Читаем без скачивания Королева сыска - Галия Мавлютова

— Ну, ни хрена себе дела! — воскликнул шофер Венька и сдвинул кожаную кепку на затылок, что означало у него крайнюю степень возбуждения. Зажрались менты на халяве! Оборзели, в натуре.

Во какую харю наел!

Марьев разрешил своему шоферу высказаться — это его забавляло. Постовой тем временем должным образом отреагировал на появление автомобиля перед воротами дома, в котором не живут ничего не значащие в городе граждане, приставил руку к форменной кепке с длинным козырьком, отдавая честь. Затем сорвался с места, заторопившись к пульту управления воротами с двумя кнопками — красной и зеленой. Пульт висел на противоположной стене подворотни, строго напротив милицейской будки. Но излишняя, внезапно взбурлившая ретивость пошла постовому не на пользу.

Он выронил крышку от термоса, та отлетела к машине и, видимо, закатилась под нее. Страж ворот по-женски всплеснул руками и бросился поднимать.

— Идиот! — вскипел шофер Вен и врезал ладонью по рулю. — Где они таких готовят? Дебилье ж полное…

Черная кожаная спина горбилась у правого переднего колеса.

— А ну как ты тронешь и крышку его раздавишь. Из чего он пить будет? вступился за постового Марьев.

— Я б сказал, Сергей Геннадьич, из чего. Не, таких тупых я здесь еще не видел.

Охранник Петр, сидящий рядом с шофером, громко хмыкнул на это.

«А что, ты этого мента впервые здесь видишь?» — хотел спросить Марьев, у которого кольнуло под сердцем что-то вроде предчувствия. И он открыл было рот, но вопрос потерял всякий смысл.

Человек в милицейском обмундировании внезапно резко выпрямился у правого переднего колеса, одновременно вскидывая руки. В каждой было по пистолету. С длинными, утолщенными на концах стволами. «Глушители», отрешенно подумал Марьев, чувствуя, как горло спазматически сжимает страх, а спина холодеет. «Как глупо», — пронеслось в голове.

Дальше происходящее воспринималось стоп-кадрами. Точно некий режиссер решил воспроизвести ранее виденное в своем фильме.

В лобовом стекле появляется дырка в паутине трещин. И еще одна, такая же.

Конвульсивно дергается тело шофера, будто пронзенное электроразрядами. Слышится его матерный визг.

Разлетается лобовое стекло. Откидывается назад голова охранника Пети, словно от нокаутирующего удара в челюсть.

Стеклянное крошево на приборном щитке…

Вырвав себя из созерцательного транса, Марьев упал на пол, под защиту спинок кресел. Он столкнул за собой с сиденья кейс, ухватил, уже лежа на полу, двумя руками прижал к груди.

Глаза его, широко распахнутые страхом, уставились в окошко правой дверцы.

В эти мгновения, оцениваемые сознанием как последние, в голове Марьева не пронеслась с калейдоскопической быстротой цепь воспоминаний о прожитой жизни. Память бросила ему всего одно воспоминание, бросила, как спасательный круг.

В отрезок времени, равный секунде, в мозгу вспыхнул фрагмент одной давней телепередачи, в которой инкассатор рассказывал о нападении на их машину. Тогда в инкассатора выпустили обойму в упор, целя в голову, но ни одна пуля в него не попала. Инкассатор объяснял, как ему удалось избежать смерти. Он уходил с линии огня, просто отклоняя голову именно в тот момент, когда палец преступника давил на спуск, за мгновение до того, как пуля вырвется из ствола.

Странное воспоминание для последнего мига, отчаянный всплеск самосохранения, но он зажег искру надежды. Еще можно попытаться…

Дверца распахнулась. Марьев увидел нацеленные на него два темных отверстия в набалдашниках глушителей, вдавшихся в салон. Увидел расставленные ноги в серых брюках. Он перекатился на бок, прижимаясь к основаниям передних сидений. Вскинул кейс и прикрыл им голову. Грохота выстрелов не было. Были хлопки, частые и какие-то несерьезные.

Марьев почувствовал удары: в бедро, в бок, в плечо… «Что это?» недоумение было последним, что он испытал в этой жизни. Мир покрыл кровавый туман, всасываемый бешено вихрящимся водоворотом в бездонную воронку…

Человек в милицейской форме протиснулся в салон, поставил колено на заднее сиденье, наклонился. Стволом с навинченным на него глушителем, дотянувшись, сдвинул кейс. Теперь ничто не мешало произвести контрольный выстрел в голову. Он произвел. Все, объект ликвидирован. Теперь закончить таким же образом с шофером и охранником. Ситуация позволяет. Со стороны двора никакого движения. Со стороны улицы ничего и не может быть: ворота и калитка закрыты. Он распахнул переднюю дверцу. Два хлопка. Один пистолет летит в салон под холодеющие ноги шофера и охранника. Второй еще может пригодиться. Впереди отход, а он непредсказуем, оставить себя безоружным нельзя. Итак, здесь все. Теперь уход.

