Читаем без скачивания Плащ и галстук (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

— Проверь эту суку на принадлежность к «Стигме»! — прохрипела Нелла, не сводя бешеного взгляда с собеседника, — Ты же видишь совпадения!

— Да не я один, Ржа, выдохни, — посоветовал ей старый друг, — Вас будут прикрывать. Город, закрытый в щи лагерь, передвижные ограничители, зенитки, радары, неогены… готовится целая операция.

— Но это не моя операция! И не твоя!

— Да. Поэтому я и выбил тебе полный карт-бланш. Тебе нельзя трогать только «когтей» … и Ахмабезову. Хер куда её отпустят. В остальном делай что хочешь и как хочешь. Правило одно — детишки должны отдохнуть, не уронив ни волоска с их головенок.

Блондинка, выпрямившись во весь свой рост, с хрустом размяла плечи, а затем уселась обратно.

— Ты вообще слышишь, о чем говоришь, Молот? — горько усмехнулась она, — Кого мне брать? Ментов с улицы? Жопошников с Первого района, которые вообще неизвестно какого дядю слушают? Или регуляров из-под Тюмени дёргать?!

— Слушай, я не знаю, — встал с места её гость, — Это твой город. Ты что, тут никем не обросла, кроме наших?

— У меня ликвидаторы, Гоша…, — процедила злая как кобра женщина, — У меня следаки! У меня нюхачи и хреновы ужасы, от которых даже ты ссаться бы начал по ночам! Но у меня нет детских сторожей! Мы никогда не играли от обороны!

— А у меня приказ! — поднялся с места и гость, так же напряженно уставившись на богатырскую блондинку, — Я могу тебе одно сказать — вас закроют! Закроют всерьез, закроют как родных! Спецчасти, «степные волки», отряд «К»! Тебя, лагерь, весь Севастополь, всё будет перекрыто! Но весь внутряк — твой головняк, Ржа. Крутись как знаешь, *бись как можешь! Это уже решено, поняла, родимая?! Ты уже на отдыхе!

— В гробу я видала такой отдых…, — устало вздохнула Нелла, вновь садясь за стол и вновь начиная разливать алкоголь по стаканам, — Месяц сыром в мышеловке сидеть… Говоришь, Севастополь?

— Говорю Севастополь, — согласно кивнул мужчина, а затем, внезапно, злорадно усмехнулся, — Только вот про месяц я ничего не говорил. Три месяца, Ржа. Три. Героической тебе — героический отпуск!

Глава 1. Скелет в шкафу

Когда-то всё было хорошо, представляете? Я учился, барыжил химическим разводимым спиртом, приходил домой, тут у меня канделябр, на канделябре призрак, она МОЛЧИТ и читает. Можно спокойно приготовить пожрать, принять ванну, даже голым ходить никем тебе не возбраняется, потому что Палатенцу пофигу, а наблюдателям через камеры — так и надо. Не жизнь, а сказка.

Как там говорится? «Потерявши, плачем?». Вот так и есть.

Продрав глаза, я встал с постели. Отомкнув замок, появившийся у меня на двери пару месяцев назад, вышел в люди, то есть в общую комнату. Там на мое пришествие поднялись от книг две пары девичьих глаз, дополненные парой улыбок, одной едва заметной, второй пошире. Осуждающе вздохнув при виде этого почти привычного зрелища, я пошлепал по туалетно-ванным делам.

Основную причину моей печали звали Вероника Израилевна Кладышева. Вес — 36 кг, рост — 147 сантиметров, возраст — 36…, а нет, уже 37 лет. Это брюнетка с большими, слегка сумасшедшими глазами, с фигурой куколки и… да, она выглядит лет на 15, так как является «чистой». Особенным, мать его, неосапиантом. Нестареющим, неубиваемым… да что там говорить, ей даже жрать не надо. Но все равно жрет. В том числе и мои нервы.

