Читаем без скачивания Новая жизнь - Алигьери Данте

VII

Дама, благодаря которой я так долго скрывал мою любовь, должна была покинуть упомянутый город1 и отправиться в дальние края. Удрученный тем, что лишаюсь столь прекрасной защиты, я ощутил скорбь, нежданную мною. И, полагая, что, если я не буду говорить об отъезде этой дамы с горестью, люди раньше догадаются о том, чту я скрываю, я решился сочинить "жалобу"2 в форме сонета. Этот сонет я привожу, ибо дама моя была непосредственной причиной многих слов, в нем заключенных, как это очевидно всем, способным его понять. Тогда я произнес следующий сонет, начинающийся: "О вы, идущие..."

О вы, идущие любви путями,

Молю, взгляните сами,

На свете есть ли муки тяжелей?

Задумайтесь над этими словами -

5 Узнаю вместе с вами,

Где ключ во мне к обители скорбей.

Амор-владыка осветил лучами

И одарил дарами

Меня не по заслугам; так я жил.

10 И за моими слышал я плечами:

"Какими он делами

Такую легкость сердца заслужил?"

Я утерял былое дерзновенье,

Что возбудил моей любви тайник.

15 He выразит язык

Мое несчастье и мое томленье.

И я -- как тот, кто головой поник,

Скрывая взора скорбного смущенье,

Вы радости волненье

20 Лишь видите -- я скорбь таить привык.

Сонет заключает в себе две части: в первой я обращаюсь к верным Амору словами пророка Иеремии3: "О vos omnes, qui transitis per viam, attendite er videte, si est dolor sicut dolor meus"*, равным образом я прошу их приклонить ухо к словам моим. Во второй части я рассказываю о том, в какое состояние привел меня Амор, но понимая это состояние иначе, чем явствует из конца сонета; я говорю также о том, чту мною утеряно. Вторая часть сонета начинается: "Амор-владыка..."

VIII

После отъезда этой благородной дамы повелителю ангелов было угодно призвать ко славе своей юную даму благородного облика, которая была всем дорога в упомянутом городе. Я видел, как возлежит ее бездыханное тело, жалостно оплакиваемое многими дамами. Тогда я вспомнил, что видел усопшую в обществе Благороднейшей, и не смог удержаться от слез; пребывая в слезах, я решил сказать несколько слов о ее смерти в воздаяние за то, что я видел ее некогда с моею дамой. Этого предмета я коснулся в последней части слов, мною сложенных, как это ясно тем, кто умеет слышать. Я написал два сонета; первый начинается: "Амор рыдает...", а второй: "О неприятельница состраданья..."

Амор рыдает1, и рыдать должны

Влюбленные. Причину слез узнают:

Здесь дамы к милосердию взывают,

4 И скорбью очи их поражены.

Краса и молодость погребены

Презренной смертью. Все, что восхваляют

На этом свете, пелены скрывают;

8 И сердца тайники обнажены.

Любви владыка даме честь воздал,

И было истинно его явленье.

11 Амор, склонясь над дамой, плакал сам,

Но, взор свой обращая к небесам,

Благой души узрел он вознесенье;

14 И лик усопшей радостью сиял.

Первый сонет делится на три части: в первой я призываю верных Амору и побуждаю их к плачу, ибо сам владыка их рыдает. Я говорю также, что они узнают причину слез, чтобы убедить их выслушать меня; во второй части я повествую об этой причине; в третьей я говорю о чести, которую Амор воздал даме. Вторая часть начинается: "...здесь дамы...", третья: "Любви владыка..."

О неприятельница состраданья,

Мать древняя страданья,

О смерть, неумолимый судия!

В тебе -- вся скорбь земного бытия.

5 Иду, задумчив, я,

Уста устали клясть твои прозванья.

Твои нарушил я очарованья.

Поведаю деянья

Преступные, ничто не утая,

10 Дабы вина открылась всем твоя.

В сердца печаль лия,

Я вновь влюбленных вызову рыданья.

Куртуазии высшее стремленье

И добродетель покидают свет.

