Читаем без скачивания Ни океанов, ни морей (сборник) - Евгений Игоревич Алёхин

Пока мы перебинтовывали его руки, Леонид не сказал ни слова. Весь стол был залит кровью, мы тщательно наматывали бинты на разбитые руки. Леонид не принимал в происходящем участия. Кристина тоже молчала. Только я говорил:

— Вот так.

Потом добавлял:

— Дай-ка сюда. Перемотай здесь.

Мне казалось, если я не буду вставлять эти риторические реплики, все пространство утонет и растворится в страшной тишине. Леонид так и сидел, как труп, с перемотанными руками. Мы с Кристиной стояли над ним, не в силах оставить его одного и не в силах оставаться с ним.

— Нам, пожалуй, стоит лечь, — предположил я. — Автобус рано утром.

Моя реплика прозвучала совершенно фальшиво. Как будто я случайно зашел на съемочную площадку серьезной драмы, заготовив сериальную реплику. Какой автобус, кому стоит лечь? — очевидная ложь. Но Леонид едва заметно кивнул. Я услышал, что Лена открыла дверь ванной. И вот я уже лежал в углу. Лена кричала, и Кристина кричала, а я не успевал за бардаком, творящимся вокруг. Это Леонид откинул меня и вцепился в горло Лене, лежащей на небольшом возвышении, на ступеньке, отделяющей коридор от кухни. Я поднялся и стал оттаскивать Леонида, пока Кристина пыталась расцепить его пальцы. Он был сильнее меня, оттащить не удавалось, носки скользили по плитке. Тогда я несколько раз ударил Леонида и сам начал душить его. Он переключился с Лены на меня. Мы катались по полу, и я слышал, как Кристина кричит:

— Пожалуйста! Что ты делаешь?!

Дальше я помнил сидящего на полу Леонида. Он бормотал:

— Прости меня, Лена. Прости меня, любимая. Прости меня, Лена. Это не я. Это все алкоголь.

Помнил заплаканную Лену и как она одевалась. Мы с Кристиной молча сидели за столом. Я пил вино прямо из бутылки.

Лена много раз повторила:

— Я поехала к маме.

Она вызвала такси, потом металась из коридора в свою комнату и как будто убеждала себя:

— Я еду к маме.

Леонид ползал по полу и бормотал извинения, пачкая плитку кровью, потому что бинты растрепались, и от них теперь не было никакой пользы. Он оклемался, только когда Лена захлопнула дверь. Вскочил и пошел за ней. У меня не было сил, я сидел и пил вино, боясь взглянуть на Кристину. Не знаю, сколько мы просидели так. Мне было непонятно, что делать. Кристина сказала:

— Нужно сходить за ними.

Надел куртку и вышел в подъезд. Лена плакала на лестничной площадке. Она сказала мне:

— Он не дал мне уехать. Вцепился в дверь и не дал мне уехать. Он не отпустил меня, а водитель уехал один. Завел ее в квартиру и сказал Кристине:

— Дай ей успокоительное, если есть.

Кристина обняла Лену и спросила:

— У тебя есть успокоительное?

Не успел услышать, что ответила Лена. Оставил их, снова вышел из квартиры. Не стал ждать лифта, бегом спустился по лестнице. Леонид был на улице. Он, как раненое животное, стоял на проезжей части в перепачканной кровью и пищей футболке и выл.

— Пойдем домой, пойдем, — уговаривал я.

Леонид перестал издавать звуки и теперь смотрел на меня стеклянными глазами. Я потянул его к подъезду. Он не сопротивлялся, но еле передвигал ногами. На нем не было обуви.

— Пойдем, тебе нужно лечь, — говорил я.

Тут я понял, что сам иду не обутый по мокрому асфальту. Сумасшествие какое-то, я медленно шел босиком по утренней улице и курил сигарету за сигаретой. У меня не осталось сил, чтобы управлять собой. Я выпустил из рук собственный разум. Как упрямого ребенка, приходилось упрашивать тело пойти в подъезд. Как будто я сидел в будке и командовал непослушным работником через голосовую связь. Тело упрямилось, я даже расплакался, пока вернул самому себе управление. Зашел в подъезд и стоял на площадке, глядя на кнопку. Скоро случится что-то страшное. Но я надавил на кнопку через страх. В лифте до последнего старался отводить взгляд в сторону, в угол, куда угодно. Доехал до нужного этажа и, уже выходя, не выдержал. Посмотрел на это место, рядом с панелью, и увидел светлые волосы, прилипшие к стене.

Открыл входную дверь ключом и вошел в квартиру. Вдруг я собрал все концы, разгадал загадку. И тогда чуть не закричал. Из последних сил прошел по коридору, заглянул в дальнюю комнату: Леонида и Лены не было дома. Я не удивился. Их даже не было вчера с нами. Леонид оставил для нас ключи в почтовом ящике, потому что его самого даже не было в городе. Что же я наделал?

Я сказал вслух:

— Кристина.

Зашел в нашу комнату, тихонько подошел к кровати. Стоял несколько секунд, разглядывая Кристину сквозь слезы: она была очень красива.

Кристина лежала, до груди прикрытая одеялом. Ее глаза были закрыты. Я не видел никаких следов побоев, но знал, что, если повернуть голову, увижу их. Приподнял одеяло и лег рядом с ней. Я понятия не имел, жива ли она. Обнял ее и тихонько сказал:

— Я тебя очень люблю.

Нужно было сделать звонок. Нужно было вызвать скорую и милицию, но я не мог заставить себя. Просто лежал рядом с Кристиной, стараясь концентрироваться на звуках, доносившихся из открытой форточки, и ни о чем не думать.

Рай открыт для всех 

С закрытыми глазами я ехал на работу в маршрутке. Не могу ночами спать обычно часов до трех, зато потом весь день хожу как в астрале. Нужно было открыть глаза и посмотреть в окно: не пора ли мне выходить. Я частенько проезжал свою остановку. Тогда маршрутка доезжала до конечной, разворачивалась, а я выходил на обратном пути, опаздывая таким образом на двадцать пять минут. Я ехал и заставлял себя открыть глаза, но они никак не хотели распахиваться, и я вроде уснул еще на неопределенное время. Потом проснулся от неожиданного матерного возгласа, доносившегося издалека, и как будто даже услышал скрип тормозов и удар. Но крик, скрип, удар — видимо, все это было частью уже забытого сна, потому что я не ехал в маршрутке, а сидел на стуле. Огляделся: это было просторное помещение, очень просторное. Потолки — метров пять в высоту, большой зал, наверное, пятьдесят на пятьдесят метров. Здесь были столики, за которыми сидели люди, по одному или, редко, по двое. Я тоже сидел за столиком. Недалеко от меня была стойка, за которой стоял красивый, уж намного красивее меня, парень.

Я встал, подошел и попросил бутылку пива. Он