Умывая рожу, я вновь с тоской вспомнил не только о тех днях, когда мы с Юлькой жили вдвоем, но даже о тех, когда эта пузатая мелочь с мозгом гения и либидо обдолбавшейся мартышки пыталась меня нагло завалить и трахнуть на любой ровной или неровной поверхности. Увы, те славные деньки давно прошли. Поняв, что невозможно нагло совратить человека, способного за секунды сделать тебя беспомощной и плюющейся девочкой, лежащей в луже слизи, долбанная Кладышева эволюционировала. И с тех пор соблазняла меня по всем правилам, имеющимся в ходу у приличных людей. То есть — не набрасываясь на меня при каждом удобном случае, а строя комбинации, планируя ситуации, оперируя ловкими сменами и показами нижнего белья… И это была лишь верхушка айсберга.

Вот это уже стало тяжко, но тут уже я уперся рогом. Гм, натуральным. Мы оба шли на принцип под неослабевающим вниманием Юльки, получавшей, судя по всему, от происходящего какое-то свое извращенное удовольствие.

Вот, к примеру, сейчас Вероника сидела в длинной майке, задрав ногу на стул и демонстрируя, казалось бы, вполне невинные шорты. Только те были что-то чересчур разношенными. Зарраза. Сидит, ведь, мелкая стервь, так, чтобы я из любого угла комнаты её худые ляжки видел.

Грехи мои тяжкие, посетовал я про себя, заваривая себе кофе. Ведь ни вздохнуть, ни пёрнуть, все эти месяцы дома сижу. Одно утешение — закрыться у себя в комнате с компьютером. У меня от такой жизни аж начало прилично получаться программирование, особенно, почему-то, одна эротическая пиксельная компьютерная игра с довольно легко угадываемыми персонажами. Ну и на стенку пояс чемпиона по рукопашному бою вешать уже можно. Двухкратного.

Хотя, если не считать этой войны добра с ослом, Вероника была очень… приятной соседкой. Разумеется, когда забывала про свою охоту. Характер девчонки, разум взрослой женщины, бесконечная энергия «чистой», не нуждающейся во сне. Она очень любила повеселиться, особенно пожрать, а значит, в холодильнике не переводилась прекрасно приготовленная домашняя еда. Неисчерпаемый запас анекдотов, легкие шалости, попытки спровоцировать Юльку на мое изнасилование… э?

Подняв глаза от своего кофе, я моментально вышел из утреннего ступора при виде открытой двери в комнату Кладышевой. Ну как вышел? Вышел из одного и вошёл в другой.

Просто потому, что на меня из этой девичьей светелки, куда мелкая зараза уходила только работать из общей комнаты… пялился труп.

Нет, я ничего против трупов не имею. Надо и надо, мало ли кто нашу пигалицу престарелую огорчил, может вообще трофей старый или что-то в таком духе, только вот мало того, что морда трупа была мне слегка знакома, так он еще и бултыхался в каком-то наполненном зеленой жидкостью саркофаге! С лампочками там, с панелями, с подсветкой и прочей тряхомудией!! С трубками, уходящими в горло через рот и ноздри!

— А? — заинтересовалась «чистая» моим состоянием и слегка неадекватным взглядом. Проследив за ним, она затем снова обернулась ко мне и помахала лапкой эдак пренебрежительно, сопроводив это еще одним звуком, — Ааа…

Мол, мелочи. Ничего такого. Не обращай внимания на голого мужика в резервуаре, он тут просто так, для антуражу. Юлька тоже сидит на своем канделябре, глазками хлопает, типа чего это ты, добрый молодец, с утра не весел, чего челюсть-то отвесил?

Едрит вашу мать!

— Ой, да ладно! — закатила глаза мелкая брюнетка, не выдержав моего молчаливого, но настойчивого охреневания, — Что ты так смотришь? Это Вольфганг.

— Слыыыыышь…, — утробно проворчал я, проглотив квадратный глоток кофе, давно остывшего прямо во рту.

— Вот ведь какой, — самым, что ни на есть женским жестом воткнула руки в боки несносная девчонка, — Вольфганг это! Вольфганг Беккер! Тот самый эмпат, что об тебя угробился пару месяцев назад!