15 Беспечность юных лет

Изгнало древней смерти дерзновенье.

Вы видели блаженное успенье.

Но кто она? Что всем скажу в ответ?

Услышит тот ее привет,

20 Кто в грешном мире обретет спасенье.

Сонет разделен2 на четыре части: в первой я называю смерть теми именами, которые она заслужила; во второй, обращаясь к ней, я говорю о причине, заставившей меня ее проклинать; в третьей я ее хулю; в четвертой я обращаюсь к неопределенному лицу, хотя в мыслях моих я знаю, кто это. Вторая начинается: "В тебе -- вся скорбь..."; третья: "Поведаю деянья..."; четвертая: "Услышит тот..."

IX

После смерти юной дамы, по прошествии нескольких дней, случилось, что я должен был покинуть упомянутый город и уехать в тот край, где пребывала благородная дама, бывшая моей защитой. Место, куда я направлялся, не было столь удалено, как то, где она находилась. Это путешествие1 было тягостно для меня, ибо я удалялся от моего блаженства, и вздохи не в силах были рассеять печаль моего сердца, хотя я был не один, а в обществе многих. Тогда в моем воображении появился пресладостный владыка, который управлял мною силою добродетели благороднейшей дамы. Предстал как пилигрим, облаченный в убогие одежды. Он казался мне смущенным и смотрел в землю. Лишь порой взоры его обращались к реке, прекрасной, быстрой, прозрачной2, протекавшей вдоль моего пути. И мне показалось, что Амор звал меня и что он произнес следующие слова: "Я прихожу от дамы, столь долго бывшей твоей защитой. Она вернется не скоро. Поэтому сердце твое, к ней обращенное по моему велению, я взял и понесу его другой даме, которая станет твоей защитой, подобно тому как ею была отсутствующая". И он назвал ее по имени, так что я хорошо понял, кто была она. "Все же, если ты захочешь выразить то, что я поведал,-- продолжал он,-- скажи так, чтобы невозможно было различить кажущуюся твою любовь к одной от подобной же любви к другой". Когда он произнес эти слова, видение мгновенно исчезло, ибо Амор проник в меня с такой силой, что слил свою сущность с моею3. С изменившимся лицом, погруженный в раздумья, я весь день скакал на коне, часто вздыхая. По прошествии дня я сочинил сонет на этот случай, начинающийся: "Позавчера..."

Позавчера я на коне скакал,

Задумавшись, исполненный тревоги.

И мне Амор явился средь дороги,

4 В одеждах легких странника предстал.

Как будто бы господство утерял,

Смиренномудрый, грустный и убогий,

Склонив главу, покинул он чертоги,

8 И, мнилось мне, людей он избегал.

По имени окликнул он меня

И мне сказал: "Тот край я посетил,

11 Где повелел, чтоб сердце пребывало.

Ты обретешь иное покрывало".

И столь с моей свою он сущность слил,

14 Что вдруг исчез -- но как? -- в сиянье дня.

Сонет разделен на три части: в первой я сообщаю, когда я узрел на своем пути Амора и в каком облике он мне явился; во второй передано то, что он мне сказал, хоть и не полностью, из страха открыть мою тайну; в третьей я говорю, как он исчез от взоров моих. Вторая часть начинается: "По имени..."; третья: "И столь..."

Х

После моего возвращения я искал случая увидеть даму, которую мой владыка назвал мне на пути воздыханий. Боясь быть многословным, скажу лишь, что вскоре мне удалось сделать ее моей защитой в такой степени, что многие говорили об этом, нарушая границы благопристойности, и это меня весьма огорчало. Из-за невоздержанных толков, казалось порочивших меня, Благороднейшая, будучи разрушительницей всех пороков и королевой добродетели, проходя, отказала мне в своем пресладостном привете, в котором заключалось все мое блаженство. И, несколько удаляясь от того, что я хочу поведать, я объясню, какое благотворное влияние ее приветствие имело на меня.

