Читаем без скачивания Вспомни лето - Элизабет Лоуэлл

– Уже раскрутил.

– Крутите сильнее.

– Этим занимается Боннер. Но до тех пор, пока я не получу каких-то весомых доказательств, я не стану отзывать Малышку с Летних игр. Черт, а смогу ли я это сделать? Она уже взрослая.

– В подобном случае она вас послушается. Если узнает о грозящей ей опасности, то наверняка сдастся.

Чандлер-Смит надтреснуто рассмеялся.

– Она – наездник от Бога, а не вышколенный любитель. Ее езда гораздо опаснее, чем родео.

– Тогда нечего ее сторожить.

– Ну уж нет.

– Барракуда мечтает заловить вас уже не первый год. А не добрался он до вас только потому, что не хочет умирать, и еще потому, что ваши действия никогда невозможно предсказать. Если вы поедете туда ради выступления Малышки, имейте в виду: он не пойдет на похищение.

Зачем? Вы подставите себя прямо под его пулю.

– Ты будешь там.

– Из меня паршивый щит, – сказал Джонстоун будничным тоном. – Вы выше меня ростом.

– Не волнуйся. Я не собираюсь подражать Шарлю де Голлю и окружать себя людьми выше, чем я. Но у тебя острый глаз, ты сразу видишь, где затаилась засада, я ни с кем не могу тебя сравнить. Я хочу, чтобы ты поехал в Калифорнию, разведал олимпийские дистанции в Санта-Аните и Сан-Диего и выбрал самое безопасное место, откуда я мог бы наблюдать за выступлением дочери.

– Мотель, комната с большим телевизором. Лучше в Лондоне.

– Нет. В другой раз. Даже если ад разверзнется или на землю обрушится потоп, я все равно намерен поехать на Олимпийские игры ради Малышки.

– И даже поставить на карту жизнь?

– Ради этого стоит рискнуть, – просто сказал Чандлер-Смит. – Я слишком мало занимался детьми. Я, отец, слишком часто не оправдывал их ожидания. В первую очередь это относится к Малышке. Она росла, а я не замечал, потому что по уши был в проблемах безопасности. Я задолжал ей Олимпийские игры. Я задолжал их самому себе.

И я поеду на них.

Джонстоун знал, что его босс прекрасно умеет аргументировать. Он посмотрел на часы, прикинул разницу во времени на восточном и западном побережье, потом встал.

– Я закажу билет на самолет.

– Не беспокойся. – Чандлер-Смит вытащил толстый коричневый конверт и бросил на стол.;; – Билеты; новое удостоверение личности – все, что тебе надо, здесь.

– Кто я на этот раз?

– Я не заглядывал. Какая разница?

– Никакой. Когда Кентукки появится в Калифорнии?

– Он уже там.

Быстро поклонившись, Джонстоун собрался уходить.

– Роберт! – окликнул его Чандлер-Смит.

Джонстоун обернулся и был тронут теплой улыбкой босса, столь редкой для него.

– Надеюсь, ты побреешься? – спросил Чандлер-Смит. – Даже без коричневых контактных линз ты все еще похож на ливанского террориста. Если Малышка увидит тебя таким, она убежит сломя голову куда подальше.

– Не она первая.

Глава 1

Ранчо раскинулось на желтовато-бурых пологих холмах Санта-Фе, которые, казалось, откатились от широкого песчаного берега Тихого океана. Вершины многих из них были увенчаны роскошными строениями, залитыми золотом предзакатного солнца. Прохладный ветерок, пронизанный запахом морской соли, смешивался с ароматами дикой травы.

Русло реки, которое редко заполнялось водой, извивалась среди сухих холмов и ущелий, огибало высокие эвкалипты и гранитные выступы. Клочок земли, принадлежащий сельскому клубу «Фэрбенкс;» – изумрудное поле для гольфа, – потрясающе контрастировал с бурыми склонами.

Искусственное препятствие из бревен, камней и воды перекрывало русло и взбиралось на холмы.

Именно это препятствие, а не покой и не красота земли привлекло внимание Рейн Чандлер-Смит.

Вчера она промаршировала по лос-анджелесскому стадиону вместе с одетыми в разноцветную форму атлетами со всего мира, прибывшими на Летние Олимпийские игры.

Вчера она была одной из тысяч под трепещущими флагами стран-участниц во время красочной церемонии в голливудском духе. Вчера она пребывала в полном восторге, потрясенная и возбужденная тем, что является участницей традиции, столь же старой, как западная цивилизация.

Сегодня Рейн была одна.

Сегодня она измеряла препятствия, созданные с единственной целью – проверить навык, выносливость и доверие между наездником и его лошадью. Конное троеборье для наездников было тем же, что и пятиборье для обычных атлетов, – жестким испытанием.

Она смотрела на опасную дистанцию, думая только о ней, но, сама того не замечая, дышала полной грудью, наслаждаясь незнакомыми ароматами земли, раскинувшейся вокруг нее. Рейн, росшую в Виргинии и в Европе, засушливое лето южной Калифорнии приводило в недоумение.

Казалось, эти запахи были всегда, как холмы, море и солнечный свет.

Она снова огляделась, потом потянулась и поправила рюкзак на спине. Вода в бутылке забулькала. Она пошла дальше, длиннофокусная камера и бинокль легонько стукались друг о друга, болтаясь под грудью. Сделав еще несколько шагов, девушка вздрогнула и решила, что пора вытряхнуть гальку из туристских ботинок.

Она встала на одну ногу, сняла ботинок с другой и застыла очень грациозно, словно бежевый фламинго. Но ей и в голову не пришло бы подумать, а уж тем более сказать, что она грациозная.

Когда Рейн исполнилось одиннадцать лет и она только начала осознавать, что родилась женщиной, в ней было пять футов и семь дюймов роста. Она приходила в отчаяние оттого, что не чувствовала себя на земле так же непринужденно, как на спине лошади. Как ей хотелось походить на старших сестер, настоящих красавиц, но сколько бы она ни смотрелась в зеркало и что бы ни делала, она видела одно и то же. Дурнушку Рейн. Поэтому она перестала вертеться у зеркала и со всем пылом предалась делу, которое ей и впрямь хорошо удавалось.

Рейн занялась скачками.

В двадцать семь лет Рейн была гибкой девушкой с красивой фигурой. Она стала сильным, умелым наездником, регулярно принимала участие и побеждала в чемпионатах мира. Но она все еще считала себя неуклюжей дурнушкой. Рыжеватые волосы, коричневатые глаза и слегка загорелое тело – чем же тут гордиться?

Вообще-то Рейн очень редко думала о своей внешности. В юности она потратила слишком много сил, пытаясь стать такой же красивой, как ее сестры, и такой же умной, как ее родные братья. Но ничего не получилось.

Застенчивая рыжеватая клуша просто не могла соперничать с парой золотистых лебедей, какими были ее сестры. Одна из них – совладелица огромной юридической фирмы и жена сенатора. Другая сестра – знаменитость на Бродвее. Два старших брата тоже преуспели: один дипломат, а другой нейрохирург.

Когда Рейн было пять, она просила, умоляла, настаивала, пока родители не разрешили ей брать уроки верховой езды. После этого вся семья с облегчением вздохнула. Верховая езда явилась элегантным решением проблемы: что делать с Малышкой Лоррейн. Или Рейн, как просила называть себя девочка, едва поняв, что данное ей имя оказалось «подержанным».