Читаем без скачивания Это мое дело! - Мамаева Надежда Николаевна

Между тем брюнет за столиком побарабанил пальцами, выражая свое недовольство. Сейчас он сидел один, бритоголовый куда-то делся.

– Где Айрат? – Я поискала взглядом управляющего.

– А его нет. Отъехал ненадолго, скоро должен быть. Сказал, ему надо на вокзале кого-то встретить с поезда… – пожал плечами Сашка.

Пока один подъедет, второй дойдет! А уж до кипения или до ручки – шариковой, которой исковое заявление пишут, – это у самого брюнета надо спрашивать. Кстати… Может, он и не адвокат, а просто решил взять на испуг? Сейчас и проверим. В конце-то концов, юрист я или кто?! Пусть неопытный, зато дипломированный.

Я метнулась в служебку. Нацепила пиджак управляющего, поправила лацканы. Великоват, черт! И футболка не к месту. Ладно, сойдет. Пригладила перед зеркалом волосы, натянула на лицо уверенно-непробиваемую мину. Выдохнула и поплыла в зал. Сбоку раздался звон разбившегося стекла: невозмутимый Сашка, протиравший за барной стойкой бокалы, завис, глупо открыв рот.

М-да… Значит, мой уровень наглости все же переплюнул его гору пофигизма.

– Здравствуйте, меня зовут Татьяна. Я менеджер ресторана, – представилась, без зазрения совести повысив себя в должности. Хорошо еще, бейджики у нас не предусмотрены регламентом. За Айрата я вряд ли сошла бы. Даже если б нарисовала усы. – Официантка сообщила, что возникло недоразумение?

И я дежурно улыбнулась, готовясь выслушать гневную тираду.

Но ее не последовало. Зато было столь сухое изложение фактов, что влажность воздуха в «Лосе» упала до нуля. Брюнет спокойно и уверенно жонглировал статьями кодекса, походя сфотографировал меню, бросил взгляд на камеру в углу и аккуратно положил ладонь на чек… Я поняла: этот докажет. Что угодно докажет.

Машка, Машка! Могла хотя бы полуторную порцию посчитать. Так нет же, пробила два созвучных блюда, дура! Причем обсчитала не на сто рублей – на тысячу сто. Думала, что не заметят? Дважды дура!

Меня же сейчас ставили перед фактом уголовного преступления, компенсацией в пятьдесят тысяч, судебными издержками и разбитой вдребезги репутацией ресторана. Все вместе тянуло под сотню, если не больше.

– От лица заведения приношу вам извинения за нашу сотрудницу, – ровно выговорила я, – за свой проступок она будет наказана. Но сумма, озвученная вами, явно завышена.

– Вы так считаете? – сдержанно улыбнулся брюнет.

– Наш юрист… – начала я.

Юрист в «Лосе» – существо мифическое. Все о нем слышали, но никто не видел. То ли это была дочка хозяина, то ли жена… В общем, в штате она числилась. На том все. Посему дальше пошла откровенная импровизация:

– …Он может опротестовать претензию.

Вранье, причем наглое. Никто ничего опротестовывать не будет. Выплатят как миленькие. А потом с нас стрясут. Полгода будем сидеть без премии. Ну уж нет. Врем дальше, с огоньком! Как говорится, чем увереннее ложь, чем больше она сдобрена профессиональными терминами, тем больше у нее шансов сойти за правду.

– Сумма, на которую вас обсчитали, подпадает не под уголовное, а под административное правонарушение, – отчеканила я, под скептическим взглядом брюнета едва не скрипнув зубами. Жаль, не имею хорошей привычки держать в служебном шкафчике дробовик. А ведь он очень от нервов помогает. Мысленно выдохнула, улыбнулась и пояснила: – А за оное компенсация идет в казну государства, а не потерпевшему. Так что вы получите разве что моральное удовлетворение. Ну и потраченное время. Поэтому я предлагаю компромисс: бесплатный ужин…

Мой взгляд упал на пустую бутылку «Шардоне» семилетней выдержки. Четверть зарплаты официантки… Дорогой, однако, выходит компромисс.

– …и наши искренние извинения.

Спокойно, Таня, спокойно. Ты – вежливая девочка, очень вежливая и терпеливая…

По мне прошлись заинтересованным, чуть насмешливым взглядом.

– Когда так мило просят, отчего бы не принять?

Брюнет встал, одним пальцем пододвинул ко мне чек со словами:

– Дело не в деньгах, дело в принципе. Не нужно держать посетителей за идиотов. Мой вам совет: увольте ее.

