Читаем без скачивания Легенды и были Кремля. Записки - Клара Маштакова

И вот на другой день мы пошли смотреть эти кружки. Оказалось, они все доверху забиты деньгами. Это первые верующие посетители внесли свои пожертвования. Правда, продолжалось это недолго, вскоре отверстия кружек запаяли.

Итак, Кремль был открыт… Как хорошо и легко мы чувствовали себя после открытия Кремля! Ведь и для нас, сотрудников, до 20 июля были строго расчерчены маршруты. Например, нельзя было без разрешения дежурного помощника коменданта Кремля перейти через Ивановскую площадь к Спасским воротам.

Многое было нельзя.

Начав работать в Оружейной палате, я, историк, вскоре почувствовала свою полную некомпетентность. Университетского образования было вовсе недостаточно, чтобы со знанием дела проводить экскурсии в палате, во дворце и соборах, на улицах Кремля.

Всем нам, экскурсоводам, пришлось изучать древнерусскую живопись, зодчество, прикладное искусство, «историю государства Российского», краеведение и многое другое. Лекции нам читали блестящие ученые. Так, курс лекций по истории западноевропейского серебра вела старший научный сотрудник Исторического музея Постникова-Лосева. Та самая «мадам Постникова», одно появление которой на аукционах антиквариата вызывало ажиотаж. Достаточно ей было обратить внимание на любое выставленное к продаже изделие из старинного серебра, как цена его подскакивала вдвое!

В огромной коллекции западноевропейского серебра, хранящейся в Оружейной палате, представлено уникальное собрание изделий английских мастеров. Поскольку в годы протектората Кромвеля практически все серебро из замков, усадеб и церквей было реквизировано для переплавки и чеканки монеты, такого собрания нет ни в Англии, ни в любом другом музее мира.

Работая с витринами музея (во время профилактического осмотра, описания предметов или уборки), я всегда любовалась одним из самых интересных экспонатов — оригинальным серебряным рассольником (фруктовницей), украшенным реалистическим растительным орнаментом. Он датируется XVI в. — временем, когда, согласно архивным документам, были установлены дипломатические и коммерческие отношения России и Англии, участились приезды в Москву английских врачей, профессиональных военных, инженеров. Каждая такая миссия, согласно традиции, представлялась царскому двору и вручала «посольские дары». Держа в руках этот бесценный рассольник, я представляла, как во время пира в Грановитой палате он стоял на столе перед царем, как Иван Грозный с византийской надменностью разглядывал этот дар далекого Альбиона. А может 8 быть, подарки никогда не использовались, а сразу передавались в хранилище. Кто знает?..

Летом 1985 г. в Москву прибыл с официальным визитом министр иностранных дел Великобритании Джефри Хау. В программу его пребывания наряду с деловыми встречами входило посещение кремлевских музеев.

Едва войдя в рабочий кабинет В.И. Ленина, министр устремился к окну, из которого открывается великолепная панорама Кремля.

Обращаюсь к министру со словами: «Вы видите вдали Соборную площадь Кремля, там находится главный кафедральный собор России — Успенский. Еще дальше — отсюда не видно — находится здание Оружейной палаты, где хранятся несметные сокровища прикладного искусства многих стран мира. Среди них уникальные серебряные изделия — дары королей Англии. Такой богатой коллекции английского серебра нет даже в самой Англии».

Довольно долго задержались мы в библиотеке Ленина. Джефри Хау впервые узнал, что Б. Шоу прислал Владимиру Ильичу свою книгу «Назад к Мафусаилу» со знаменитой дарственной надписью: «Николаю Ленину (один из псевдонимов В.И. Ленина за рубежом. — Авт.), единственному европейскому правителю, который обладает талантом, характером и знаниями, соответствующими его ответственному положению. От Бернанда Шоу 16 июня 1921 г.». По окончании осмотра Д. Хау стал благодарить меня. Я спросила: «Нет ли вопросов у господина министра?» На это последовала совершенно неожиданная реплика: «Скажите, вы не родственница семьи Ленина?» На мой отрицательный ответ последовал следующий вопрос: «Откуда вы все это знаете?» — «Я работаю здесь больше тридцати лет». — «О боже, сколько же вам лет?» Я, улыбаясь, ответила: «Господин министр, даже советским женщинам нельзя задавать подобный вопрос». Смех. «А в Лондоне вы бывали?» — спросил Д. Хау. «Да, была несколько лет тому назад». — «И что же вам понравилось в Лондоне?» — «Лондон…» — «Ответ достоин, чтобы его отметили», — смеется министр.

