Читаем без скачивания Предательства - Лили Сент-Кроу

— Разрешите? — Она наклонила голову, и Дилан беспомощно развел руками. Она улыбнулась. От крохотных клыков бросало в дрожь, особенно, когда их обладательница смотрела искоса и становилась похожа на довольную кошку. — Вы неуправляемы, мисс Андерсон. Вы здесь меньше двух недель и уже втянули Куроса в поединок, последствия которого оказались весьма неприятными. В вас нет гордости за свое происхождение, в чем нет вашей вины, учитывая ваше воспитание, и тем не менее это огорчительный факт. У вас большой потенциал, но вы растрачиваете его на бессмысленное упрямство. — Ее речь звучала торжественно и скорбно, уголки губ опустились, словно она откусила кусок чего-то очень противного, но воспитание не позволяло ей его выплюнуть. — В этом наша вина. Мы не объяснили вам, почему поступаем именно так, а не иначе. Признаюсь, я была слишком занята принятием мер по обеспечению вашей безопасности здесь, равно как и безопасности… других членов Братства. На работу ушло так много времени, что я не могла встретиться с вами раньше. И наверное, лучше сказать об этом прямо.

Не нравится мне все это. Мои «датчики» тревоги звенели как сумасшедшие. Я заерзала на стуле. Он вдруг стал очень жестким. Дилан тихо кашлянул. Его темные глаза сверкнули. Но то ли это предупреждение, то ли аллергия — я так и не поняла.

Анна подняла тонкую руку с накрашенными розовым лаком ногтями. Господи. Ей бы еще муфточку и розовый мобильник в стразиках. Брр. Аромат ее духов — теплый, чуть пряный — что-то мне напоминал, но вот что? Я все смотрела на ее безупречное лицо, румянец на щеках, изящно изогнутые брови. И меня пронзила мысль, внезапная и леденящая душу. Я никогда не буду выглядеть также. Но и не уверена, что хочу.

— Мы не знаем, почему Рейнард спас тебя от Сергея. — Анна перешла с надменно-обеспокоенного тона на доверительный. — Он тебе что-нибудь говорил?

Рейнард? А, ну да. Она имела в виду Кристофа.

— Он сказал, что он член Братства, и…

— Он это сказал? — Она вскинула глаза поверх моего плеча, и я поняла, что они с Диланом обменялись «родительскими» взглядами. Ну, или «учительскими». Сколько же лет этой девушке? На вид она не старше восемнадцати, но здесь это может значить все что угодно. — Тебя не удивит, если я скажу, что Кристоф Рейнард не является официальным членом Братства уже около семнадцати лет? Переговоры по возвращению его к нам проходят… тяжело.

— Ему никто не доверяет. — По сравнению с ее поставленным мелодичным голосом мой собственный прозвучал чересчур резко и грубо. Я расцарапала все горло кашлем. — Дилан говорил, что Кристоф будет тренировать меня, когда вернется, потому что…

— Дилан из его лагеря, долгое время поддерживал Кристофа, был его поручителем. Он убеждал и упрашивал, чтобы Рейнарду оказали честь и включили в наши ряды, несмотря на его… неблагополучную родословную.

— Что? Объясните нормальным языком! — Я выпрямилась на стуле. Я очень устала и хотела есть. И хотела увидеться с Грейвсом. А еще мне хотелось свернуться калачиком в постели и дрожать. Запереться в комнате, задвинуть ставни на окнах и дрожать.

Повисла неловкая пауза.

— Объясните, — сказал Дилан, — если уж решили.

— Да, пожалуй. — Она посмотрела на меня своими ясными глазами, и мне показалось, что каждый прыщ, с которым я когда-либо боролась, снова вылезает наружу. — Кристоф рассказывал тебе о своей семье?

— Только то, что у него тоже умерла мама. — Трудно вспоминать, когда в голове каша. Но если хорошо подумать, он мне вообще мало рассказывал. — Больше ничего. Да в чем дело-то? Не только он — здесь никто мне ничего еще не рассказал с моего приезда!

— Тогда для тебя будет сюрпризом узнать настоящее имя Кристофа — Кшиштоф Гогул? — Она выдержала эффектную паузу, пока я недоумевала, к чему она клонит. — А носферату, от которого ты сумела спастись два месяца назад, признанный повелитель ночных охотников, был при рождении назван Сергиуш Гогул?

— А? — Я была измотана до предела. Поэтому понадобилось секунд десять, чтобы новость просочилась в мозг сквозь туман. — Что вы сказали?

Анна опустила плечи. В первый раз за все это время она тоже выглядела уставшей. Но это только придавало ей больше шарма.

— Ты не знала. Кристоф — сын Сергея. Самый старший, самый гордый и самый безнравственный из всего потомства. Он спас тебя от своего отца и исчез. Но и до этого Рейнард пересекался с твоей семьей.

