Читаем без скачивания Предательства - Лили Сент-Кроу

Кристоф. Он врал. И не сказал мне ничего. Сволочь. И еще кто-то врал. Может быть, Анна. Но она тоже светоча. Ничего не понимаю. Вампиры ведь враги, верно? Кто стал бы с ними сотрудничать?

Его сын. Сын Сергея.

Блондин сделал паузу, видимо, решив проигнорировать реплику.

— Их песня высасывает всю надежду и оставляет жертву на грани безумия. Несколько часов воздействия — и сломлены барьеры между сознанием вервольфа и его вторым «я» — той субстанцией, которая обеспечивает перемену облика. Тем самым вервольф обречен на психоз и на невозможность вернуться к своему прежнему человеческому обличью.

— Они и с девушками так поступали? — спросил кто-то с ужасом в голосе. Не перевелись еще рыцари.

Но у меня в сознании стояли безумные глаза Пепла. Ведь когда-то он тоже был обычным вервольфом, как и все сидящие в этом классе и теперь неловко ерзающие на своих местах. А Сергей заковал его в цепи, посадил в каменный ящик и превратил в чудовище, которое не в силах снова стать человеком.

Блондин выглядел обиженным. За последние дни он мне нравился все больше, хотя мне сложно забыть, как он вышел из класса и оставил меня одну. Но сейчас это был человек, от которого я могла получить знания.

— Иногда, — тихо ответил он, — доведенный до психоза вервольф женского пола почти неуправляем. Тем не менее, сопротивление женщины-вервольфа труднее преодолеть, чтобы превратить ее в Сломленную. Для этого применялись другие методы. В любом случае, как только вервольф теряет способность возвращаться хотя бы в некое подобие человеческого облика, хозяин надевает на него ошейник, и тот становится бездушной машиной, не обладающей собственной волей. У него остается лишь аппетит и полная покорность.

Подождите-ка.

Я выпрямилась, блокнот сполз с коленей.

— А это можно остановить? То есть… Можно ли снова вернуть им человеческий облик?

— Реабилитировать Сломленного? Возможно. Если у вас есть достаточно крепкая цепь, много времени и веская причина. Но хозяин такого существа вряд ли захочет отпустить его и будет призывать так настойчиво, что вервольф может убить себя в попытке убежать от вас. Известны случаи, когда вервольфы ломали себе шеи, перегрызали лапы…

— Но ведь были проекты по восстановлению, — вставил Спиннинг и скрестил руки на груди. — Отец постоянно говорит о них. В 20-х годах двадцатого века были созданы целые команды.

Все его тело — от вздернутых плеч до дрожащих пальцев и трясущихся коленей — напряглось и словно кричало «ненавижу все это!». Конечно, неприятная тема для парня-волка.

— Да, были, — согласился Блондин. — И многие проекты закончились полным провалом или смертью тех, кто пытался реабилитировать Сломленных. Однако, когда вервольфы и основатели Братства заключили договор, носферату стало намного труднее заполучить себе вервольфа. — Странная улыбка растянула его губы. — На этом континенте мы все-таки держим вампиров в узде.

— Но все-таки есть способ все исправить? — не сдавалась я. — Как бы вы поступили?

Он смерил меня долгим взглядом.

— На этот вопрос отвечать еще рано. Все свободны.

Студенты стали шумно собираться, и Блондин еще раз взглянул на меня, прежде чем покинуть аудиторию. Закрыв блокнот, я убрала его в сумку и со вздохом сползла со скамьи. Грейвс поднял голову и посмотрел на меня так, словно хотел заорать: «О чем ты думаешь, черт возьми?».

Меня словно окунули в холодную ванну, каждый нерв болезненно дергался. Следующим уроком было мастерство перевоплощения. Я даже не знала, кто преподаватель, так что спокойно могла пропустить. Наверняка в библиотеке — или в кабинете у Дилана — есть литература по Сломленным. А я умею прояснять темные дела. Дайте только взяться.

Какое счастье, что можно заняться чем-то конкретным. Но затылок холодила тревожная мысль: записка на кровати. От «друга». Не тот ли это друг, который должен был отвести меня в комнату, когда на Школу напали кровососы? Не Кристоф ли это? Да, но что ему делать в моей комнате во время атаки? Неужели он не услышал бы шума и…

Боже, как я хочу перестать об этом думать. Как хочу просто выспаться. Как надоело вздрагивать от каждого шороха.

— Тебя проводить до класса? — сквозь шум в голове прорвался голос Грейвса.

— Мм… — Я вздрогнула. О чем ты думаешь, Дрю? Но ведь должно же быть объяснение. Что-то же должно проясниться и… Тьфу, рехнуться можно.

