Читаем без скачивания Не повернуть время вспять… Дневник мамы особого ребенка - Ольга Иванова

Я благодарна всем медсестрам и санитаркам нейрохирургического отделения №3, многих из которых я уже не помню по именам, но кого помню, перечислю поименно – Татьяне Владимировне, Максимовой Наташе, Никоновой Тане, Ираиде, Гале и Римме (к сожалению, не знаю их отчеств или фамилий), которые были всегда внимательны и заботливы по отношению к моей дочери.

Я благодарна воспитателям детского сада №164 – Галине Григорьевне и Светлане Анатольевне, которые не побоялись воспитывать в обычном детском саду ребенка-инвалида.

Я благодарна первой учительнице Анюты, Воронцовой Ларисе Петровне, и ее классному руководителю и учителю математики Холзаковой Зюльфии Мансуровне.

Я благодарна директору Белава Ричарду Яновичу и учителям детской музыкальной школы №3 – Павловой Елене Васильевне, Татьяне Аркадьевне, Лилии Раифовне, Любови Вениаминовне, Татьяне Григорьевне и другим, которых я не знаю по имени и фамилии, – за то, что они привили моей дочери любовь к музыке до такой степени, что она решила ее сделать своей профессией.

Я благодарна Воеводскому Сергею Николаевичу, что он поверил в силы моей дочери и взялся ее учить новому для нее музыкальному инструменту – кларнету.

Возможно, я кого-то забыла и не перечислила в этом списке, но знайте, что в глубине души я всегда благодарна вам.

А еще я очень благодарна Богу, ведь все, что делается, делается по воле божьей, и без его воли и книги бы этой у меня сейчас не было.

И еще – Бог никогда не посылает испытаний сильнее, чем мы можем вынести, а это значит, что это испытание – быть матерью ребенка-инвалида и воспитать дочку – было мне по силам.

Газета «Вырастай-ка» с моим письмом и фотографией

Саши и Вани

Глава 1. Рождение, или Как все начиналось

Моя дочь могла даже не быть зачата. В принципе, она вообще не должна была появиться на белый свет, потому что у меня стояла спираль, противозачаточное средство. Но вопреки всему, она не помогла. Видимо, Анюте очень надо было родиться и родиться именно в нашей семье.

Идем дальше. У меня, несмотря на мою беременность (о которой я тогда, разумеется, не знала), продолжались обычные для каждой нормальной и здоровой женщины критические дни. И ничего не предвещало, как говорится. И уже потом на УЗИ, которое мне назначили уже не помню по какой причине, выяснилось, что я беременна.

Насчет аборта я была настроена решительно – ни за что! Единственное, что пугало, так это то, что стоит спираль, как будет развиваться ребенок, мне было абсолютно непонятно. Но врачи, которым я тогда еще слепо верила, убедили меня в том, что все будет хорошо.

Эх, знать бы заранее, что с нами будет в жизни. Скольких ошибок удалось бы избежать, сколько всего можно было бы сделать по-другому. Тем не менее, все это опыт, который никак не приобрести больше, кроме как ценой собственных ошибок. Это не значит, что я пошла бы тогда и сделала аборт, нет. Все было бы точно так же – я стала бы рожать. Но я относилась бы ко многим вещам в жизни сейчас гораздо проще, чем тогда.

А еще Анюта могла умереть при родах. Это было очевидно. Спираль-то ведь стояла до самых родов… И при извлечении спирали можно было, разумеется, повредить что-нибудь ребенку. К счастью, этого не случилось. Зато случилось много всего другого.

Во-первых, родилась наша дочь недоношенной, раньше времени, 31—32 недели, то есть примерно два месяца я ее не доносила. Вес малышки был всего 1338 граммов. Вот как? Как я не боялась брать ее на руки? Сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что если бы это был мой первый ребенок, то я бы вообще запаниковала. Хотя Ваня, старший брат Анюты, тоже родился немного раньше своего срока, в 37 недель, вес у него все же был целых 2850 граммов, это в два с лишним раза больше!

Во-вторых, мне сразу же, еще в роддоме, сказали, что у девочки проблемы с головным мозгом – очень большая голова, есть подозрение на водянку и нужно делать УЗИ мозга или нейросонографию. У младенцев это делается через ещё не заросший родничок.

Во время рождения Анюты я сумела побывать сразу в двух роддомах.

– Как это у тебя получилось? – спросите вы. Сейчас расскажу.

Сначала мой муж меня привез в 5-й роддом, что находится по месту жительства. И до того, как он меня туда привез, в принципе, со здоровьем у меня все было достаточно хорошо. Точно так же было все и во время первой беременности, с Ваней. В начале беременности я не чувствовала вообще никаких проблем со здоровьем – ни токсикоза, ни какого-то особого желания съесть те или иные продукты, которое так часто возникает у беременных, что порой им ночью хочется персиков или мороженого, а через пару часов – соленых огурцов и пива. Все это знаю только понаслышке, ни разу ничего такого у меня не было.