Мы прощаемся…

СНАЧАЛА БЫЛО СЛОВО

24 мая 1994 г. Раннее утро.

Вешнее сверкающее солнце озаряет кремлевские площади и улицы, вспыхивает золотом на куполах церквей и тонет в гуще благоухающей сирени Тайницкого сада.

Через Троицкие ворота с 8 часов утра народ спешит в Успенский собор на торжественную литургию, посвященную памяти великих славянских просветителей святых Кирилла и Мефодия. А над Кремлем, над городом плывет праздничный чудный перезвон колоколов. Заглушая все звуки, величаво звонит огромный Успенский колокол Филаретовской звонницы Кремля. И тотчас же ему весело вторят все остальные колокола и колокольцы.

К Успенскому собору степенно шествуют священники, монахи и монашки, на мгновение задерживаясь, у входа крестятся и чинно входят внутрь. Вслед за ними проходят представители мэрии, пресса.

Торопятся московские прихожане и зарубежные гости, стараясь поближе подойти к алтарю. Мы задерживаемся на Соборной площади перед Красным крыльцом, где заканчиваются восстановительные работы. Глядя на прекрасное творение мастеров-умельцев, возродивших древнее крыльцо, кажется, что оно так и стояло всегда, и думается, что не было тех черных дней в нашей истории, когда прекрасное крыльцо лежало в руинах. Все проходит и возвращается на круги своя.

Тем временем кремлевские куранты мерно отбивают девять ударов, и мы спешим войти в Успенский собор. Величественная красота храма настраивает каждого переступившего его порог на торжественный лад. Величавость Успенского собора — в цельности и гармоничной строгости его пропорций, в мощи его стен, в могучем пятиглавии золотых куполов. Богато украшен он внутри древними фресками, иконами, резьбой по дереву.

Успенский собор веками был главным кафедральным собором Российского государства. Здесь венчались на царство русские цари 10 и короновались все императоры. Успенский собор был не только первым по значению храмом на Руси, но и главным общественным зданием государства, где оглашались государственные акты. В соборе похоронены московские митрополиты и патриархи.

Начинается служба… Народа собралось около тысячи человек, но дышится легко. Внутри собора удивительный простор, обилие света и воздуха, а высокие своды освещают 12 огромных прекрасных люстр-паникадил. Сотни огней их множатся бессчетным светом горящих свечей в руках прихожан, высвечивая одухотворенные лица, обращенные к патриарху.

Многолюдное собрание не порождает шума, а наоборот, хранит почтительное молчание, и в застывшей тишине ясно слышно каждое слово, произнесенное Алексием II.

Глубокий и проникновенный голос патриарха Московского и всея Руси, казалось, наполняет сердца и сокровенные уголки души прихожан: «…письменность, как и слово, дана нам свыше».

Вот под высокими сводами храма зазвучало чудесное пение великолепного хора под управлением Минина, создающее особое праздничное настроение.

По окончании литургии все московское духовенство во главе с патриархом направляется с крестным ходом на Славянскую площадь, к памятнику Кирилла и Мефодия, где день и ночь горит в лампаде священный огонь, принесенный из Иерусалима.

Многотысячное шествие медленно следует с Соборной площади через Спасские ворота Кремля. Идущих встречает переливчатый звон колоколов храма Василия Блаженного, перекликающийся со звоном колоколов вновь возведенного волею народа собора Казанской иконы Божией Матери, а вслед им мощно и величаво гудит Успенский колокол Кремля.

Вот шествие медленно движется вниз мимо храма Василия Блаженного, затем по улице Варварке, к Славянской площади, к памятнику Кириллу и Мефодию, великолепно сработанному замечательным современным скульптором Вячеславом Клыковым. А тут уже с раннего утра собралось огромное количество народа — как говорят, «азъ и буки» привели тысячи граждан Москвы на Славянскую площадь.

И снова патриарх Алексий II обращается к народу. С любовью и уважением к памяти великих просветителей равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия говорит патриарх. Запомним эти слова, они обращены к нам: «…подвижничество Кирилла и Мефодия, учителей славянских, да послужит нам и сегодня как пример всеобщего единения народа…»

И опять кажется, так было всегда.

Тысячелетние традиции православия, берущие начало в глубинах веков, связанные с развитием славянской письменности и культуры, вновь восторжествовали в России.