Читаем без скачивания Час волкодава (Фирма Синяя Борода) - Михаил Зайцев

- Ни фига себе! Это я чего? Четырнадцать часов кряду дрых?

- Приблизительно. Я тебя беспокоить не стал, дал выспаться вдоволь. Стресс лучше всего лечить сном. Ты как врач должен это понимать. Сам небось не раз невротикам прописывал снотворное... Чего в дверях-то стоишь? Выходи под дождичек, умойся...

Теплый дождик приятно бодрил. От земли шел пар. Мокрая трава блестела на солнце. А воздух-то какой! Хоть ложкой ешь. Благодать! И все равно Сан Санычу не следовало мочить бинты. Тем более и предплечье он скорее всего лишь перебинтовал наспех, не обработав как следует порез.

- Водные процедуры после долгого сна, перед сытным обедом - самое оно, Миша. Верь мне, знаю, о чем говорю. Хорошо, что дождь, а то бы житья не было от здешних собачек. Они такие попрошайки, спасу нет, однако воды не любят, не уважают водных процедур.

- Сан Саныч, хрен с ними - и с собаками, и с процедурами. Пошли в дом, посмотрим твои болячки.

- Не бери в голову. С болячками нет проблем. Помоги лучше дровишки в хату занести...

Когда на стол, дымясь и благоухая, встал чугунок с гречневой кашей, когда по тарелкам разложили тушенку из консервов, Сан Саныч исчез на минутку в сенях, сказав, что у него там оборудована секретка, и вернулся с бутылкой водки.

- Накати стопочку, Миша. Для здоровья.

- А ты?

- А я таблеточку съем. Антибиотик "амоксиклав". Знаешь такой?

- Амоксициллин с клавулаиновой кислотой?

- Ага, он. У меня в секретке помимо водочки припасена грамотная аптечка.

- Пистолеты тоже оттуда? Из секретки?

Прежде чем накрывать на стол, Сан Саныч небрежно бросил на лавку портупею с парой пистолетов, сгрузил туда же патроны, обоймы, глушитель, не удосужившись прокомментировать появление оружия.

- Пистолеты? Ну да. Из секретки. "ТТ" - мое любимое оружие. Мое и японских якудза. Посредственной выделки бронежилет пробивает за милую душу. Япошки первыми это оценили... Ты водку-то пей, Миша. Не тушуйся.

- Честно говоря, не хочется. - Миша понюхал аптечную мензурку с пятьюдесятью граммами (точно по риске) прозрачной жидкости. Понюхал и сморщился.

- Ты ее не нюхай, пей. Один стопарик, больше не дам. Знаешь, в начале двадцатого столетия жил и работал в Российской империи доктор-физиолог по фамилии Волович. Ну так вот, он доказал, что пятьдесят ежедневных граммов водки стимулируют иммунную систему и вообще очень пользительны для здоровья. Семьдесят пять граммов - предел суточной нормы, а сто пятьдесят уже вредно... Давай, Миша, залпом. Лечись.

- Ху-у!.. - Миша выдохнул и одним глотком осушил мензурку.

- Во! Молодец. Закусывай, на кашу налегай.

- Фан Фаныч, плечо тфое...

- Кушай, Миша, не болтай с набитым ртом, ешь. С пулевым ранением плеча все у меня нормально. Антибиотик пью для профилактики. Предплечье тоже в норме. Промыл рану фурацилином, обработал перекисью водорода, наложил медицинскую салфетку и перебинтовал.

- Ты случайно не врач по профессии, Сан Саныч?

- Нет, случайно не врач... Ты кушай, Миша, кушай. Каша стынет, поговорить успеем.

Через десять минут Чумаков почувствовал насыщение, желание смочить горло сладким чаем и закурить. И чай, и курево в хозяйстве у Сан Саныча нашлись. Правда, чай был зеленый и без сахара, а услышав просьбу покурить, Сан Саныч принес из секретки бумажный пакет с махоркой и старую пожелтевшую газету.

Вчера Миша выкурил одним махом пачку "Парламента", перебрал никотина и не позаботился прикупить сигарет во встречных сельпо. Казалось, что курить больше никогда не захочется, во рту щипало от дыма. Пришлось сегодня вспоминать черно-белые советские фильмы про коллективизацию, крутить из газеты "козью ножку".

После первой же затяжки Чумаков закашлялся. Табачок оказался ядреным.

- Бросал бы ты курить, партнер. Курево успокаивает, однако от никотина больше вреда, чем пользы, поверь мне. - Сан Саныч взмахнул рукой, поймал в кулак жирную муху, жужжащую над тарелкой с остатками каши.

- Ошибаешься, Сан Саныч, курево не только успокаивает нервы. Ученые доказали - никотин заставляет нейроны мозга бегать быстрее, активизирует мыслительный процесс.

- Не знал... Дыми, раз такое дело, стимулируй мозги. Нам есть о чем подумать. Допущены ошибки. И нами, и противником. Ошибки противника постараемся усугубить, свои - исправить.

- Что-то я не въезжаю. Кто наш противник? Какие ошибки?

- Кто - основной вопрос. Наш враг - инкогнито по фамилии Вопросов, по имени-отчеству Вопрос Вопросович. Ну а ошибки Вопроса Вопросовича Вопросова очевидны - мы живы и на свободе вопреки всем его стараниям.

