Читаем без скачивания Зыбучий песок - Джон Браннер

- Сестра, что вы об этом думаете?

- Воткнуть в нее иголки! - громко сказала Мэдж. - Много иголок! Много-много иголок!

- А ну, тихо! - резко приказала экономка, и Мэдж, испуганно притихла. Сестра, вы говорили:

- Ну, с ней не так уж много проблем, - пробормотала сестра Уэллс.

- Минуту назад вы сказали, что она надоедает сестрам и больным. Определитесь, пожалуйста, сестра Уэллс!

"Больше всего меня раздражает, когда они стремятся избавиться от пациентов, которые доставляют им беспокойство."

Почти забытая мысль в сопровождении неясного удивления вдруг пришла ему в голову. Возможно, вчерашнее замечание Мирзы о церковных ассоциациях, которые вызывает надтреснутый звон башенных часов, вытащило у него из памяти фразу, которую он слышал когда-то, но не вспоминал много лет: терпи дураков с радостью.

"Хотя бывают дураки и дураки: Нет, дело не только в беспокойстве, мы ведь вполне толерантны к тем, кто считается нормальным. Насилие, буйство: это другое дело, когда наши возможности исчерпаны и альтернативы нет. Мы зовем на помощь фармакологию и: Но почему нас так раздражают те, кто пытается до нас достучаться, не потому ли, что они стучат, чтобы сообщить нечто ужасное? Ведь мы не оставляем им другого способа выразить то, что они чувствуют, кроме их собственной грязи!"

Он резко сказал:

- Пожалуйста, не спорьте, сестра. Я считаю, что Арчин не нуждается ни в транквилизаторах, ни в каких-либо других медикаментах.

- Мне кажется, вы что-то упускаете, Доктор. Эта Арчин - кстати, что за нелепое имя! - эта молодая женщина сломала руку взрослому мужчине. Я не хочу, чтобы подобное произошло в больнице, и, думаю, вы со мной согласитесь. - Старшая сестра Тородей не привыкла, чтобы ей возражали, но сейчас ее голосу не хватало обычной твердости.

- Напротив, - ответил Пол, - это вы упускаете тот факт, что в данном случае она является жертвой нападения. С Мэдж Филпс случались раньше подобные вещи, сестра?

- спросил он, оборачиваясь.

- Она налетает на всех, кто притрагивается к ее вещам, - ответила сестра Кирк.

- Кто ее врач?

- Доктор Рошман.

- Она получает сейчас какие-нибудь лекарства?

- Ларгактил, но доктор недавно снизил дозу.

- Сегодня до конца дня давайте ей прежнюю дозу, а если доктор Рошман спросит, почему, сошлитесь на меня.

"Вопрос, на который нет ответа: я это делаю, чтобы досадить экономке, или это верное решение, учитывая вечную рошмановскую нерешительность? Чистая правда, что он меняет свои предписания столько раз за одну неделю, сколько Элсоп за год, и мне остается только молиться, чтобы предыдущее оказалось верным."

Щеки старшей сестры покрылись красными пятнами, Пол тактично отвел глаза и обратился к сестре Кирк.

"Еще немного, и они с полным правом обвинят меня в том, что я завожу среди больных любимчиков. Но это позже."

- Кроме английского, Арчин еще как-нибудь беспокоит пациентов?

- Да, - к неудовольствию Пола был ответ. - Она за ними наблюдает.

- Что же в этом плохого?

- Она смотрит на них во все глаза и повторяет их движения.

- Потому что не знает сама, как что делается?

- Похоже, что так. Но не удивительно, что больных это раздражает. Сестра замялась. - Ну, и конечно, им не понравилось то, что произошло сегодня утром в умывальной комнате.

- То есть?

- Она разделась догола и принялась очень тщательно мыть интимные части тела. Это многих шокировало. У нас несколько пациентов воспитаны так, что пользуются отдельным полотенцем для лица, а она вытерла все тело одним и тем же.

Пол сделал в голове зарубку. Одержимость чистотой половых органов может вывести на природу всего расстройства.

"Если оно вообше есть. Как бы благие намерения не завели меня в ад. Слишком мгного загадок для моего скромного ума."

- Думаю, из этой ситуации есть весьма простой выход, - сказал он вслух, - пусть она принимает душ или ванну.

- Но мы обычно по утрам этого не делаем, - с затаенным злорадством проговорила экономка. - Остальные пациенты могут расценить это как особую привилегию. Как вы думаете, сестра?

- Боюсь, что так, - согласилась сестра Уэллс.

- Знаете, это уже не лезет ни в какие ворота, - терпение его, наконец, лопнуло, - женщину исключительной чистоплотности называют грязной. Это просто поразительно, это сумасшествие! Пошевелите мозгами, что проще: заставлять ее мыться на глазах у всех или отправить в душ. Все, у меня много работы, да и у вас тоже.

14.

- Это Холинхед, - буркнула телефонная трубка. - Зайдите, пожалуйста, ко мне.

"Чтоб ты провалился! Как будто у меня мало своих забот! Завтра ночью дежурство, комитет и море бумаг."

Но отрывая дверь холинхедовского кабинета, Пол не забыл натянуть на лицо самую вежливую маску.

- А, Фидлер! Садитесь. Вы ведь знакомы с инспектором Хоффордом?

Полицейский в расстегнутом плаще с болтающимся по полу поясом приветливо кивнул.

- Простите, что беспокою вас, доктор, - сказал он. - Это насчет той девушки, Арчин. Мистер Фабердаун не хочет оставлять это дело. Я пытался, как мог, спустить его на тормозах, и доктор Холинхед готов был помочь, но:

- Вы собираетесь предъявить девушке обвинение?

- У меня нет другого выхода, - вздохнул Хоффорд.

Тут вмешался Холинхед, голос его звучал непривычно мягко.

- Инспектор рад был содействовать всеми возможными способами, но это максимум, что он мог для нас сделать. Я полагаю, самый простой выход признать девушку неспособной давать показания под присягой.

- Разве только: - пробормотал Хоффорд, - из того, о чем мы с вами говорили раньше, доктор, у меня сложилось впечатление, что у нее не стойкое умственное расстройство, а она просто: гм: была в шоке из-за попытки изнасилования, и ее страх окащался сильнее, чем разница в комплекции.

- Фабердаун все еще держится за свою версию? - спросил Пол.

- Вцепился, как пиявка, - проворчал в ответ Хоффорд. - Но вы, кажется, еще не нашли для девушки переводчика, и, значит, она не может опровергнуть его слова, так ведь?

Пол, принялся прокручивать в голове возможные варианты.

"Выставлять ее напоказ в суде было бы слишком жестоко, хотя, боюсь, все к тому идет. Но есть что-то совсем безнадежное в листе бумаги, на котором черным по белому будет написано: такая-то такая-то клинчески невменяема. Претит мне это.

Мирза прав. Даже в самых тяжелых наших больных остаются крупицы здравомыслия."

- Инспектор, это очень срочно? - спросил он.

- Конечно, нам бы хотелось разобраться с этим делом как можно быстрее, но, впрочем: нет, нельзя сказать, что это очень срочно. Мистер Фабердаун сам все еще в больнице и не выйдет оттуда раньше следующего понедельника, девушка, насколько я понял, тоже останется здесь.