Но идея уже начала приобретать очертания. Наверняка хорошая идея, но я так вымоталась, что ничего не соображала.

Грейвс явно воспринял мое «мм» как согласие, потому что встал и засунул руки в карманы своего черного длиннополого плаща. Он его носил повсюду.

— Окей, пойдем, а то опоздаешь.

— Опоздавших поджаривают на медленном огне. — Это Спиннинг вскочил на ноги, схватил блокнот и учебники, обернутые в грубую коричневую бумагу. Кинул на меня странный взгляд и широко улыбнулся, показав очень острые белые зубы. — Но только не особенных.

— Отвали, — бросил Грейвс через плечо. — Надоел.

— Нет, мне интересно. Дрю, хочешь узнать, как промывают мозги волкам? — Низкое рычание пробивалось сквозь слова. — Хочешь завести псарню? Такое тоже было. Глянь картинки в интернете.

В любой американской школе дети говорят друг другу гадости. Но это не просто гадость.

— Я спросила, потому что хочу знать, как это исправить. — Я посмотрела ему в глаза. — А тебя что волнует?

Он скорчил притворно-удивленную гримасу.

— Ого! Исправлять собираешься? Как дампир-паинька?

— Бобби. — Грейвс резко обернулся, мазнув полой плаща мне по коленям. — От-ва-ли.

— А она говорить умеет? Или только когда подлизывается к преподам? — Он подался вперед и понизил голос: — Или только когда лезет к тебе целоваться? Ах, ну да, у нее личный охранник лупгару. Какого черта она вообще здесь делает?

Боже. Не надо было ему отвечать. И я уже поняла, почему.

— Пойдем отсюда, — я потянула Грейвса за рукав.

Он стряхнул мою руку и сделал два шага вперед. Высокий Грейвс оказался на полголовы ниже Спиннинга. Однако Грейвса это не напугало.

— Иди оттаскай себя за яйца. Или отрежь их совсем. Все лучше будет.

Господи. Ну неужели это обязательно должно случиться именно в тот момент, когда я решила действовать, а не сидеть и размышлять о жизни?

— Слушай…

Поздно. На щеках Бобби показалась шерсть.

— Держи его, сучка! — зарычал он. Плечи его ссутулились и словно выросли в размерах. Ужасающее зрелище, когда вервольф обрастает шерстью, под кожей вздуваются мускулы, челюсть выпячивается вперед и становится звериной. Даже частичного перевоплощения достаточно.

— Что за… — Я не договорила, потому что Грейвс сорвался с места и наскочил на него. Сцепившись, они рычащим клубком повалились на пол, а остальные волки столпились вокруг, издавая странные тявкающие звуки, которыми они обычно подзадоривали друг друга.

Да что ж это такое! Я бросила сумку, запрыгнула на скамью и стала расталкивать локтями плотно сгрудившихся парней. Кого-то я даже пнула под колени, кого-то отпихнула с силой, которую в себе не подозревала, и протиснулась вперед.

Грейвс и Спиннинг катались по полу — почти перевоплотившийся Спиннинг и рычащий, с горящими глазами Грейвс. И тут Бобби изо всей силы засадил Грейвсу кулаком в лицо.

Я услышала звук удара, хруст кости и словно ощутила его на себе.

Грейвс! Внутри меня что-то щелкнуло. Кроваво-красная ярость затмила сознание. Мир вокруг снова замедлился, прозрачным сиропом зависнув над каждым предметом, и я ринулась в бой. На этот раз в конечностях не было тяжести, и я поняла, что двигаюсь с огромной скоростью, только когда уже ударила ногой. Послышался хруст, странным образом искаженный и растянутый во времени — это мой кроссовок вмазал Спиннингу по лицу. Он отшатнулся назад, как в замедленной съемке, а я вдруг ясно и четко представила кипящую во мне ярость. Словно прилив раскаленного гнева, заполнившего меня, как заполняет стеклянную вазу сверкающая алая жидкость.

Я ударила парня еще два раза — сильно и добросовестно — и он упал в толпу студентов. Они стояли с открытыми ртами — все орали, но сцена, на удивление, была беззвучной. И так же, словно в замедленной съемке, все стали разбегаться в стороны.

Я снова принялась за Спиннинга. На этот раз, схватив за горло, я прижала его к полу сквозь прозрачный сироп. Он поднял руку, как сомнамбула. Я увернулась от когтей, которые целились мне в лицо, и блокировала его удар запястьем. Продолжая отводить руку назад для ответного удара, я вдруг услышала папин голос.

Отведи большой палец в сторону. Заткнешь в кулак — сломаешь об этого несчастного идиота. Вот, хорошо. Теперь дай ему как следует! Молодец!