- Есть еще один вопрос. У меня... Блин! - Самокрутка рассыпалась искрами в руке Чумакова. Матерясь, Миша смахнул смердящий табак со стола в грязную тарелку, туда же бросил горелую газетную бумагу.

- Гадость какая! А воняет-то как мерзко! - Сан Саныч встал. - Окно открою, проветрю горницу... Я догадываюсь о твоем вопросе, Михаил. Я обещал рассказать всю правду о себе и, поверь, сдержу слово. Но прежде, партнер, давай-ка рассказывай про Диму Антонова, про Красавчика. Все рассказывай, постарайся вспомнить каждую мелочь, детальку, штришок.

Сан Саныч, распахнув створки окна, вернулся к столу, подлил чая себе и Чумакову.

- Рассказывай, Миша. Все. С самого начала.

Михаил вздохнул, отхлебнул теплого чая и начал рассказ. Зима, снежинки, нечаянная встреча с Ириной... Чумаков подробно рассказал, откуда знает Иру... Знал... Рассказал о жене, о разводе, о себе. Вспомнил родителей, загрустил... Вскоре мама с папой узнают - их сын в бегах. Защемило сердце. Родителей стало безумно жалко. Впрочем, разве им было бы легче, узнай они, что их сын в тюрьме? Или что он застрелен неизвестным на Юго-Западе Москвы?.. Миша скрутил еще одну "козью ножку", закурил и продолжил рассказ, вернувшись мысленно в тот зимний вечер, когда он познакомился с Дмитрием Юльевичем Антоновым. Чумаков пересказал события той единственной встречи с документальным бесстрастием. Все, как было до прихода Димы, при нем и после. Сан Саныч узнал про стычку с автомобильными ворами и последующее лечение, про смерть Иры и вялые розыски молодожена Димы. Сан Саныч перебивал Мишу дважды. В первый раз попросил подробнее остановиться на описании огромной Иркиной квартиры, во второй - уточнил, как долго Антонов трепался по телефону на кухне, когда оставил Мишу с Ириной одних, и через какое примерно время после возвращения Димы к общему столу Антонов с Чумаковым ушли из дома девушки. Заинтересовавшие Сан Саныча детали показались Мише незначительными, однако он ответил, как смог, подробно.

Говорил Миша минут сорок. Чай совсем остыл, табак был противным, воспоминания, мягко выражаясь, неприятными. Погано сделалось на душе у Чумакова. Совсем недавно Миша с отвращением вдыхал запах спирта, а тут вдруг захотелось выпить. Водка, пятьдесят граммов которой Миша, морщась, заглотил как лекарство, соблазняла хмельным забытьем. Хватануть стакан и снова завалиться спать, забыть обо всем на свете, отключиться.

Чумаков потянулся к водочной бутылке.

- Стоп, Миша, тормози. - Сан Саныч выхватил бутылку из-под руки Чумакова. - Нам сегодня в город ехать. Вернемся - пей сколько влезет, презрев заветы физиолога Воловича, а пока ни-ни.

- В какой еще город? - Чумаков исподлобья посмотрел на Сан Саныча.

- В Москву.

- На фига?

- Возникло у меня одно подозрение. Надо бы проверить.

- Какое подозрение? Объясни.

- Некогда, по дороге объясню, а сейчас нужно поторопиться.

- Слушай, Сан Саныч, я, конечно, тебе благодарен и все такое, но, знаешь ли, надоело подчиняться командам.

Я взрослый человек. Я никуда не поеду, пока не узнаю, зачем. Я имею право...

- Оставайся, - оборвал Мишу строго Сан Саныч, поставил бутылку на стол, пододвинул ее поближе к Чумакову. - Жри водяру, сетуй на судьбу, разрешаю. Понадобится веревка с мылом - найдешь в сенях. А я поеду в Москву.

Сан Саныч принялся собирать со стола грязную посуду.

- Ты обещал рассказать о себе, - напомнил Чумаков, обиженно разглядывая водочную бутылку.

- Некогда, приеду - расскажу.

С чугунком в одной руке и горстью тарелок в другой Сан Саныч вышел в сени, хлопнув дверью. Чумаков остался один на один с поллитровкой. Налил водки в мензурку до краев, понюхал и решительно отодвинул от себя емкость с алкоголем.

- Я идиот. Нашел время слюни распускать, характер показывать. - Миша резко встал из-за стола. - Сан Саныч!

Он выбежал в сени.

- Сан Саныч, я...

В сенях Сан Саныча не было. Двери на улицу не хлопали, чугунок и грязная посуда стояли на лавке рядом с ведром, наполовину заполненным колодезной водой. А Сан Саныча не было. Исчез. Растворился в воздухе.

Миша огляделся. Сени - по сути, прихожая, скрещенная с кладовой. Лопата, грабли, коса, полезные дощечки, телогрейка на вбитом в стену гвоздике - всего полно. Сразу и не заметишь в углу открытый лаз в подвал.

Чумаков обошел пузатую бочку, не иначе в отсутствие хозяина-дачника стоящую поверх дверцы в полу. Вход в подвал зиял квадратным колодцем.