XI

Я говорю, что, когда она появлялась где-либо, благодаря надежде на ее чудесное приветствие у меня не было больше врагов, но пламя милосердия охватывало меня, заставляя прощать всем меня оскорбившим. И если кто-либо о чем-либо спрашивал меня, ответ мой был единственным: "Любовь", а на лице моем отражалось смирение. И когда она собиралась приветствовать меня, дух любви, ниспровергая всех других духов чувств, изгонял ослабевших духов зрения, говоря им: "Идите оказать честь вашей даме", а сам занимал их место1. И тот, кто хотел бы познать природу Амора, мог бы легко проникнуть в его сущность, наблюдая содрогание моих очей. Когда же Благороднейшая спасла меня своим спасительным приветствием2, Амор не в силах был скрыть завесой нестерпимое блаженство, но приобретал такие свойства, что тело мое, вполне ему подчиненное, двигалось порой как нечто тяжелое и неодушевленное. Отсюда ясно, что в ее приветствии заключалось мое блаженство, переполнявшее меня и превышавшее нередко мою способность восприятия.

XII

Возобновляя мое повествование, скажу, что после того, как мне было отказано в блаженстве, меня охватила такая скорбь, что, удалясь от людей, я орошал землю горчайшими слезами. А когда источник слез иссяк, я затворился в своей комнате, где предался жалобам и песням, не боясь быть услышанным кем-либо. Тогда я призвал милосердие Дамы Куртуазии1, и, говоря: "Амор, помоги твоему верному", я заснул в слезах, как побитый ребенок. Почти посреди моего сна мне показалось, что в комнате моей рядом со мной сидит юноша, облаченный в белоснежные одежды2. Взгляд его был задумчив, и он смотрел туда, где я лежал. И, глядя на меня в продолжение некоторого времени, он, показалось мне, позвал меня и, вздыхая, произнес следующие слова: "Fili mi, tempus est ut praetermittantur simulacra nostra"3*. Тогда мне показалось, что мне известно, кто он, ибо он назвал меня так, как часто именовал в моих снах. И когда я смотрел на него, мне показалось, что он плачет жалостно и ожидает, что я заговорю. И, осмелев, я сказал ему: "Владыка благородства, почему плачешь ты?" Он отвечал: "Ego tamquam centrum circuli, cui simili modo se habent circumferentiae partes; tu autem non sic"4**. Я раздумывал над его словами, и мне показалось, что говорит он очень непонятно. Заставив себя заговорить, я сказал ему: "Почему, владыка, речи твои столь темны?" Он обратился тогда ко мне на народном языке: "Не спрашивай больше, чем следует". Тогда я заговорил о приветствии, в котором мне было отказано, и стремился узнать причину этого. Он ответил мне так: "Наша Беатриче услышала от некоторых лиц, о тебе говоривших, что ты досаждаешь даме, имя которой я назвал тебе на пути воздыханий. Благороднейшая, будучи противницей всего недостойного, не удостоила твою особу приветствия, опасаясь, что ты принадлежишь к числу недостойных людей. И так как на самом деле твоя тайна отчасти ей известна -- по длительности опыта,-- я желаю, чтобы ты сложил рифмованные строки, в которых была бы показана та власть, которую приобрел я над тобой по ее милости. Ты скажешь ей о том, что был ей верен с детских лет. Призови в свидетели знающих об этом, которых ты просишь заверить ее в правдивости твоих слов, и я, будучи твоим свидетелем, с радостью обращусь к ней. Тогда она почувствует твою любовь и узнает цену слов тех, кто на тебя клевещет. Сложи слова так, чтобы они изъяснили ей твои мысли, но не обращайся к ней прямо, что не приличествует, и не посылай их туда, где они могли бы прозвучать в мое отсутствие, но укрась их сладостной гармонией5, в которой я появлюсь каждый раз, когда необходимо". Сказав эти слова, он исчез, и сон мой прервался. Вспоминая, я понял, что видение это предстало мне в девятый час дня6. И, не покидая своей комнаты, я решился сочинить баллату7, следуя советам моего владыки. Тогда я написал следующие строки, начинающиеся: "Баллата, ты любви отыщешь Бога..."