Читаем без скачивания Клинок ночи (СИ) - Кирк Райан

Они шли за кузнецом весь день, в группе росло недовольство. Никто не узнавал окрестности, хотя кузнец убеждал их, что они приближаются к дому. Конца бури не было видно, путники решили остановиться и попытаться разжечь огонь. После невероятных усилий четверых мужчин маленький огонек загорелся, и вся дюжина сгрудилась там для тепла. Даже солдаты, терпевшие бурю, решили быть поближе к горящему дереву.

Путники не видели солнце, но стало темнее, и обсуждение вариантов стало разгоряченным. Рос страх, терзая даже самые сильные сердца группы, и эмоции крушили логику. Кузнец продолжал клясться, что они близко, что еще полдня пути домой. Он хоте продолжать путь ночью, чтобы к утру дойти до деревни. Старейшины сомневались, разделились, и солдаты не помогали.

Торговец настоял продолжать путь. Ему не нравилось быть вдали от комфорта камина и дома, и его растущая нервозность не давала ему стоять на месте

— Эти земли опасны. Мы открыты и беззащитны, с товаром и золотом, что может соблазнить воров. Лучше снизить риск и миновать путь как можно быстрее. Нужно продолжать.

Солдаты тихо согласились. Они были из местной армии, ранее в этом году участвовали в бою и не хотели повторять. Старейшины кивнули. Хотя торговец был самым богатым в группе, был неофициальным лидером каравана, традиции и честь требовали, чтобы окончательное решение выносили старейшины.

Фермер осмотрел группу, увидел, что никто не осмеливался перечить торговцу. Мужчина имел влияние в городе, перечить ему было опасно. Но фермер переживал за семью, и он считал угрозу заблудиться в долине в снежную бурю опаснее, чем банда воров. После мига колебаний он заговорил:

— Я переживаю, что мы не так близки, как думаем. Я живу на земле рядом с нашей деревней, и я не узнаю окрестности. Без огня будет угроза здоровью моего сына и жены. Давайте останемся у огня. Эта буря мешает нам, но удерживает и воров в их норах. Безопаснее идти днем, там греет солнце. Младым и старым, — добавил он, посмотрев на старейшин, — будет глупо путешествовать по холоду без тепла огня.

Старейшины сидели рядом, они обсуждали это. Торговец и кузнец переглянулись с недовольным видом, пока фермер ждал. Они привыкли пренебрегать старейшинами. Их караван был полон юных людей, им было сложно ждать старейшин. Торговец и кузнец шептались, но фермер молчал. Все злились из-за нерешительности и медлительности старейшин, но фермер в этом не участвовал. Когда-нибудь старейшиной станет он, и потому он не собирался шептаться за спинами.

Старейшины приняли решение до того, как начало примораживать. Самый старший из них заговорил, как и требовала традиция:

— Фермер прав. Идти в таких условиях опаснее, чем воры. Мы уйдем с первыми лучами, если буря стихнет.

Торговец шагнул вперед, открыв возмущенно рот, но его жена остановила его рукой. Решение старейшин было окончательным, и солдаты слушались их. Хоть он был недоволен, возмущения только навредили бы его торговле в деревне. У него было два варианта. Забрать семью и уйти без поддержки солдат или слушаться решения старейшин.

Фермер следил за торговцем краем глаза. Хотя внешне он выглядел как простой крестьянин, мужчина, привязанный к земле, он был известен в деревне умом и проницательностью. Когда он был младше, подрастал, старейшины подозревали, что он обладает определенной чуткостью, но он всегда отрицал это, так что не проходил проверку, которую монахи устраивали для детей Трех королевств. Фермер знал, что торговец стал ему врагом, по крайней мере, сейчас. Торговец не будет с ним общаться и торговлю начнет вести в других деревнях. Он запомнил это и убрал к остальной информации, которую держал в голове.

