Читаем без скачивания Недотрога в моей постели (СИ) - Невинная Яна

— Не надо что? — глухо прошептал Максим, поднося руку к моим волосам и убирая за ухо выбившуюся прядь. Простой жест, легкое касание его пальцев к мочке уха, а у меня остановилось дыхание, стало не хватать воздуха, я обхватила его ладонь руками и отодвинула от своего лица, не чувствуя сопротивления. Максим уронил руку вниз, сжав пальцы в кулак, в глазах вспыхивали яркие блики.

— Не надо меня трогать. Хорошо? — попросила я жалобно, не сумев вложить в эту фразу нужную твердость.

— Я уже говорил, что не могу, — прохрипел Максим, наклоняясь к уху и обжигая кожу горячим дыханием. — Рано или поздно ты будешь моей, как ни бегай.

Вздрогнув, я отшатнулась и заморгала, чувствуя прилив влаги к глазам, хотелось плакать от собственной слабости, от бессилия, из-за тяги, которая возникала неумолимо, стоило ему оказаться близко ко мне.

Я ее чувствовала. Всем телом. Кожу кололи маленькие невидимые иголочки, тело простреливали мини-заряды тока, внутри разгоралось пламя.

— Я не убегаю от тебя, Максим, — вздернула я подбородок, желая быть сильной хотя бы с виду. — А говорю прямо: «мы» невозможны ни в каком виде.

— Можешь обманывать себя и дальше, моя маленькая недотрога, — улыбнулся этот наглец, каким-то неведомым мне образом притягивая к себе за талию. А я, завороженная нашим противостоянием, не заметила, как его наглые загребущие руки опустились на мою талию.

— Я не твоя… — пролепетала я, надавливая ладонями на твердую грудь и не понимая, как оказалась в ловушке его объятий.

— Пока не моя, но будешь, — бескомпромиссно заявил Максим, притягивая меня ближе. Но, как в дешевой мелодраме, послышался топот каблуков, а потом мы услышали недовольный возглас его девушки, выскочившей на кухню как черт из табакерки:

— Максим?!..

Глава 15

Максим

Просто! Это ни черта не было просто! Делать вид что ничего не произошло, понимать, что первый шаг исходил от тебя, и, если бы ты не пошел навстречу, возможно, от семьи ничего бы не осталось. И никого бы это не беспокоило, кроме тебя.

Почему родной отец не навестил в больнице? Мстил за точно такое же равнодушие от меня в прошлом? Но кто-то же должен быть умнее, в конце концов! Тая думает, что мне просто дается изображать непринужденность, но на деле роль королевы драмы уже прочно занята ею, не хочу составлять конкуренцию.

Во всей этой неразберихе со спальными местами я понял одно: как-то слишком уж Тая беспокоится о том, где будет спать моя невеста. Заботится о двуспальной кровати для нас, уверенная, что Илона приедет.

Зачем недотроге это нужно? Надеется заслониться от меня другой женщиной? Думает, что-то или кто-то удержит меня от нее? Как это, блядь, возможно, если один ее вид заставляет меня забыть об окружающей реальности?

Всё исчезает. Тем более когда она оказывается рядом и вся дрожит от моего присутствия. И вряд ли это один страх, я распознал трепет, исходящий от моей невинной девочки. А меня накрывает желание заботиться о ней и не причинять боли. Никогда.

Страх в ее глазах непереносим. Он даже перекрывает мой собственный страх при виде огня. Даже такого небольшого, как в камине. Его хватает, чтобы пробудить во мне травмирующие воспоминания о пожаре.

Нет, спать я в столовой точно не буду. Летний домик вполне сгодится для ночлега. Отдельная территория прекрасно подходит для соблазнения моей Таи, такой будоражащей в своей строптивости.

Но все планы пошли прахом, когда в столовой неожиданно нарисовалась Илона. От звука ее голоса захотелось заскрипеть зубами — разрушила такой момент! Тая дала слабину и впервые за всё время была так близко, готовая сдаться. Но беда не приходит одна. Вслед за Илоной в помещение ступил клоун Пазолини, превращая происходящее в комедию абсурда.

— Прекрасно, летний лагерь можно считать открытым, — мрачно пошутил я себе под нос, имея в виду наш общий ночлег в летнем домике, которого явно не миновать. Сказал тихо, но в образовавшейся тишине услышали все, каждый среагировав по-своему.

