Читаем без скачивания Лебединая охота - Алексей Николаевич Котов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ливень ослабел только к семи вечера, и Великий Хан приказал возобновить бой. Сильно похолодало и продрогшие воины нехотя поплелись по своим отрядам. Особенно неохотно шли к стенам Козельска кипчаки-лучники. Их задача состояла в том, чтобы как можно ближе подобравшись к городу, и не давать защитникам заделывать бреши. После дождя в наспех засыпанный ров снова пришла вода, и кипчакам приходилось стоять едва ли не по пояс жидкой грязи. Щиты из толстых досок, предназначенные для защиты от стрел врага, всплывали, ложились на бок, открывая тех, кого они должны были защищать. Возобновленный после дождя бой шел вяло и быстро кончился, когда кипчаки попятились от стен Козельска. Крюки, застрявшие в бревнах, снова рвали мокрые веревки и их концы, как плети, стегали по спинам пятившихся лучников.
«Плохо вчера все кончилось, – подумал Хо-Чан. – Слишком плохо!»
Китаец оставил тяжелую связку сыромятных ремней возле палатки – не самому же ему было тащить их – и, выбрав самую широкую и прямую дорогу, (она проходила рядом и вела в сторону северной части лагеря) двинулся в путь. Китаец шел не спеша, старательно придерживаясь середины пустой дороги. Суета и ужас отшатнулись от него в глубину лагеря, за бесчисленные юрты, палатки и телеги.
Вскоре Хо-Чана обогнал воин, судя по всему, кипчак. Он был без оружия, без шлема, доспехи не были застегнуты и несколько длинных веревочек змейками били по его взмокшей от пота рубахе на спине. Коротконогий воин бежал медленно и неуклюже, сильно припадая на одну ногу. Кипчака догнали три монгола, повалили на землю и несколько раз ударили по лицу. Пойманный затих, прикрывая лицо руками, его подняли, ударили еще раз – коленом в живот – и когда человек скорчился, монголы потащили его к центру лагеря.
«Он мог пойти и сам, – стараясь сохранить спокойствие, подумал Хо-Чан. – Зачем бить человека, а потом волочить его?»
Рассуждая так, китаец продолжил свой путь. Дорога повернула направо, и Хо-Чан увидел группку монголов из семи-восьми человек. Китаец помимо воли замедлил шаги. Монголы стояли возле юрты тысячника Бурхана. В центре отряда молодой, рослый, воин о чем-то спорил с пожилым и кряжистым крепышом. Молодой показывал рукой в сторону центра лагеря, второй не соглашался с ним и несколько раз громко повторил «Мало, мало!..» Заметив приближающего китайца, молодой воин перестал спорить и принялся с интересом рассматривать Хо-Чана. У китайца похолодело под сердцем. Он не знал имени этого монгола, но однажды злая судьба уже сталкивала их. Это было еще прошлой осенью, когда увлеченный работой Хо-Чан, тащил с телеги тяжелую, железную втулку и уронил ее. Инстинктивно испугавшись, что она упадет ему на ногу, Хо-Чан отпрыгнул назад и хотя спас свою ногу, но наступил на чужую. Пострадавший – молодой, рослый монгол – выругался и со всего размаха ударил китайца кулаком по спине. Возможно, Хо-Чану досталось бы гораздо больше, но молодого монгола остановил начальник отряда Тэрбиш. Старый воин перехватил руку молодого монгола и молча, с видимым усилием, опустил ее вниз. Ссора двух монголов была короткой, потому что немногословный Тэрбиш, как всегда был краток и груб. Он прогнал молодого воина, но когда тот уходил, Хо-Чан хорошо запомнил его короткий, полный ненависти взгляд.
Хо-Чан остановился, присел и сделал вид, что поправляет обувь. Он развязал веревочку на голенище левого сапога, и принялся не спеша снова ее завязывать. Китаец думал обстоятельно, неторопливо и в первую очередь пытался сдержать свой страх. Он попытался прислушаться к тому, о чем говорят монголы, но они стали говорить тише, ветер относил звуки в сторону и единственное, что удалось услышать Хо-Чану, было опять-таки слово «мало».
Монголы не уходили, хотя, по-видимому, их, как и прежде, не интересовал китаец, а молодой монгол демонстративно отвернулся в сторону. Закончив с левым сапогом, Хо-Чан принялся за правый. Китаец уже понял, ему предстоит сделать нелегкий выбор пути. Он мог, не доходя до монголов, свернуть налево и тем самым показать им свою спину или смело пройти мимо них, но этот путь лежал в центр лагеря, где, китайцу, в сущности, нечего было делать. Тринадцать катапульт и баллист, снятых вчера с позиций для ремонта, стояли прямо за лагерем, с его западной стороны, вблизи небольшой рощицы. Хо-Чан еще вчера приказал своим многочисленным помощникам, какие деревья нужно срубить, сколько и какой длины бревен нужно очистить от коры. Предварительная подготовка наверняка была уже завершена, а сыромятные ремни, которые Хо-Чан оставил у палатки, должны были довести нелегкий труд до конца, стягивая бревна и крепежное железо в единое целое. Это была тонкая работа, требующая осторожности, потому что, высыхая, вымоченные в воде ремни с такой силой сжимали бревна, что они могли треснуть или потерять выверенный угол в крепеже. Как минимум десяток катапульт, по приказу Великого Хана, должен был быть готов к полудню. Хо-Чан беспокоился о том, высохнут ли ремни, останется ли у него время на пробные выстрелы и не придется ли сушить ремни с помощью костров и факелов, что увеличивало риск поломки машины. А если снова пойдет дождь?..
Закончив возиться с обувью, Хо-Чан выпрямился и подчеркнуто внимательно осмотрел сапоги. Но думал он только о том, что у него осталось не так много времени, которое сейчас он теряет попусту и о том, что приказ Хана Бату должен был выполнен в срок любой ценой.
Плотная завеса облаков разорвалась, на секунду выглянуло солнце, но не над монгольским лагерем, а восточнее. В густом, насыщенном водяными парами воздухе, солнечные лучи были похожи на яркую и тонкую завесу опущенную с небес.
«Как красиво!..» – подумал Хо-Чан, на секунду забыв о монголах.
Завеса солнечного света изогнулась, двинулась к лагерю, но стала быстро гаснуть. Облака сомкнулись и последний солнечный луч умер не на земле, а в воздухе, осветив черную воронью стаю.
Хо-Чан смело двинулся прямо на монголов. Молодой монгол по прежнему смотрел в сторону, а остальные бросили на приближающегося китайца пару безразличных, тусклых взглядов и вернулись к своему разговору.
Хо-Чан невольно ускорил шаги. Монголы стояли так, что пройти мимо можно было только рядом с молодым воином. Хо-Чан попытался сделать это как можно быстрее, но, как оказалось, его враг был настороже: едва китаец поравнялся с ним, тот с силой толкнул его локтем в плечо. Монголы засмеялись,