Фермер еще пару мгновений смотрел на торговца, а потом повернулся к своей семье. Его тревоги растаяли, как снег у огня, когда он увидел сына. Мальчик был слишком маленьким, чтобы понимать, какой конфликт произошел, ему хватало быть рядом с мамой и огнем. Фермер гордился сыном в пути. Ребенок был юным дарованием, это было понятно всем, кто его видел. Он научился говорить быстрее всех детей, каких фермер помнил. В пять лет он задавал вопросы обо всем, его память поражала. Фермер не очень хотел брать сына в Новое Убежище, но его страхи были необоснованными, и торговля прошла лучше, чем если бы он отдал свое добро на продажу торговцу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Фермер всегда поддерживал любопытство сына, развивал все его интересы с искренней радостью. Он не врал сыну и отвечал на все его вопросы. Но в городе мальчик останавливался через каждые два шага, задавал вопросы всем, кто слушал, и некоторые вопросы можно было посчитать неуместными. И фермер впервые попросил сына придержать вопросы, пока они не закончат дела. Мальчик спросил, конечно, почему, и отец не смог решить, злиться ему или смеяться от любопытства сына. К счастью, сын понял отца и задавал только самые важные вопросы, пока они не покинули город. Как только они прошли дома, он начал бросать вопрос за вопросом.

Фермер постарался не отвлекаться. Лагерь был в движении, готовился к ночлегу. Решение было принято, и группа вскоре развела костер, вытащив из запасов больше хвороста. Солдаты разделили дозор, торговец и фермер согласились помочь им.

Со временем все они уснули вокруг огня, обрамленные повозками и зверьми. Ничего не происходило, а потом тьма отступила, и взошло солнце. Семья фермера, как обычно, встала с первыми лучами. Дома они всегда делали много работы, свет дня был самым ценным ресурсом. Солдаты проснулись следом, привыкшие к делам гарнизона, торговцы и старейшины проснулись последними

Рассвет нового дня поднял дух всех в группе. Усиливающийся свет солнца отогнал сомнения насчет выживания. Все держались ночью, но каждый хоть раз задумывался со страхом, что снег может засыпать огонь и лишить их тепла.

Надежды сменились тревогой, когда оказалось, что кузнеца с ними нет. Солдат, что последним был в дозоре, сказал, что кузнец рано проснулся, до рассвета, чтобы отправиться на поиски пути. Фермер и торговец забыли о споре, согласились, что тогда он вернулся бы, когда караван проснется.

Новость вызвала новые споры. Старейшины считали, что кузнец нашел путь домой и решил, что тепло очага важнее, чем жизни путников. События прошлых дней убедили их, что проводник из кузнеца был плохим. Деревня могла быть неподалеку, и кузнец мог подумать, что они легко доберутся сами.

Или кузнец мог заблудиться. Старейшины быстро заметили, что, если кузнец не вернулся домой, то это самое логичное объяснение. Хотя старейшины не знали о судьбе кузнеца, они были уверены, что в случившемся он сам и виноват. Торговец быстро согласился с этим.

Последний вариант озвучил фермер, и от этого было страшно. На кузнеца могли напасть бандиты. Старейшины и торговец быстро отмахнулись от этой идеи, и солдаты их поддерживали. Бандиты не пришли бы в такую погоду. Проблемы кузнец создал себе сам.

Фермер не спорил, но видел, что глаза старейшин бегают. Фермер понимал, что страх всегда строился на неизвестном, а тут неизвестного было достаточно. Он сочувствовал. Фермер знал кузнеца много лет, и хотя он не знал его умений в работе с металлом, фермер понимал, что он знал землю лучше всех. Фермер сомневался, что кузнец ранил бы себя сам, случайно или намеренно. Он надеялся, что ошибался, но сердце знало, что это не так.

Они обсудили варианты, старейшины решили, что фермер, знающий землю лучше всех среди оставшихся, будет тем, кто поведет их домой. Фермер возражал, заявляя, что он не знал места, где они оказались, и идти будет опаснее, чем оставаться. Но старейшины настаивали, они хотели домой. Фермеру пришлось смириться с ролью проводника.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Фермер тихо поделился тревогами с женой, что мало говорила. Фермер всегда это в ней ценил. Его жена не жаловалась на тяготы жизни. Она действовала. Часто, слушая рассуждения и сомнения мужа, она останавливала его быстрым жестом и спрашивала:

— Так что ты будешь делать?

Она не давала ему погрязнуть в мыслях, она настаивала, что его ответ нужно воплощать в реальность. Так было и сегодня. Если это были бандиты, опасно было везде. В ее глазах не было жалобы или страха. Она инстинктивно провела ладонью по поясу, что удерживал ее зимнюю одежду. Там скрывался маленький и очень острый кинжал. Фермер знал, что она не училась этому, но была уверен, что она не будет мешкать, чтобы использовать его, когда потребуется.