Читаем без скачивания Исповедь последней слезы - Максим Юрченко

Чайник вскипел. Дверь из комнаты сестры открылась, и я увидел мистера Олимпию во всей красе. Темные волосы взъерошены, его острый подбородок, покрытый аккуратной бородой, нагло выступает вперед, давая понять, кто здесь главный. Влажный от пота торс переливается бликами на мускулатуре. Зрелище эффектное, не спорю. Будь я моей сестрой, я бы тоже бил себя в грудь, что у меня такой парень. Но дело даже не в его внешности. Несмотря на то, что есть такой стереотип как «тупой качок», этот качок оказался не таким тупым, как я думал изначально. Ко мне – человеку довольно скрытному и замкнутому в себе – он на редкость быстро нашел подход. Скажем так, благодаря ему, сегодня, перед лицами этих недоженщин в классе, я не так сильно упал в грязь лицом, как мог еще год назад. «Эктоморф – это не приговор», сказал он мне как-то, вызвав тем самым редкую улыбку на моем лице. С тех пор, мы с Колей очень даже ладим. Чего не могу сказать об особе, которая вышла вслед за ним.

Поправляя свои длинные рыжие волосы и застегивая лифчик под Колиной черной борцовкой, Лена зашла в туалет, сверкая своей задницей, с таким видом, будто она только что выиграла миллион в покер, а не орала во все горло, прыгая на куске металла, имя которому Николай.

Мистер Олимпия протянул мне руку, приглашая на очередной поединок, кто кому быстрее переломает кости на запястье. После всего, что я сегодня пережил, мне не сильно хотелось добавлять боль в своей правой руке, и я мило поднял ладони вверх, дав понять, что сдаюсь.

– Слабак! – подмигнув мне, Коля налил себе кофе и с довольной ухмылкой сел за стол. – Как учеба, художник?

– Замечательно, – я окунул печеньку в горячий чай и подождал, пока она размокнет. – Сегодня рисовали.

– Ахренеть, мужик! – Коля сжал кулак, показывая жест одобрения. – Вот это да! Вот это поворот! Ни разу не рисовали, а сегодня прям, бац, и начали!

– Смешно, – с лицом лишенным эмоций я проглотил печеньку. – А ты почему не в зале? Клиенты все вымерли или как?

Что-то в его взгляде мне не понравилось и заставило содрогнуться.

– Нам с Леной надо с тобой поговорить.

– Как загадочно, – ответил я, прищурив глаза.

В этот момент дверь ванной открылась и из нее вышла моя ненаглядная сестрица, вытирая полотенцем свои огненные волосы. Она вытащила табуретку из-под стола и уселась на нее по-турецки. На ней по-прежнему была борцовка, красный лифчик и черные трусы, судя по треугольнику, торчащему из-под майки.

Про кого, про кого, но точно не про нее слово застенчивая. Я столько раз видел свою сестру переодевающейся, голой, мастурбирующей, занимающейся сексом, и всегда ответ был один: «Закрой дверь с той стороны». Вот и сейчас, симофоря своим нижним бельем, она села за стол, не обращая внимания на то, что выглядит как – скажем так – неподобающе.

– Слушай, нам надо кое-что тебе сказать, – с непривычной для нее сдержанностью, сказала Лена.

Я посмотрел на нее, как на инопланетянина, обмакнул очередную печеньку в чай и сделал жест рукой, который говорил о том, что она может продолжать.

– Мы съезжаем.

Всего два слова. «Мы съезжаем», что такого в этих словах. Но в тот момент, они меня вырубили, словно американский коп выпустил мою грудь снаряд из шокера. Разумеется, на моем лице этого не отразилось, по крайней мере, я на это надеялся. Что, твою мать значит, вы съезжаете? Ты со своим дружком спокойно занималась своими утехами в комнате, делая вид, что меня не существует, а теперь вам этого стало мало? Что за херня?

– Когда? – безмятежным голосом спросил я.

– Мы еще не решили, но скорее всего в ближайшие дни, – сказала Лена. – Ты не подумай, это вовсе не из-за тебя. Просто, после ухода мамы, я на многие вещи стала смотреть по-другому. Пускай на их осмысление и понадобилось столько времени. Ты мой брат и я всегда буду тебя любить, но пойми, мне двадцать пять, и надо что-то решать. Нужно двигаться в каком-то направлении.

Коля взял ее за плечо и, с лицом полного стыда, поцеловал в макушку, отводя от меня взгляд. Не сказать, что я был полон чувств, по отношению к сестре, но я не думал, что останусь один.

– Я как последний листок на дереве, – практически шепотом прошипел я себе под нос.

– Что? – не расслышав, переспросила Лена.

– Хорошо, что вы решились на это дело, – более уверенным голосом ответил я.

– Ты не будешь кукситься?

– Я сам давно хотел вам предложить.

