Читаем без скачивания Военный спектакль - Диана Игоревна Кольба
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все, что я написал твоему старшему брату, относится и к тебе. Слушай Леню Силина и маму, и тогда, я верю, ты будешь хорошим, смелым и честным человеком.
Мальчики, Леня и Геня!
Учитесь хорошо, изучите тщательно немецкий язык, немецкую культуру, немецкие науки. И все это вы должны употребить на гибель и уничтожение немецкого фашизма. Старайтесь перенять у немцев их самое грозное и страшное оружие – организованность и четкость.
И, когда почувствуете себя сильными, пустите все это в ход против фашистов. Помните, сыновья мои, пока существует фашистская Германия как государство, пока существует хотя бы один вооруженный фашист, пока бесконтрольно работает хотя бы одна фашистская лаборатория или завод, до тех пор Европе, миру, человечеству и вам лично, и вашей маме, вашим женам и детям грозит смертельная, страшная опасность.
Помните: фашизм вообще, а германский в особенности – это смертельная, кошмарная проказа, коричневая чума, которая грозит всему человечеству…
Пусть же кровь вашего отца, пусть же пепел вашего отца стучит в ваши маленькие сердца, мои мальчики, и пусть последний вооруженный фашист почувствует вашу страшную месть!
Мальчики и Аня! Главное без меня – спокойная и внимательно четкая организация жизни и поступков.
Нас, и меня в частности, погубили зазнайски—болтливая система «на авось», скверная организация и неспособность некоторых командиров, плохо знающих технику и недооценивающих врагов.
Я верю, что враг будет разбит и что победа будет за нами. Если же нет, уничтожайте врага где и как сможете.
Мальчики, слушайте нашу милую, любимую, родную мамочку, она мой самый родной, близкий и любимый друг.
Аннушка, родная, прощай!
Любимая, солнышко мое! Вырасти мне сыновей таких, чтобы я даже в небытии ими гордился и радовался на крепких, смелых и жизнерадостных моих мальчиков, мстителей с врагами и ласково—добрых к людям.
Будьте вы счастливы, здоровы и живы.
Прощайте, целую и обнимаю в последний раз. Тебя, Генечка, тебя, Леньча, тебя, Анночка. Прощайте! Ваш, отец. Всегда ваш, Леня Силин – старший.
Письмо Веры Захаровны Хоружая Секретарю ЦК КП (б) Белоруссии тов. П. К. Пономаренко 25 декабря 1941 года
Надеюсь, Вы помните, что в начале августа, когда я явилась к Вам с поручением из партизанского отряда, Вы, несмотря на мои возражения и просьбы, не разрешили вернуться обратно и отправили меня в тыл, потому что у меня оставалось очень мало времени до родов.
Я подчинилась тогда, уехала, нашла свою семью, а 5 октября родила сына. Теперь я живу в Пермской области, работаю в колхозе и невыносимо томлюсь от мысли, что в такие грозные дни, когда фашистские изверги терзают и топчут родную мою Белоруссию, я, отдавшая более 20 лет борьбе за свободу и счастье моего народа, остаюсь в резерве, веду тихую, мирную жизнь.
Я больше так не могу. Я должна вернуться. Я буду полезной. У меня большой опыт работы, я знаю белорусский, польский, еврейский и немецкий языки, я готова выполнять любую работу на фронте или в тылу у врага, я ничего не боюсь. В душе кипит столько ненависти, столько жажды борьбы, столько любви и желания отдать всю себя, что я готова идти одна на целые полчища фашистских сволочей. Да ведь все это понятно. Дела на фронте таковы, что скоро снова будут вестись бои на Могилевском, Гомельском и Минском направлениях. Будут нужны работники, люди. Так не забудьте же обо мне. Сынок мой подрос немножко, и скоро я смогу его оставить с сестрой и бабушкой.
Я жду Вашего вызова. Жду с горячим нетерпением и убедительно прошу поручить кому-нибудь ответить хоть несколькими словами на мое письмо.
Не поступили ли в ЦК какие-нибудь сведения о моем муже – Корнилове Сергее Гавриловиче? Он работал зав. военным отделом Пинского горкома. С тех пор как 4 июля был тяжело ранен в бою под Пинском, я ничего о нем не знаю, но не хочу думать, что он погиб.
Итак, до скорого, надеюсь, свидания, когда я буду получать от Вас боевой приказ. Мой адрес: Пермская область, Сивинский район, село Усть-Буб, колхоз «12 лет Октября».
С горячим приветом, Вера Хоружая.
Извините, что так неряшливо написала. У нас нет керосина, темно.
Неоконченное письмо Любы Земской. Датируется по времени гибели автора (1942 год)
Украина моя, Украина. Мать моя любимая. Единственная в мире.
Ты лелеяла нас, ты баловала нас, ты дарила нам лучшие свои блага, ты ничего не жалела для нас. Нет блага, равного твоей любви, которой ты окружала нас с детства. И я, дочь твоя, дочь украинского народа, клянусь тебе священной памятью нашего великого кобзаря, памятью всех погибших сестер и братьев, что буду мстить жестоко, беспощадно, каждой каплей своей крови. Если вражеский снаряд оторвет мне руку, я буду биться одной рукой. Если я лишусь ног, я подберусь ползком к звериному стаду и буду разить его гранатой. Если мне вырвут очи, я увижу врага глазами сердца и не промахнусь…
ДЕЙСТВИЕ II
1942
Военная хроника зверств фашистов. Выход двух немецких солдат, которые ведут в кабинет Оберштурмфюрера русских партизан.
1 немецкий солдат3 Я поставил себе целью истребить за эту войну 250 русских, евреев, украинцев, всех без разбора. Если каждый солдат убьет столько же, мы истребим Россию в один месяц, все достанется нам, немцам. Я, следуя призыву фюрера.
2 немецкий солдат4Вот мы в Модлине, когда расположились в еврейском квартале и видишь эти слоняющиеся фигуры, берет охота потянуть за курок и расстрелять этот сброд. Ну, погодите, мы еще доберемся до вас! А проходя через Слоним, принял участие в очистке лавок и квартир. Кое-какие нужные вещи я захватил с собой.
1 немецкий солдат. В одной деревне мы схватили первых попавшихся 12 жителей и отвели на кладбище. Заставили их копать себе просторную и глубокую могилу. А когда мы бросаем ручные гранаты в жилые дома?! Они очень быстро горят. Огонь перебрасывается на другие избы. Красивое зрелище! Люди плачут, а мы смеемся над слезами. Славянам нет и не может быть никакой пощады. Проклятая гуманность нам чужда.
2 немецкий солдат. На рассвете мы проехали Барановичи. Город разгромлен. Но еще не все сделано. По дороге от Мира до Столбцов мы разговаривали с населением языком пулеметов. Крики, стоны, кровь, слезы и много трупов. А в Клецке мы сразу отправились на поиски добычи. Взламывали двери топорами, ломами. Всех, кого находили в запертых изнутри домах, приканчивали. Кто действовал пистолетом, кто винтовкой, а кое-кто штыком и прикладом. Никакого сострадания мы не ощущали. В каждом местечке, в