Зато к концу обеих беременностей начинались проблемы с отеками, повышалось давление, и меня клали в роддом на сохранение. И оба раза выходила я оттуда уже с детьми. С Ваней все это было в меньшей степени, с Анютой все было гораздо сложнее, врачи в 5-м роддоме провели всю необходимую в таких случаях терапию для снижения давления и… испугались… Испугались последствий. И быстренько договорились с соседним 7-м республиканским роддомом, чтобы меня взяли туда. Объяснив это тем, что там детская реанимация лучше. Уже тогда я заподозрила что-то неладное.

Надо сказать, что мы с мужем вообще планировали рожать второго ребенка вместе, как это было с Ваней. Я до сих пор с благодарностью вспоминаю эти роды, помню все, как сейчас – как начались схватки, как муж меня успокаивал, как просто был рядом – и этого было достаточно, чтобы мне было спокойно. Да и отношение медицинского персонала совсем другое, когда на родах присутствует мужчина.

Если думаете и решаете, рожать ли вместе с мужем, мое мнение на этот счет однозначное: да, рожать. Это дорогого стоит. Это надо видеть – счастливые глаза новоиспеченного папы, держащего на руках своего сына.

Жаль, что с Анютой все было не так. Да, мы собирались, но нам не разрешили рожать вместе, потому что, как мне объяснили врачи перед родами: «Не будем знать, кого из вас троих спасать – то ли Вас, то ли вашего мужа, то ли ребенка». Кстати, мы до конца не знали, кто у нас будет, мальчик или девочка: нам это было абсолютно не важно. Лишь бы родился здоровым, не важно, кто. Если бы мы знали заранее, что нас ждет.

Родилась наша Анютка – помню только огромную голову и малюсенькие, тоненькие ручки-ножки, толщиной с мой палец, даже не с палец взрослого мужчины. Как сказал потом, уже позже, мой свекор: «Были бы кости, а мясо нарастет». Так и вышло. Кости были, а вот кроме костей была, к сожалению, еще и вода. Вода в голове.

«Водянка мозга» – этот страшный диагноз я впервые услышала в роддоме. Сообщил мне его врач-педиатр из детской реанимации, куда после родов сразу попала Анюта. А вообще мне сказали, что если бы это был мой первый ребенок, то я рожала бы через кесарево сечение, потому что давление мое в родах зашкаливало до 220. Представляете, каково было моей дочери от такого моего давления? При этом я абсолютно его не чувствовала, свое высокое давление. Так было и во время первых родов, только тогда давление было гораздо ниже и поднималось всего лишь до 140—150 максимум.

Помню, как пришел в роддом муж. Как всеми правдами и неправдами прошел в реанимацию (никого туда не пускали). Каким-то чудом он где-то раздобыл халат и просто взял и зашел туда, чтобы увидеть дочку.

«Вот только бабушек ваших нам здесь точно не надо – сказали в реанимации. – Они точно в обморок упадут от такого зрелища.» Муж держался молодцом, даже виду не подал, что ему больно. Я так не могла. Я ревела почти все время. И постоянно задавала себе вопрос «За что?» Это только потом я поняла, что задавать такой вопрос бесполезно, лучше спрашивать, для чего мне вся эта ситуация? Что я должна понять, благодаря ей?

Плохо помню, что меня окружало, потому что все мысли были только о дочке. Зато очень хорошо помню, что погода 9 октября была солнечная и как раз выпал первый снежок, был легкий морозец, такой же, как сегодня, когда я пишу эти строки. Только прошло уже больше 17 лет, но точно так же светит солнышко, точно так же падают снежинки, точно так же рождаются дети, точно так же ставятся диагнозы, страшные и не очень. А это значит, что жизнь продолжается.

Персонал в седьмом роддоме был очень хороший. Соседок своих по палате не помню, зато хорошо помню, как приехали из Перми мама и брат. Мне стало хоть чуть-чуть, но полегче, когда приехала мама. Все-таки поддержка близкого человека очень много значит в трудную минуту.

Когда я увидела Анюту впервые, честно, мне хотелось плакать, и я плакала. Это потом уже, когда она находилась в реанимации 4-й городской детской больницы (о ней я еще расскажу отдельно), я поняла, что плакать ни в коем случае нельзя, все это отражается на состоянии ребёнка. Вечером я сцеживала молоко на ночь и уезжала домой, а дома плакала всю ночь, приезжала снова в реанимацию с опухшими от слез глазами и мне говорили, что дочери стало хуже. Вот такая незримая связь матери и ребенка.