Читаем без скачивания Когда последний лист… Рассказы - Владимир Конарев

– Иван, – отрекомендовался первым Комаров. Валентина и Говард озвучили свои имена. Они не подали и виду, что уже знакомы.

Это устраивало их и, конечно, Комарова.

«Две знакомые, по случаю, женщины. Что о них знаю? Раз, два и обчёлся, как говорят на хуторе. М – да! смотри же, а у Валентины те же локоны, обрамляющие ухоженное лицо. Только, пожалуй, сейчас более старательно ухоженные, видать: не за один час «марафетила».

Волосы, тоже как тогда, при знакомстве, встряхнула, чтоб показать их роскошный вид. Те же чёртики пляшут в зрачках, но, пожалуй, уже не раз удовлетворённые.

Месяц минул с той встречи. Всё служба, да известная замкнутость казармы, ей что: замуж хочется, а может быть уже и замужем. Не одна: с соседом. Сосед – так сосед! М – да, чего уж там: судьба!

А к Алевтине стоит присмотреться, так как Валентина с Говардом, по известию девочки: «мама с Говардом решили в кино прошвырнуться», сложившаяся пара. Тут не ля-ля, а от винта, рядовой! А куда они засобирались и уже оделись? О, куда? А чтоб… наедине оставить нас».

– Ваня, – вывела из размышлений Алевтина. – Не стесняйтесь! Чувствуйте себя свободней, тут не казарма. Присела рядом. Прижалась плечом к гимнастёрке, будто бы невзначай. И тихо спрашивает:

– Вы что такой робкий? Сидите, как у тёщи, впервой на блинах. …Какие у вас красивые… карие глаза, словно омут, утонуть можно! Можно тебя поцелую? – и, не ожидая ответа, страстно прихватила его губы.

Вспыхнувший, пламень её чувств, ожёг душу, и душа, солдатская душа, забывшая поцелуи, провалилась в сладкую пропасть её губ. Его губы втянулись в горячий рот, встретились языки, изучая друг друга.

Закипела кровь, вздрогнули и затрепетали кроветворные вены. Он не помнит, как они встали и ушли в комнату, как растворились друг в друге, наслаждаясь сладким земным действом, в пуховом сугробе постели. Обнявшись, утонули в ласках, беспрерывно целуясь, и любуясь друг другом.

…А в созвездиях бездонного неба, как и миллионы веков, мерцали их звёзды, под которыми им было суждено, в разное время родится и, только в этот час, найти друг друга, случайно, согласно строчкам записке. И они, целуясь сладко и подолгу, ещё не думали, что их любовь, со временем, окажется сладким воспоминанием, а пока…

С того памятного дня служба в армии «встряхнулась», и

«побежала» от одной встрече – к другой. Летели дни. Пело и мучилось сердце -одновременно.

Влюблённость просто озарило Душу. Заметил это и старшина, и во взводе бойцы. Но более всего « допекали « старики»:

«Не дай Бог ещё она тебя на себя женит! Смотри, доиграешься! Ладно, прощаем: любись! Мы завидуем!» Сладкое влечение к женщине молодой, страстной, и уже опытной в любви, услаждал душу солдата. Он был готов надолго утонуть в её объятиях и не возвращаться в казарму.

Сладость её губ и жаркого тела обволакивали его сознание, волю, слова, бросали в её пучину желанной и долгой страсти. И только минуты расставаний огорчали их влюблённые Души. И так длилось до тех пор, пока однажды Алевтина, целуя шею, губы и, сжимая ладонями его щёки, не начала шептать и шептать, требуя и угрожая, целуя и дрожа, дрожа и целуя – неотрывно:

– Придумай, мой миленький, что – нибудь… заслужи увольнение на два дня. Заслужи, умоляю! Теплоту тела обеспечу! Я умру без твоих ласк. Любишь? Уважь, миленький, приходи! В охотку покувыркаемся, как ты любишь. Кое – чему я новенькому тебя обучу! Не пожалеешь! Я всегда тебя хочу и ни кому тебя не отдам!.. Другую убью, понял! Тебя не помилую! Придумай что – нибудь! – Не уходи! – висла она на шее, не отпуская его шагнуть к двери.

…Шёл солдат, поминутно поглядывая на стрелки часов, торопясь не опоздать на вечернюю поверку, иначе – все свидания – до свидания! Шёл, а перед глазами, мелькали: её зелёные, глаза. Ласковые руки, алые губы и величественная – влекущая в лоно страсти – грудь.

Конец ознакомительного фрагмента.