Сердце бешено билось. Из меня словно выкачали весь воздух.

— Что вы сказали? — тихо прохрипела я.

Анна соскочила со стола и подошла ко мне вплотную, скрестив руки перед собой. Она произнесла то, что я так боялась услышать:

— У нас есть основания полагать, мисс Андерсон, что именно Рейнард выдал Сергею местонахождение вашей матери. И нам нужна ваша помощь, чтобы доказать или опровергнуть это предположение.

Она положила желтую папку на заваленный бумагами стол, слегка царапнув поверхность розовыми ногтями.

— Мы считаем, что все произошло следующим образом. Твоя мама была в безопасном месте.

Она раскрыла папку, и весь мир для меня остановился. Лицо окаменело, зубы сжались и заныли, а перед глазами замелькали красные искры. Я сглотнула, стараясь избавиться от нарастающего внутри бешенства и ощущения опасности.

На цветной глянцевой фотографии десять на восемь был изображен желтый домик с дубом у крыльца. Я смотрела на фото, и у меня холодела кожа. Потом она запылала. Потом снова похолодела. Каждый мускул болезненно дернулся, а потом напрягся, вызывая дурноту во всем теле.

Последний раз я видела этот дом во сне.

А сон ли это был? Я очнулась в комнате, рядом Кристоф и Грейвс сражались с похитительницей снов — крылатой змеей, которая высасывала из меня воздух. Потом она залетела к соседям и отложила яйца в спящие тела. На следующее утро из этих яиц вылупилось множество извивающихся змеенышей. Это был кошмар — спасаясь от вервольфов, напавших тогда на дом, мы прорывались через кучу маленьких монстров.

Я думала, это галлюцинация — я ясно и четко видела маму и помнила, как она прячет меня куда-то посреди ночи.

Это не сон, — где-то из подсознания заговорил твердый голос. — Это воспоминание. Это то, что случилось, когда умерла мама. Она умерла в этом доме. Она спрятала меня в чулане и вышла на бой. И погибла.

Светоча резко убрала фото. На следующей фотографии, тоже глянцевой, десять на восемь, дуб покрыт летней листвой, но большая его половина выжжена дочерна. В оголенных ветвях еще сохранилась память об этом ужасе. Стеклянная дверь дома сорвана с петель, а ступени сломаны.

Перед моим мысленным взором вдруг предстала картина: что-то черное, похожее на человека, но до неузнаваемости изуродованное, зажато в ветвях дерева… Вонзившись в сердце, видение исчезло.

— Мы считаем, что она погибла на ступенях, — тихо сказала Анна. — Но Сергей повесил ее на дереве и… В общем, мы подоспели слишком поздно. Вы с отцом уже давно уехали. Про твое существование мы узнали только спустя годы.

Он повесил ее на дереве. Боже…

— Вы ничего не знали про меня? — еле слышно выговорила я.

В ее ответе прозвучала… горечь. Или злость. Я не могла понять, да и черт с ней.

— Нет. Твоя мама оставила Братство по личным причинам. Они никому не известны.

И мне тоже. Я закрыла глаза. Кашлянула.

— Я считала, что светоча — яд для вампиров. Так…

Так сказал Кристоф.

— Так и есть. Для них ядовито наше дыхание, само наше существование для них смертельно опасно. Но некоторые — лишь немногие — носферату очень могущественны, и короткое время выдерживают. А короткого времени Сергею как раз хватило. — Ее идеальные брови сошлись на переносице. — Вот почему он их владыка.

Так странно. Его имени обычно не упоминали. Говорили «он» или «сами-знаете-кто». Однако Кристоф и эта девица произносили его так, словно говорили про знакомого.

Я не хотела об этом думать. Казалось, меня вот-вот вырвет, или я умру, или просто упаду на пол и буду дрожать.

— А при чем тут Кристоф?

Она шлепнула фото на стол лицом вниз. На обратной стороне я успела заметить синюю чернильную черту — словно кто-то рассек карточку пополам. Еще бумаги.

— Вот расшифровка телефонного разговора между членом Братства, чья личность не установлена, и одним из носферату из лагеря Сергея. В этом разговоре Курос выдает местонахождение твоей мамы. Кристоф — единственный, кому было о нем известно. Он лично тренировал твою маму, они были близко знакомы.

Он ее тренировал?

— Близко знакомы? Сколько ему лет?

— Достаточно, чтобы помнить последние годы Первой мировой войны, мисс Андерсон. У нас больше нет доказательств. Запись исчезла, а тот, кто ее стенографировал, погиб в сражении. Подозрительно, должна я сказать. — Я осознала, что она пристально наблюдает за мной. Не глядя на меня в упор, а так, боковым зрением. — Кристоф наверняка будет искать дальнейших контактов. В этом случае я категорически настаиваю, чтобы вы дали знать «куратору» и были готовы к подробному отчету. Ясно?