Читаем без скачивания Боги с Родины. 3 книга трилогии - Святослав Лаблюк

Тот выбор, значащим был более. В нем заключался главный смысл, – каким по жизни нужно быть. К свободе той людей вёл Данко, в дороге путь всем освещая, собою жертвуя, для света, – и сердце вырвав для людей, веря в них, беззаветно.

– Всегда считал, – с рождения у человека – есть «стержень» или его нет, закончил тему разговора Дмитрий Сильвестрович. В тебе он есть. Не потеряй и, не сломай его. Нет в мире – этого ценнее, ничего.

Ему не трудно было в Белоруссии. В первое время слишком скучно.

Провинциальный городок, грусть навевал своим укладом неторопливым, жизненным. Единственное развлечение – посмеиваться изредка, над глупыми попытками борьбы, начальника РайОВД майора Мандрика, с подвыпившими гражданами, довольно праздно появляющимися, на грустных улицах «заснувших». Он дал приказ патрульным, – забирать везде и всех, в общественных местах, – подвыпивших.

Видя, как молодёжь, увидев бобик цвета канарейки, изображала выпивших ребят и…, подчинённые майора, к ним бежали, а те – оказывались трезвыми. Он улыбался, этим сценкам. А ребята, тот бобик провожая, задорно хохотали и, с недвусмысленные шутки, во след им посылали. Сам, иногда покачиваясь, за столб хватался, как бы удержать себя старался, при виде бобика и, с удовольствием смотрел в их наглые глаза, когда те отходили от него, увидев, – вновь ошиблись, – не повезло.

Позже, у них с Артёмом появились счёты, вначале с участковым, после того, как он племянника его, на танцах проучил, потом и с Мандриком, – борцом за трезвость, избранно.

Дмитрий Сильвестрович снимал дом у Петровны, – милой, доброй бабушки по Луначарской улице. У ней два сына – Пётр, Николай. За сорок – Николаю, он жил с семьёй у берега реки, Петру – чуть больше тридцати, жил вместе с матерью и строил дом, по меркам того времени – большой, метров – сто двадцать. Дом – одноэтажный. Все окна вставлены и двери, но не везде настлал полы. Досок для пола не хватало.

Так получилось, что они, немного подружились, ведь часто, рядом находились.

Петровна по натуре, хозяйственной была. Держала несколько свиней, корову и, отдавала времени участку много, за домом, – поле, с пол гектара. Участок разделён был на две части. На первой – большей, овощи: капуста и картошка, а на втором фруктовые деревья; яблони и груши, кусты поречки [1] белой, красной, чёрной.

1

Однажды, в выходной день – в воскресенье, Пётр Артёму предложил поехать с в лес, грибы собрать, пока стволы порубят, на делянке, размеченной лесничем для порубки.

Погода, для апреля – тёплая, прекрасная. На небе, солнышко светило ясное, с утра. И, с настроением хорошим было, солнечным лучам подобно – ласковым, светила. Артём стал собираться, радостно.

Корзину для грибов взял у Петровны и, по совету Пети, чтобы в лесу дубу не дать, взял куртку и, отнёс в телегу.

Удобно разместившись сзади братьев, отправился в лес – развлекаться. Грибы, не собирал он раньше никогда. Знал, по рассказам, – увлекательно.

Минули льнозавод, минут через пятнадцать, проехали вдоль Бороздецкой слободы. Свернув с асфальтовой дороги на грунтовый грейдер, под монотонный скрип рессор телеги, въехали в лес угрюмый, к ним безразличный, привыкший к безысходности.

Проснулся перед остановкой, увидев, что в лесу.

В секунды дух перехватило, от царствия великолепия, – стремящихся вверх к небу, к солнцу, величественных, стройных сосен, тысячелетних, вековых. С трудом свет пробивался через ветви. В лесу было прохладно, мало солнца, как в государстве сказочном, где лешие и ведьмы, в чаще прячутся, где всякое с людьми случается.

Петра благодарил, что куртку взять – советовал.

Братья, готовились к порубке, выбрав стволы многосотлетние, Артём, вздохнул, смотря с тоской на них, прекрасно понимая, что тех не остановишь, для этого приехали, тем более, – есть разрешение.

Послушавшись совета – не отходить от них далече, решил идти лишь по прямой, чтобы не заблудиться. Как только соберёт грибы, назад вернётся, – развернувшись. Грибов в лесу – огромное количество. Они росли под каждым деревом почти.

Если не разгибаться, очень быстро, корзина наполняется, набором – ассорти.

Не разбираясь в них, какие для еды пригодные, какие нет, он возвращался дважды к братьям, с корзиной полной – гибов разных.

