Читаем без скачивания Душехранитель - Сергей Гомонов

Танрэй плакала. Она забыла об Але, в ней не было ярости к Ормоне. Исчез и Тессетен. Остался лишь его прекрасный тихий голос — и навсегда потерянный Оритан.

— Видишь, есть много более важных вещей на этом свете, чем измена любимого человека… — сказал он, прижимая голову сникшей от горя Танрэй к своему плечу.

И тут жутким озарением проявилась в ней мысль: много лет назад она выбрала не того. А еще раньше он выбрал не ту. Сетен приоткрылся ей сейчас, и женщина изумилась: как он умел прежде и умеет ныне сдерживать в себе такую бурю?! И совсем другой человек был сейчас перед нею — тот, кем он проступил сквозь ложь своей оболочки во время гнева на гвардейца Саткрона два года назад. Забывшись, тогда Тессетен нечаянно выдал себя. Сейчас, видимо, тоже.

Жуткая маска мизантропа-Сетена съежилась и спала, не в силах больше держаться на его истинном лице.

Танрэй поняла, что не умеют люди любить больше, чем любит он. Она поняла, что не существует в природе столь нежного материала, с коим можно было бы сравнить нежность, питаемую Сетеном к ней. Она поняла, что обо всем этом он может только молчать.

Танрэй провела пальцами по его щеке, ее заалевшие жадными угольками губы уже готовы были получить поцелуй, но Тессетен оборвал наваждение. Перехватив руку Танрэй, на мгновение провел ее ладонью по своему лицу, а затем резко оттолкнул от себя.

— Теперь понимаешь, что не все равно? — с вызовом, откидывая гриву от безобразного чела, почти крикнул он. — Но не так, как думала ты! Это был незабываемый танец, сестричка! А теперь настало время повеселиться и мне!

— Куда ты?

Сетен одним движением освободил плечо от вцепившейся в него руки Танрэй, свысока взглянул на собеседницу:

— Ты, кажется, хотела побыть в одиночестве?

Танрэй отступила.

В это время разгоряченные, позабывшие обо всем на свете, готовые танцевать еще и еще (да вот, жаль, музыка прекратилась!), Ал и Ормона смотрели друг на друга. Грудь у обоих вздымалась от прерывистого дыхания, глаза светились. Тогда Ормона шагнула к нему и на виду у всех поцеловала. Это было не мимолетное касание — поцелуй друзей. Ал ощутил, как ее раскаленный уверенный язычок скользнул ему в рот. И он ответил. Но опомнился первым:

— Все, все, Ормона! Все!

Она тряхнула волосами и отошла.

Все начали оглядываться. Под хрустальной аркой входа, усмехаясь, стоял Тессетен:

— А отчего бы нам, братишка, не поразвлечь публику еще? Поединок?

Люди — даже туземцы, с трудом понимающие язык ори, — охнули.

— Не всерьез, конечно! — тут же оговорился экономист. — Ради зрелища! А то наша четверка сегодня еще не полностью реализовала свои возможности! Что скажешь, Ал?

И без дальнейших околичностей Сетен окунулся в свой любимый морок. Огромный тур, взревев, подскочил на дыбы и с оглушительным грохотом опустился всем своим весом на полированные плиты пола.

Ормона с улыбкой глядела на Ала, стоявшего напротив разъяренного быка. Стройный, даже тонкий из-за черноты одежды мужчина — и косматое золотисто-рыжее чудовище с высокими острыми рогами, нацеленными сейчас в грудь противнику. И два рубина громадных глаз, яростно сверкавших из-под тяжелого мохнатого лба…

…Волк легко перепрыгнул ров, но Саткрон заметил зверя прежде, чем тот, увлеченный своей целью, почуял его…

…Танрэй медленно спускалась по лестнице с ассендо. Нет, ей совсем не хотелось стать свидетельницей того, что сейчас произойдет между Сетеном и мужем. С каждым шагом вязкая апатия овладевала ее телом и разумом, и женщина передвигалась, будто во сне…

…Первый крюк, поддерживающий металлическое перекрытие под потолочной плитой, полностью разогнулся. Плита просела. Отсыревшая штукатурка, крошась, посыпалась вниз, но человек — женщина — лишь бессознательно стряхнула ее с волос, в оцепенении стоя посреди пустого зала…

…Единственное, что успел сделать Ал, это увернуться, сотворить призрачную пелену и бросить ее в морду нападающего тура. Осаженный на скаку, тот хлестнул себя хвостом по крутым бокам и, захрапев, мотнул головой. Пелена растаяла. Последовал удар. Ала отшвырнуло раскаленной волной. Очевидцы вскрикнули. Бык вздыбился над жертвой, готовый со всего размаха всадить в нее рога…

— …Тварь! — сквозь зубы прошипел Саткрон и выстрелил в Ната, когда тот уже приземлялся на ближайший берег рва.

Волк почти по-человечески вскрикнул от неожиданности и от боли в плече. Сбитый ударом «железной молнии», он сорвался с края и покатился по осыпи к воде…

…Ал перекувыркнулся под копытами тура и ледяной волной сшиб его с ног. Павильон содрогнулся…

…Танрэй слышала только музыку, ничего больше. Ни единой мысли не было в ее голове, никакая эмоция не владела сердцем ее…

…Глинистая вода рва сомкнулась над телом Ната. Несколько мгновений — и, когда она уже начала успокаиваться, послышался всплеск. Человеческая рука ухватилась за камень. Из воды метнулась серебристая тень какого-то зверя и растаяла, проникнув в павильон Теснауто. Со всхлипом втянув в себя воздух, на поверхность, по которой плыли кровавые пятна, вынырнул длинноволосый мужчина. Он зажал ладонью плечо и взбежал по осыпи на берег…

…И в тот миг, когда тур вновь бросился на противника, Ал исчез, а вместо него призрачный волк вцепился в бычье горло.

Ал и Сетен видели друг друга безо всякого морока. Оба метили друг другу в лоб сконцентрированной энергией подчинения, и ни один из посылов не достигал цели. Видел их такими, какими они были на самом деле, и еще один человек — кулаптр Паском. Для всех остальных бык и волк обратились в единый серебристый клубок двух равных сил, и этот шар, выбрасывая шипящие нити, с бешеной скоростью катался по залу.

— Не знал, что тебе это доступно, братишка! — сказал Сетен и, не касаясь Ала, опрокинул его навзничь.

Тот расхохотался:

— И что ты завелся? Разве одному мне улыбается Ормона?!

Сетен, метивший кулаком ему в лицо, нарочно помедлил и промахнулся. Ал отдернул голову. Кулак экономиста с гулом ударил в пол.

— Этот мальчишка, Дрэян, мне никто. А ты — мой друг, — буркнул Тессетен.

— Ах, вот в чем дело! И долго еще мы будем смешить народ? — Ал откровенно веселился.

— Пока не набью тебе морду. Кстати, твой волк ранен…

— Да? — Ал проявил морок на себе и глянул на пораненное плечо. — Ладно, потом посмотрю…

Кронрэй с хмельным умилением восхищался поединком:

— Что творят! Что творят!

— Мальчишки… — ворчал тримагестр Солондан, но никуда не уходил…