самом деле бодрствует, а потому он лежал чуть дыша. Умайя массировала его, как Джарита после ванной, проводя руками от плеч до коленей. Понятно было и то, что она хочет его поцеловать, а так как он спит, то и стеснение ни к чему. Их губы соприкоснулись, вслед за чем ее поцелуй стал более чувственным, сладостно медлительным.

Руки ее были прохладны, и их прикосновение утешало. Оно облекало легкостью, внушая молчаливое согласие: делай со мной что хочешь. А сама она хотела выпить из него энергию подобно тому, как сухая земля поглощает влагу. И то, как энергия перетекает в нее, было сладчайшим из ощущений.

Из этого состояния его вырвал внезапный вопль. Он понял, кто это: та безглазая, безносая фурия с бурыми космами. И никакая это не Умайя лежит рядом, а одна из тех тварей с хищно торчащими клыками.

Очнулся Найл в полной неразберихе, как будто даже забыв, кто он есть. Рядом, понятно, никого — разве что щека раскровянилась о подушку-чурку. Однако облегчения, какое обычно бывает при пробуждении от кошмара, не чувствовалось. Скорее наоборот: кошмар по-прежнему длился, хотя сам Найл теперь бодрствовал. Его будто удерживало в своих щупальцах подобное вампиру существо, не намереваясь ослаблять жадной хватки.

Поддавшись на секунду страху, Найл, впрочем, быстро понял свой просчет. Уязвимость от страха лишь усиливается. В плане самодисциплины Найл за истекший год поднаторел, а потому, внутренне сплотившись, сконцентрировался. Секундная схватка, и наступило облегчение.

Лицо горело, и надрывно стучало сердце. Откуда, казалось бы, такой жар в промозглой камере? Найл направил внимание вглубь себя и попытался проанализировать случившееся. Утечка энергии не прекратилась, она лишь стала менее заметной — все равно что закрутить кран так, чтобы из него не текло, а капало. И все равно подобный отток пусть медленно, но неизбежно исчерпает ее запас до дна.

Он попробовал закрыть течь путем концентрации, но от этого лишь сильней распалилось лицо и заколотилось сердце. В конце концов стало ясно, что для успокоения нужна утешающая прохлада, которую он ощутил, когда Умайя обрабатывала ссадины. Ведь если у нее так развиты телепатические способности, то почему бы не попробовать связаться с ней. Используя те же приемы, что требовались для установления контакта с матерью, Найл четко представил себе девушку и послал пробный импульс.

Следующие несколько минут он пытался унять сердцебиение. Но всякий раз, когда дело шло на лад, пульс вновь разгоняла очередная вспышка волнения. Как нарочно: чем больше усилие, тем больше теряется энергии.

Звук шагов в коридоре вселил надежду. Когда загромыхал засов, Найл был уже уверен:, это Умайя.

«Ты меня звал?» — спросила она, подходя к койке.

Найл, не открывая глаз, кивнул; ему легчало. Девушка, протянув руку, коснулась его лоснящегося испариной лба.

«У тебя жар».

«Из меня отчего-то уходит энергия. Как будто кто ворует».

Умайя поместила Найлу ладонь меж грудью и горлом. За секунду она стала ощутимо прохладнее.

«Это граддиксы».

Найл был так опустошен, что не стал ничего спрашивать.

«Но ты их, похоже, сам привадил», — заметила она с укором.

Теперь все стало понятно. Найл кивнул.

«Я спал. Думал во сне, что это ты».

«Это опасно, — сказала Умайя. — Когда пускаешь в себя граддикса, избавиться от него уже непросто».

«А ты не поможешь?»

«Не знаю. Надо попробовать».

Она вышла из каземата, задвинув снаружи засов.

Прошло минут десять. Все это время Найл лежал, апатично слушая, как бьется сердце, с каждым ударом будто унося каплю энергии.

Вернулась Умайя с продолговатой коробкой, которую поставила в ногах койки. Вскоре камера наполнилась знакомым йодистым запахом озерной травы.

Откинув одеяло, девушка начала расстегивать на Найле тунику. Предстоящая процедура была понятна; Найл со вздохом облегчения сел, давая Умайе снять тунику снизу.

Раздев его донага, из коробки она достала сплетенную из водорослей циновку, расстелив ее на Найле вроде тюфячка. От холодной циновки знобило, но отток энергии разом пресекся, словно кто-то закрутил кран.

Найл слышал, как девушка с легким шелестом снимает платье, после чего ощутил на себе ее вес. Умайя пристроилась, подложив под себя руки, а правой щекой прижавшись к его лицу; прядка ее каштановых волос попала Найлу в рот. За несколько минут циновка понемногу нагрелась. Едва это произошло, как последовал приток энергии — процедура неброская и действенная, вроде переливания крови. Найл медленно дышал, чувствуя, как силы начинают возрождаться.

Напрасно он побаивался, что граадикс станет похищать поступающую энергию — с таким же успехом можно отпивать от струи, льющейся в чужой рот.

Как и тогда с Чарис, этот искристый энергообмен был неизъяснимо приятен, увлекая в некое подобие водоворота. Они перестали существовать порознь и слились воедино, сделавшись отчасти мужчиной, отчасти женщиной. Вместе с этим воедино слились и их истории жизни — во всех подробностях, как будто они, тайно уединясь, несколько дней кряду посвящали друг друга в свои личные дела. Но в каком-то смысле их размежеванность не нарушалась: Умайя лишь исцеляла страждущего, а не отдавалась ему как женщина.

Четверть часа, и Найл уже чувствовал себя так, будто как следует выспался и отдохнул: хоть сейчас набрасывай за плечи суму и отправляйся в путь-дорогу. Девушка слезла с циновки и теперь одевалась. Чувствовалось, что мужская сущность подзарядила Умайю так же, как его самого заставила воспрянуть ее женская энергия. Глядя открыто, как она натягивает платье, Найл восторгался стройной фигурой — бюстом, ягодицами, — не испытывая при этом того, что именуется словом «эротика» (какое, скажите, чувство испытывает больной к сестре милосердия, меняющей бинты?).

Тут он как будто спохватился.

«А твой отец знает, что ты здесь делаешь?»

«Конечно», — улыбнулась девушка, словно вопрос показался ей наивным.

Вчитавшись в мысли Умайи, Найл понял, что это просто входит в круг ее повседневных обязанностей.

«И часто ты такое проделываешь?» — спросил Найл.

«Не так чтобы часто, но иногда приходится. — Ревнивая нотка, похоже, от Умайи не укрылась, поскольку она добавила: — Скажем, прошлой ночью. Не приди я на помощь, человек бы умер».