Засунув пистолет за брючный ремень, он направился к калитке в воротах, но заметил, что дверь будки дежурного милиционера приоткрыта. Приблизившись, увидел, что в образовавшийся проем съехала нога мертвого постового в серых брюках, заправленных в черные ботинки с высокой шнуровкой. Пинком по ботинку он загнал эту ногу в глубь будки и закрыл дверь.

Подходя к калитке, человек в милицейской форме услышал, как ее толкают с наружной стороны.

Что ж, просчитывая операцию, он допускал и такой поворот. Теперь все зависит от того, кто там, снаружи.

Снаружи толкался бодрого вида пенсионер в спортивной форме и с ротвейлером на поводке.

Своим наличием собака спасла хозяину жизнь. Остается просто уходить.

— Извини, дедуля, пересменок! Накладки и недоразумения! — кричал на бегу человек в милицейской форме, направляясь к припаркованной на набережной, прямо напротив ворот, «девятке». — Сменщик придумал закрыть! Я тут ни при чем! — продолжал он надрываться. Зная, что, пока он орет, пенсионер, которому некуда спешить, будет его слушать, а значит, во двор не войдет.

Когда прогретый мотор «девятки» взревел, готовый унести машину с места, он бросил взгляд на подворотню номенклатурного дома. Старик как раз пропускал в калитку своего пса. Человек за рулем усмехнулся. «Поздно, старче, не старайся, поздно». Через пятнадцать минут он въедет в один неприметный проходной дворик. А еще через десять минут у него будет уже новый облик и новая машина. Тогда ищи-свищи!

«Девятка» понеслась по набережной.

Из статьи «А вы куда смотрели?», опубликованной в газете «Невское время» от 14.11.99.

«…Убийство депутата Законодательного собрания Санкт-Петербурга Сергея Геннадьевича Марьева — еще одно в ряду громких „заказных убийств“, которых в этом году наш город увидел, увы, немало. Это еще один повод московским недоброжелателям губернатора говорить о Петербурге как о криминальной столице России.

Своими раздумьями по поводу произошедшей три дня назад трагедии согласился поделиться с петербуржцами на страницах нашей газеты Дмитрий Викторович Козин, депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга.

— Профессия депутата будет в России одной из самых опасных до тех пор, пока у власти остаются люди, не способные и не желающие покончить с преступностью, потому что сами заодно с теми, кто творит зло. Потому что сами потворствуют и способствуют развалу страны, обнищанию народа и, как следствие всего этого, — разгулу криминала.

Криминалитет не боится уже никого и ничего. Мы дожили до таких дней, когда убийства совершаются даже не ради устранения неугодных людей, а дабы запугать всех остальных. Дескать, смотрите, и с вами будет то же самое, если не подчинитесь, не станете плясать под нашу дудку. И их жертвами теперь становятся те, кто еще сохраняет собственное мнение, чистые руки, подлинную независимость, незапятанное имя. Такие люди бесят преступников уже тем, что не все еще продались, не все подчинились им. Убита Галина Старовойтова, убит Михаил Маневич, убит Сергей Марьев.

И мы с Сергеем Геннадьевичем не были друзьями. Просто коллеги, приятели. Сергей Геннадьевич, как и я, шел на выборы как независимый депутат. И победил в честной борьбе. Он так и не примкнул ни к одной из партий, ни к одному из блоков или фракций. Хотя в толпе и за спинами было бы удобней. Но независимость для него была больше, чем слово. Независимость была его жизненной позицией. И кое-кто не мог с этим примириться. Кое-кто посчитал, что одним ударом можно и вывести из политической игры непредсказуемого депутата, и запугать всех остальных. Так вот, не получится. Этим людям, привыкшим продавать, подкупать, запугивать, никогда не понять, что принципы могут быть дороже жизни.

Бесспорно: это политическое и только политическое убийство…»

М.Милларионов, специальный корреспондент газеты «Невское время».

Глава 1

— А вас, лейтенант Беляков, я попрошу остаться.

Григориев и не скрывал своей симпатии к культовому, как говорят нынче, фильму «Семнадцать мгновений весны» — фильму его молодости, и частенько заимствовал фразочки оттуда. Кстати, одними из его любимых героев были проходные персонажи — два старых сыщика, которых Мюллер привлек к расследованию побега радистки Кэт и солдата. «Старая гвардия — она и есть старая гвардия, — любит порассуждать Григориев. — Опыт ничем не купишь. Мюллер это понимал. А у нас не ценят, такими кадрами разбрасываются.