Смеясь, выбрасывали братья их, в корзине оставляя – два гриба, один. Видя, что начал им надоедать и, постигая их учение, – какие нужно собирать, а на какие, – не обращать внимания, он в третий раз отправился искать хорошие грибы, с огромным рвением, стараясь, больше – в выборе, не ошибаться, чтобы для шуток их не стать, объектом анекдота. Ведь, на незнание, не нужно злиться. И, здесь, нужна наука.

Слышал, какое дело – увлекательное – сборка грибов, теперь узнал, попробовав. Вскоре, Артём, не слышал звуков топоров. Это встревожило. Он, развернувшись, решил идти обратно и, ничего не слыша, – стал, сомневаясь в правильности направления для возвращения, почувствовав усталость.

Присев возле огромной лиственницы, слушал – птиц и тишину. В ответ на крик – ау-у, ау-у, не слышал отзвука. Из-за вершин деревьев, – лилось, никем непуганое, и непринуждённое, птиц пение – похожее на щебетание и переливы.

Впервые в жизни, не был рад он тишине и красоте зелёных лап, не ярко освещаемых лучами солнца, с трудом, сквозь, кроны пышные – деревьев, пробивающихся, где он присел в раздумьях.

Прекрасно понимая, что будут всё равно искать, решил – не уходить отсюда, чтобы не заблудиться окончательно, обманчиво надеясь, – возвращается.

Около часа просидел, или ему так показалось, уже переживал, что не нашли ещё. Нежданно, невдалеке увидел человека, не торопясь, степенно, – идущего, куда-то, определённо.

Живой, – не приведение, с седою бородой, возраста непонятного, легко одетый в изо льна одежду – тёмную, покроя революционного, был подпоясан кушаком.

Он не спеша шёл в сторону, прошёл бы мимо, не обратив внимания, на заблудившегося юношу, растерянно и, с удивлением смотрящего на одеяние.

Артём с ним поздоровался.

После приветствий, человек остановился и, посмотрев неласково, ответил, – здравия, приезжий молодец.

– Скажите, мне пожалуйста, спросил Артём у человека, если пойду я в эту сторону, он показал рукой, в казавшуюся – правильной, (чтобы вернуться к братьям) куда я выйду…?

– К Лепелю, если там, не заблудишься, ответил человек и улыбаясь, пошёл дальше.

От неожиданности, больше растерялся и, спрашивая снова, тому вослед, Артём ответил, поделившись ситуацией.

– Но мне туда не надо. Мне нужно возвращаться в Чашники.

– Чашники там, остановившись, к Артёму повернувшись, ответил человек и, показал рукою вправо, как понял он – на юг. Идти же нужно тебе – влево, где рубят лес. Пока не поздно.

Артём вертел башкой по сторонам и, возвратив обратно, увидел, – человек исчез, спасибо не услышав.

Благодаря заочно, Артём, забрав корзину, отправился, куда показано. Он даже не подумал, – откуда, человек, здесь взялся? Не прогуляться вышел по лесу, в одежде лёгкой? – Пройтись мимо Артёма?

Вскоре услышал звуки топоров и этому, несказанно, стал рад. Довольный, что нашёл, явился в тот момент, с корзиной полной, когда очередной срубили ствол, решили братья отдохнуть и, пообедать.

Достав из сумки нож, картошку, яйца, сало, хлеб, стаканы и бутылку с водкой, стали раскладывать на пне их, свежесрубленном, с чувством большого удовлетворения от выполнения работы, – полезной, трудной, нужной.

– Подумали, что заблудился? – как, между прочим, Пётр говорил, хлеб нарезая. Волноваться стали. Ещё немного бы, пошли искать тебя. Так далеко ходил? Забеспокоились.

– Я, точно заблудился, Артём признался, присев на ствол у пня, освобождённый от ветвей, заботливо.

Братья смотрели озабоченно. Могли ведь время потерять, уйдя искать.

– Как перестал удары слышать топоров и, растерявшись и расстроившись, присел у дерева огромного, спиною на него опёршись.

– И? – с интересом, Пётр вновь спросил.

– Долго прислушивался, – вас не слышал, лишь тишина и, пение птиц сверху. Их, я не видел.

Пытался вам кричать, – ау-ау, но понял, не услышите.

Потом, явился человек в одежде древнего покроя, он подсказал, куда идти, чтобы на звуки топоров прийти. – Сказал, иди туда, пока, не поздно.

Коля, чуть-чуть не поперхнулся, жуя хлеб с салом, луком, услышав тот рассказ. И у Петра лицо, вмиг изменилось, серьёзным слишком, стало, словно случилось, что-то рядом – не самое прекрасное.

– Какой он был? – встревоженно спросили разом, оба, голосом изменившимся.

Артём подробно описал того и, стал рассказывать о разговоре с ним…, братья вскочили, не желая отдыхать и, продолжать обед, ужаленные будто шершнем, грузить в телегу брёвна кинулись – готовые к погрузке, амором.