Читаем без скачивания Мина в плохой игре - Майя Марук

Я послушно соскользнула с кушетки. Теперь было понятно, почему вместо врача анализ делала медсестра. Я взяла сумку, которую у меня каким-то чудом не отобрали, и, сжимая ее как самую большую ценность в мире, пошла за сестрой.

Стоило нам выйти из смотровой, как тут же оживились охранники. Я старалась на них не смотреть. А вот их взгляд игнорировать было сложно. Я буквально костями чувствовала чужой интерес.

– Результат? – пробасил один из них.

– Стерильна, – ответила сестра. – Результаты отправлю господину Юсу, как только отведу ее в палату.

– Зачем в палату? – насторожился второй охранник.

– Документы должен подписать доктор Райси. А он сейчас принимает роды у наложницы господина Первого старшины, – еще раз объяснила женщина. – Без подписи Райси она не может покинуть больницу. Но вы можете идти. Вряд ли она будет интересна господину.

Слова женщины действовали на меня как магический заговор: до потери сознания хотелось верить в его силу, но не оставляло ощущение какого-то подвоха.

– Мы подождем до утра, – после недолгих раздумий сообщил один из амбалов.

Медсестра ничего не ответила, молча пошла вперед по коридору, а я за ней, пытаясь не привлекать к себе лишнего внимания и не отставать. Страх, что все снова может повториться, сжал горло костлявой рукой. Шаги хаятов за спиной заставляли паниковать. Чтобы сохранить хоть какую-то видимость спокойствия, сосредоточилась на пальцах, сжимающих сумку.

– Заходи, – скомандовала женщина, открыв дверь одиночной палаты. – Подойди к кровати.

Послушно подошла к металлической койке – кроватью эту ржавую конструкцию со скрипучими пружинами назвать было нельзя. Кроме нее и деревянного стула, мебели в помещении не было. Только от одного интерьера хотелось выть от отчаяния. Я была так поглощена собственными эмоциями, что не заметила, как на ноге защелкнулся металлический браслет. Меня посадили на цепь как собаку.

– Что это?

– Инструкции, – без эмоций ответила женщина.

– А если мне понадобится в туалет?

– Под кроватью горшок. Надеюсь, разберешься, как им пользоваться? Или рассказать?

– Нет, не нужно.

От унижения горели щеки и тряслись руки. Но это никого, кроме меня, не интересовало.

– К тебе придет вечером сестра, сделает укол успокоительного. А утром вернешься к своей убогой жизни.

– Зачем успокоительное?

– Чтобы никому не мешала. Вас, шлюх, тут много, за каждой не набегаешься.

С этими словами она вышла из комнаты, а я села на койку. Пружины жалобно скрипнули и прогнулись, словно я залезла в гамак. Только сейчас, когда осталась одна, почувствовала, как из глаз потекли горячие слезы.

Мне было страшно. Очень страшно. Я сидела на кровати, вздрагивала от каждого шороха в коридоре и плакала. Время тянулось мучительно медленно. В какой-то момент я посмотрела на сумку, которую до сих пор сжимала в руках, и спрятала ее под подушку. Оставалось только догадываться, почему ее не изъяли сразу после поступления в госпиталь,.

После этого залезла с ногами в кровать, накрылась ветхим шерстяным одеялом. Цепь на ноге лениво звякнула – напомнила о моем плачевном положении. Я оперлась спиной на подушку и посмотрела в окно. Хорошо, что решеток там не было – хоть какая-то иллюзия нормальности.

Прикрыла глаза и почувствовала, как многочасовое напряжение отпускает. Постаралась сосредоточиться на завтрашнем дне. Утром меня отпустят, и все вернется к привычной рутине. Я вернусь домой, выпью чашку крепкого кофе, пойду на работу. Может быть, даже не получу выговор за опоздание.

Дыхание постепенно успокаивалось. Я перестала всхлипывать и стала проваливаться в вязкий сон. Мне ничего не снилось. Мозг после случившегося просто не мог генерировать сны, и я была ему благодарна за это. Сквозь дрему слышала тиканье настенных часов. Или, мне казалось, что слышу. Я точно помнила, что в палате ничего, кроме кровати и стула, не было. И резко открыла глаза.

Рядом с койкой стояла высокая женщина в белой шапочке и марлевой маске. В руке она держала тонкий шприц. Длинный алый ноготь порвал латексную перчатку и вызывающе торчал наружу. Это зрелище вызвало приступ брезгливости. Кажется, ничего отвратительнее сегодня уже произойти не могло.

– Кто вы? – спросила у женщины.

Я вызывала у нее такую же брезгливость, как и ее ноготь у меня.

– А так не видно? Поработай кулаком, чтобы мимо вены не всадила.

– Что в шприце?

– Что врач сказал, то и в шприце. Любопытные какие шлюхи пошли.

– Я не давала разрешения на инъекции, – решила настоять на своем.

– Можно подумать, тут это кого-то интересует, – с нескрываемым злорадством ответила женщина и схватила меня за руку.

Я дернула руку назад. Такого сопротивления медсестра не ожидала и отпустила мою руку. А следом мне по лицу прилетела звонкая пощечина. Такого уже не ожидала я.

– Знай свое место, шалава! – почти взвизгнула медсестра и снова схватила меня за руку.

– Что здесь происходит?! – со стороны двери прозвучал тяжелый хриплый голос.

Я повернула голову и увидела крупного мужчину с красными глазами. Хаят. Еще один на мою голову. Кем он был, я не знала. А вот медсестра явно ним была с знакома – от испуга она выронила шприц, опустила голову и поклонилась чуть ли не в пол. Я же не могла себя заставить проявить хоть какие-то признаки почтения к хаяту после того, что со мной сегодня сделали.

– Это пустышка. Она отказывается делать успокоительную инъекцию, господин, – не меняя позы, отчиталась медсестра.

Хаят посмотрел на шприц, шмыгнул носом и бросил короткий взгляд на меня.

– Пустышка, значит.

Красные глаза потемнели, стали почти бордовыми. А вот бледное лицо с крупным носом и квадратным подбородком осталось без эмоций. Невозможно было понять, что чувствовал или о чем думал хаят в этот момент. Он молча поднял шприц, поднес его к носу. Через секунду двери палаты снова открылись – внутрь вошла охрана.

– Кто делал тест?

– Жанетта, – сказал один из охранников.

– Почему не Райси?

– Он принимает роды у наложницы старшины.

– Жанетта, значит, – кивнул хаят, подошел к койке и откинул в сторону край одеяла.

Я вся сжалась от ужаса. Руки сами собой скрестились, бедра сжались, даже пальцы на ногах напряглись. Сердце забилось так быстро, что я почувствовала боль в груди. Еще одного надругательства сегодня я просто не вынесу. Я не такая сильная, как должна была бы быть.

К счастью, хаята интересовал только браслет на моей ноге. Он проверил надежность крепления цепи и вернул одеяло на место.

– Пустоцвет, значит, – холодные пальцы сжали мой подбородок.

Сжали так сильно, что из глаз потекли слезы. Хаят потянул воздух носом, кивнул и отпустил меня, тут же потеряв всякий интерес.

– Утром Райси сделает повторный тест, – сказал он охране. –