Читаем без скачивания Невозможный человек - Джеймс Боллард

А за окнами больницы плескались фонтаны, и пожилые санитары и сестры расхаживали парами по тенистым аллеям.

На следующий день, еще до появления тети, повидать Конрада пришли два врача. Старший из них, доктор Натан, был стройным, седоволосым человеком с руками такими же нежными, как у сестры Сэди. Конрад видел его и раньше, в первые часы при поступлении в больницу. На губах доктора Натана всегда играла слабая усмешка, словно у всеми забытого комического призрака.

Другой врач, доктор Найт, был значительно моложе и по сравнению со своим коллегой, казалось, пребывал в возрасте самого Конрада. Его волевое лицо с квадратной челюстью глянуло на Конрада с шутливой свирепостью. Он потянулся к запястью больного с таким видом, будто собирался вышвырнуть его из постели на пол.

— Это и есть молодой Фостер? — он посмотрел Конраду прямо в глаза. — Ну, что же, Конрад, нет смысла спрашивать, как ты себя чувствуешь.

— Нет… — неуверенно кивнул Конрад.

— Что нет? — доктор Найт улыбнулся доктору Натану, который порхал в ногах постели подобно пожилому фламинго в осушенном водоеме. — Я думаю, что доктор Натан лечил тебя очень хорошо. — Когда Конрад пробормотал что-то, стараясь не нарваться на очередную насмешливую реплику, доктор Найт прервал его: — Не правда ли? И все же, лично я больше заинтересован в твоем будущем. Я беру тебя у доктора Натана, так что теперь можешь обвинять только меня, если что-то не будет ладиться.

Он подтянул к постели металлический стул и уселся на него, широко расставив ноги, быстро выхватив из-под них полы своего белого халата.

— Но совсем не обязательно, что это случится. Так?

Конрад прислушался к топоту ног доктора Натана на полированном полу и осведомился: «Где остальные?»

— Ты заметил это? — доктор Найт глянул на своего коллегу. — Впрочем, как могло быть иначе? — Он посмотрел в окно на пустынную территорию больницы. — Верно, там почти никого нет.

— Но ведь это комплимент в наш адрес, ты не думаешь? Доктор Натан снова приблизился к постели. Улыбка, игравшая у него на губах, казалось, принадлежала другому лицу.

— Д-а-а, — протянул доктор Найт, — конечно, никто не стал бы объяснять тебе, Конрад, что это вовсе не больница в общепринятом смысле.

— Что?.. — Конрад попытался присесть, ухватившись за шину. — Что вы имеете в виду?

Найт поднял руки:

— Пойми меня правильно, Конрад. Конечно, это больница, самый современный хирургический корпус, но это нечто большее, чем просто лечебница. Вот это я и хочу тебе объяснить.

Конрад наблюдал за доктором Натаном. Пожилой врач смотрел в окно, очевидно, на горы, однако лицо его было бледным, улыбка исчезла с губ.

— В каком смысле? — осторожно спросил Конрад. — Это имеет какое-то отношение ко мне?

Доктор Найт сделал неопределенный жест.

— В каком-то смысле да. Но лучше поговорим об этом завтра. Мы и так уже надоели тебе.

Он встал — его глаза все еще изучали Конрада — и положил руки на шину.

— Нам придется еще повозиться с твоей ногой, Конрад. В конце концов, когда мы закончим, ты будешь приятно удивлен нашим достижением. Со своей стороны, ты, пожалуй, сможешь помочь нам — мы надеемся на это, не так ли, доктор Натан?

Улыбка доктора Натана, подобно возвращающемуся видению, снова запорхала на его тонких губах.

— Я уверен, что Конрад будет только рад этому.

Когда они были уже у двери, Конрад снова позвал их.

— В чем дело, Конрад? — Доктор Найт задержался у соседней кровати.

— Водитель, человек в машине. Что случилось с ним? Он здесь?

— Видишь ли, он… — доктор Найт замолк, затем, казалось, изменил курс. — Чтобы быть честным до конца, Конрад… ты не сможешь увидеться с ним. Знаю, что все случилось исключительно по его вине…

— Нет! — Конрад покачал головой. — Я не собираюсь обвинять его… Мы появились внезапно из-за грузовика. Он здесь?

— Автомобиль сначала ударился о стальной столб ограждения островка безопасности, затем перелетел через стену ограждения шоссе. Водитель разбился уже на пляже. Он был чуть старше тебя, Конрад. Наверное, он пытался спасти тебя и твоего дядю.

Конрад кивнул, вспомнив побелевшее лицо за ветровым стеклом. Доктор Найт повернулся к двери. Почти «sottovoce»[1] он добавил:

— И ты увидишь, Конрад, он все еще может помочь тебе.

В тот же день в три часа появился дядя. Сидя в кресле-коляске, толкаемой его женой и сестрой Сэди, он весело помахал Конраду своей свободной рукой. Однако на этот раз дяде Теодору не удалось поднять настроение Конрада. Юноша предвкушал этот визит, однако дядя состарился лет на десять после несчастного случая, и вид этих трех пожилых людей — один из них чуть ли не инвалид, — приближающихся к нему с улыбкой на устах, лишь напомнил Конраду о его собственном одиночестве в больнице.

Слушая дядю, Конрад понял, что его изоляция была просто более тяжелой версией положения всех молодых людей за пределами больницы. Еще ребенком Конрад имел лишь немногих друзей его возраста по той единственной причине, что дети вообще стали такой же редкостью, какой были столетние старики много лет назад. Он родился в мире, принадлежавшем людям среднего возраста, в мире, где средний возраст сам по себе находился все время в движении, подобном отступлению горизонта Вселенной, отодвигающемуся все дальше и дальше от исходной точки. Его тетя и дядя, оба достигшие почти шестидесятилетнего возраста, представляли срединную линию. А за ними — огромная армия вышедших на пенсию стариков, заполняющих собой магазины и улицы приморского городка; их медленно передвигающиеся, словно чего-то ожидающие фигуры смазывали все краски жизни подобно серой вуали.

По контрасту с ними самоуверенные манеры доктора Найта, какими бы агрессивными и неожиданными они ни были, заставляли сердце Конрада биться чаще.

К концу визита, когда тетя вместе с сестрой Сэди отошли к окну, чтобы полюбоваться фонтанами, Конрад сказал дяде:

— Доктор Найт обещал что-то сделать с моей ногой.

— Я уверен, что он может, Конрад, — дядюшка Теодор ободряюще улыбнулся, однако его глаза пристально наблюдали за неподвижным Конрадом. — Эти хирурги — умные головы, просто изумительно, на что они способны.

— А твоя рука, дядя? — Конрад показал на повязку, покрывавшую левый локоть дяди. Легкая ирония в голосе дяди напомнила ему о заученных двусмысленностях доктора Найта. Он чувствовал, что люди вокруг него что-то не договаривают.

— Эта рука? — дядя передернул плечами. — Она создана для меня почти шестьдесят лет назад, отсутствие одного пальца не помешает мне набивать трубку. — Прежде чем Конрад успел вставить слово, он продолжал: — А вот твоя нога — совсем другое дело, тебе придется решать самому, что делать с ней.