– Ну, – Коля встал из-за стола. – Вот и здорово, что теперь между нами нет недомолвок! – он показал мне кулак, как это делают боксеры на всех своих фото, и вышел с кухни.

– Ты правда не расстроен? – положив мне руку на плечо, спросила Лена.

– Ни капельки, теперь девчонки штабелями будут заваливаться! – в ответ на жест, я положил руку поверх ее.

– Спасибо, я думала, ты воспримешь это слишком близко к сердцу. Особенно после того, как ушла мама.

– Не бери в голову. Все нормально. Мне недавно стукнуло двадцать лет, пожарить яйца я сумею.

Именно после этих слов, до меня дошло их значение в полной мере. Я одиночка, и я это понимаю, я не люблю людей, я призираю их – это да. Но остаться без них, к этому я не был готов. Я не был готов и к тому, что сквозь раскаты басистых композиций «Лил Джона» до меня не будет долетать оргазмичный стон моей сестры, что эти ненавистные рыжие волосы мне больше не придется собирать пылесосом по всему дому, что каждый раз после работы она не принесет мне очередные суши. День и впрямь выдался полным говном. Лучше бы меня освистали еще тысячу раз мои одногруппницы, да я бы станцевал перед ними без трусов, если на то пошло.

«Я как последний листок на дереве» – ненавижу поэзию. Теперь я ненавижу ее всем сердцем!

– Помочь тебе собрать вещи?

– Они уже собраны, – она опустила свой взгляд и посмотрела на край стола, теребя темную ткань Колиной борцовки.

– Ну что ж, желаю всего самого-самого.

Я встал, протянул руку своей сестре, первый раз, за все наше с ней существование в этом грешном мире. Она сделала выпад из танцев, когда балерины или типа того, прощаются со зрителем и пожала мою ладонь. Когда она выходила из кухни, я видел половину ее задницы, торчащую из-под майки. Соглашусь, не стоило смотреть, но она моя сестра, и сейчас я не могу не посмотреть ей вслед, хотя знаю, что увижу ее еще тысячу раз. Но все последующие встречи будут сродни родственников. Дальних родственников. С этой минуты, она мне больше не сестра. С этой минуты, она переходит в класс родни.

А я не хочу этого. Видит Всевышний, не хочу. Без нее я стану тенью самого себя. Во мне нет маленького ангела именуемого – Талантом. Во мне нет ничего, если приглядеться. Зачем такой человек нужен миру, если даже мир не нужен ему.

Отец нас бросил, мать тоже продержалась не долго… теперь меня покидает сестра. Я помогу им с переездом, а потом покончу с собой. Так или иначе, плохого ничего не случится. Всем станет только легче. «На одного фрика меньше», как написано в какой-то книге.

«Я как последний листок на дереве»

Поэзия…

Все-таки что-то в этом есть.

Глава 2

Звук бьющегося металла, громкая музыка и запах пота.

Если бы кто-то сказал мне еще год назад, что я буду находиться в месте, где сочетаются три этих компонента, я бы не поверил. Не скажу, что я плюнул бы в лицо этому человеку, все-таки нельзя все отрицать и личность меняется со временем. Все, что тебя цепляет сейчас, через определенный промежуток времени может вызывать отвращение, точно также и наоборот. Я бы просто не поверил. Но в последние месяцы я начал получать удовольствие, находясь в этом месте.

В спортзале я другой человек.

Здесь, среди множества здоровенных мужиков, я могу почувствовать себя иначе. Я не фанатик спортивного образа жизни, правильного питания и тому подобного. Нет. Но в построении своего тела, есть некая особенность, которая делает тебя зависимым от данного процесса. Когда вокруг ходят серые марионетки, подвешенные за пальцы системы, не обращая внимания ни на что и ни на кого кроме себя, приятно, что ты хотя бы выглядишь лучше, чем они.

– Парень, сколько подходов осталось?

Ко мне подошел невысокий мужичок, лет сорока с пивным брюхом. Плотно обхватив гриф штанги, я посмотрел на него и мой внутренний мир разразился бунтом.

Есть такие люди, которые начинают заниматься спортом не для того, чтобы быть здоровым и даже не для того, чтобы выглядеть лучше. Они ходят в зал, чтобы ходить в зал. Эти люди хотят чувствовать себя частью огромной спортивной семьи и при любом удобном случае, среди своих друзей (таких же пузатых мужчин), начинают говорить о том, что на прошлой тренировке потянули плечо, из-за того, что взяли слишком большой вес.

– Я закончил.

Взяв свое полотенце и протерев пот со лба, я пошел на беговую дорожку. Наш зал не слишком большой. В нем нет огромного количества тренажеров и подобной атрибутики, присущей данному заведению, зато он расположен близко к моему дому. К дому, в котором сегодня вечером я останусь один. Лена со своим, без пяти минут, гражданским мужем решила съехать.