А потом на стол легли две купюры. Ярославль и Хабаровск. Брюнет развернулся и пошел к выходу. Я проводила взглядом широкую прямую спину и, обернувшись, нос к носу столкнулась с Айратом. Никогда еще не видела у него таких круглых глаз. Похоже, мой вид в его собственном пиджаке произвел на управляющего неизгладимое впечатление.

Впрочем, когда он вновь обрел дар речи, то проорал в опустевшем зале совсем другое. Почти печатное. Запятые точно были цензурными. И междометия. И местоимения. И даже некоторые прилагательные.

Бушевал Айрат долго и со вкусом. Но когда выпустил пар, разобрался не без помощи бармена в ситуации, то даже извинился. А Машка извинялась уже перед ним. Лично.

– Вот это я понимаю: вымаливать прощение на коленях, – ухмыльнулся Саша, когда мы с ним проходили мимо двери, из-за которой вновь доносились характерные жизнеутверждающие звуки.

– Пошляк, – фыркнула я.

– Пошляк сегодня на мотоцикле и может тебя подкинуть до дома. – Карие глаза весело блеснули.

– Спасибо, я лучше пешком.

– Ну, смотри, мое дело предложить… – Он поиграл бровями.

Я рассмеялась и уверенно мотнула головой. На крыльце черного хода мы и разошлись. Сашка отправился на стоянку, а я, покачивая сковородкой, неспешно потопала вокруг здания к дороге. Завернула за угол и… тут же сайгаком отпрыгнула назад.

Усталость как рукой сняло. И все потому, что в нескольких метрах от меня стоял тот самый брюнет, а перед ним скакал лысый тип в кожанке, рыча и угрожающе размахивая ножом.

Позвать на помощь? Да адвоката зарежут, пока кто-то прибежит. И меня заодно, как слишком горластую свидетельницу. Был еще вариант – отойти назад шагов на сто и сделать вид, что меня тут вовсе не было. Пусть сами разбираются. Шикарный вариант, и очень здравый. Машка так бы и поступила. Но я, увы, не Машка. Меня ж потом совесть насмерть загрызет.

Я резво вылетела из-за угла. Сковородка – тяжелая, с толстым дном, антипригарным покрытием и удобной ручкой – оказалась отличным орудием нападения. Звонкое «дзинь», словно поварешка со всей дури впечаталась в бок пустой кастрюли, разнеслось окрест. Звякнул выпавший из мощной лапищи нож. А потом бритоголовый начал падать. На меня.

Отскочить я не успела. Так и свалилась на асфальт, сжимая в руке сковородку. Сверху рухнула здоровенная туша в кожанке. Придавило, словно надгробной плитой.

– Вы?! – было первое, что я услышала, когда в ушах перестало звенеть.

– Спасла вам жизнь, – пропыхтела я, пытаясь столкнуть с себя неподъемное тело.

Ага, сейчас! Удалось только высунуть нос из-за бритого затылка. Едва я втянула в себя драгоценный воздух, как увидела нависшую над собой брюнетистую тучу, которая готова была метать громы и молнии.

– Вы оглушили моего постоянного клиента! – голос был не теплее сжиженного азота.

Клиента? Упс-с… Неудобно получилось. Во всех смыслах неудобно…

Одного обсчитали, второго побили. Надолго оба запомнят трапезу в «Лосе». Вон у брюнета уже глаз дергается. А я что? Я ничего. Лежу смирно, ощущаю тяжесть своего проступка. Всем телом ощущаю. Кажется, даже асфальт прогнулся. Ну и туша! Нет, это не надгробная плита. Это стальной сейф, фаршированный слоном!

Говорят, что сила земного притяжения чувствуется острее, когда поднимаешься по карьерной лестнице. Врут! Жизнь легко может расплющить тебя и без попыток подняться куда-то. Покарает всей строгостью за одни лишь благие намерения. Еще немного, и меня можно будет просто свернуть рулончиком. Как коврик.

– Не оглушила! – возразила я.

Исключительно из юридического инстинкта самосохранения возразила. Попробуй с таким ушлым типом только согласиться – не успеешь и глазом моргнуть, как станешь не только нечаянно стукнувшей бандита девушкой, но и соучастницей трех ограблений, двух махинаций с офшорами и одного надругательства над животными. Спасибо, не надо. Сейчас лучше вообще все отрицать. А потом, когда мозг получит доступ к кислороду и перед глазами перестанут летать темные мошки, вот тогда можно будет хорошенько подумать и что-то признать.