— Какой еще летний лагерь? — возмутилась Илона, бегая подозрительным взглядом по нашим с Таей лицам.

— Что это? — изумился итальянец, подходя ближе и расцеловывая Таю, которая по непонятной причине не выглядела удивленной при виде Илоны, а вот присутствие мужчины ее точно привело в ступор.

Вспоминая, как настойчиво Тая говорила о нашем с Илоной ночлеге, окончательно потерял понимание происходящего. Странно одно то, что приехала Илона. Но еще страннее…

— А как вы оказались вместе? — озвучил я свои мысли, чтобы не теряться в догадках. — И вообще, Илона, ты же должна быть на показах.

— Думаешь, я не знаю! — возмутилась она, небрежным движением стягивая очки на пол-лица, неуместные осенью, и плюхаясь в кресло возле камина. Показались заплаканные глаза, недовольная гримаса исказила правильные черты. — Но меня сняли! Как какую-то начинающую девчонку!

— Мы узнали друг друга в поезде и разговорились, узнали, что едем в одно место, я подвез Илона, — с акцентом пояснил итальянец и расплылся в извиняющейся улыбке. — Узнал, что у Илона не будет показов на Неделе моды, и предложил ей поехать с нами в Америку представлять там коллекцию.

— Замечательная новость. Замечательная же? — поинтересовался я, удивляясь неожиданному повороту.

— Да… Спасибо за предложение еще раз, Тони-и, — подобострастно протянула Илона, взмахивая рукой в небрежном жесте. — Это скрасит разочарование. Девочки все остались там…

Может, она ныла бы и дальше, но вовремя осеклась, видимо понимая, что перед новым влиятельным знакомым нужно вести себя иначе и принимать удар судьбы как истинный профессионал. Опомнившись, она подскочила и походкой от бедра приблизилась ко мне и обняла, практически повиснув на шее.

— Зато мы прекрасно проведем время с твоей семьей. Маму я прекрасно знаю, теперь и с отцом познакомлюсь. Представь мне свою сестренку, — хитро улыбнулась она, кидая взор на притихшую Таю, старательно делающую вид, что ее здесь нет.

Снова спряталась в свою раковину, закрылась от меня. Всё насмарку, все мои усилия. Гребаная Илона и гребаный Пазолини!

Представив девушек по именам, понаблюдал, как они удостоили друг друга сдержанными кивками и на этом исчерпали лимит вежливости.

— Ты спрашивал, что такое летний лагерь, Тони, — поспешил я растворить гнет вновь образовавшейся тишины и посмотрел на итальянца. — Я имел в виду, что нам придется вчетвером ночевать в небольшом отдельном домике, как дети — летом в кемпинге. В этом доме уже нет мест, слишком много гостей.

Немного задумавшись, Пазолини наконец осознал смысл и восторженно цокнул языком:

— Манифик! Очень манифик! Тайа, тогда покажи мне этот кемпинг-лагерь.

— Эм, Максим? — неуверенно обратилась она ко мне, я же повел всю свою шайку-лейку из дома во двор, а оттуда уже углубился между деревьев к месту расположения нашего обиталища. Навстречу спешил отец, с удивлением воззрившийся на нас четверых.

Объяснив ему ситуацию, я подождал, пока закончатся танцы с бубнами, и повел свою милую компанию дальше. За заросшей виноградом беседкой и небольшим прудом обнаружился наконец весьма запущенный домишко с облупившейся зеленой краской. И горло сжало от ностальгии.

Черт, как я скучал по тем беззаботным временам, когда единственной заботой было наворовать соседских яблок и залезть под юбку как можно большему количеству девчонок. По Ромке соскучился и его семье. Но брат хотя бы сдержанные сообщения присылал, справлялся о здоровье, поздравлял с праздниками. Но я планировал растопить между нами лед, покончить с отчуждением раз и навсегда.

— Вот наша скромная обитель, — распахнул я скрипучие двери, подумав, что надо смазать петли. Вошел внутрь и вдохнул запахи древесины и запустения. Илона брезгливо шагнула за мной, осторожно ступая по деревянным доскам с разноцветными полосатыми ковриками поверх. Небольшой коридор выходил прямо на кухню, по бокам две двери вели в комнаты.