Читаем без скачивания Исгерд. Ледяная жрица (СИ) - Грийе Полина

Тонкие руки с узкими ладонями и аристократическими длинными пальцами лежали поверх светло-голубого одеяла. Мое внимание сразу привлекла его левая рука — от самых ногтей, поднимаясь к плечу и скрываясь за рукавом больничной пижамы, шел иссиня-черный узор, в плетении которого я узнала две из трех созданных мной рун, причем одна из них была с завязанным на нее весьма сильным проклятием. До этого мне такие руны никогда не удавались, но в школе при храме Ульны мы их проходили.

Я коснулась рисунка между большим и указательным пальцем, в том самом месте, где спряталась Наа — руна проклятия. Ближе к локтю виднелась Ун — боль, значит, Сар должна быть еще выше, знать бы насколько.

Пальцы тихо скользили по контуру рисунка, который я внимательно рассматривала.

Неожиданно Ренар открыл глаза, перехватил мою руку и резко дернул на себя. Не удержав равновесия я упала прямо на него, уткнувшись лицом в подушку.

— У тебя пальцы холодные, Снежинка, — тихо выдохнул он мне в волосы, обдав кожу на шее теплом, — но мне нравится, продолжай.

— Какие есть, — буркнула, поднимаясь с кровати. — Я просто зашла проведать и… И сказать спасибо… Мне пора. Поправляйся.

— Эй, Снежинка! — догнал меня у самых дверей его голос. Дождавшись, пока я обернусь, он тепло и открыто улыбнулся: — Ты красивая.

Фыркнув, я вышла из палаты. Видел бы он меня в настоящем облике, вряд ли бы так сказал.

В палате я долго и придирчиво рассматривала себя перед небольшим зеркалом, отмечая появившиеся на лице: вдоль контура волос, на висках и частично на скулах серебристо белые узоры, такие же, как на руках, и гадая, что будет, когда Исгерд опять неожиданно исчезнет, а вместо нее появится Инга.

Выглянув в коридор и убедившись, что поблизости никого нет, я быстренько стянула больничную рубашку и снова закрутилась перед зеркалом, пытаясь разглядеть себя в небольшом куске стекла полностью. Роспись шла по рукам, шее, спине и частично лицу. А вот грудная клетка и нижняя половина тела остались чистыми.

Я бы и дальше себя разглядывала, запоминая рисунок, но в коридоре послышались голоса. Пришлось спешно одеваться и нырять в кровать. Спустя пару мгновений палату вошли трое: магистр Тарес, высокая худая женщина с колючими глазами и маленький толстый старичок. Все они были в одинаковых синих хламидах. А суровая дама держала в руках еще и внушительного вида папку с бумагами.

— Ваше имя, вейта, — резко, отрывисто выплюнула дама сквозь плотно сжатые зубы.

— При посвящении меня нарекли Исгерд. И я не вейта.

— Имя, данное при рождении? — продолжила дама допрос, тогда как остальные стояли молча.

— Его больше нет. Оно погибло вместе с носительницей, — с вызовом ответила я, поднимаясь с кровати. Смотреть на неприятную даму снизу вверх не хотелось.

Дама хмыкнула, окинула меня пронзительным, сканирующим взглядом, и продолжила:

— Род? Принадлежность к расе? Возраст?

— У детей Ульны нет ни расы, ни рода, ни фамилии, ни прошлого, ни будущего. Только имя и сегодняшний день, — заученно произнесла я, и добавила, выдержав небольшую паузу: — В прежней жизни мне было бы двадцать два… около тридцати, по вашему исчислению. Я ведь не первая вашей Академии, к чему эти вопросы про прошлую жизнь?

— Это стандартная процедура оформления, — нетерпеливо прервала меня женщина. — Все вопросы потом. Продолжим. Класс магии? Направление дара? Силовой коэффициент?

— Н-не знаю… Я не завершила обучение в полном объеме, и дар не был получен. При имянаречении Ульна сказала, что у меня есть собственный и этого достаточно. Мне доступны ритуальные плетения и руническая вязь, преимущественно руны холода… и у Ренара вот…проклятье…темное… — мой голос становился все тише, и последние слова я произнесла шепотом.

— То есть, стандартный набор умений жриц и таинственный дар впридачу, — вклинился толстяк в разговор. — Можешь рассказать поподробнее, что еще умеешь делать кроме ритуальной магии? Что-то стихийное? Предсказания? Исцеления? Иллюзии?

Я на все предположения отрицательно мотала головой.

— Я…я теряю контроль и потом ничего не помню, когда… ну, когда… когда применяю ритуальную магию. И еще точно знаю кого и какой руной наказать…

— Полагаю, всем жрицам, в особенности стражам, присуще такое умение. На то вы и Карающие, — хмыкнула дама.

— Тогда у меня всё, — отрезала я, не собираясь больше отвечать на вопросы этой неприятной женщины.

— Полагаю, с такими скудными сведениями её только на курс общей теоретической магии можно, — вынесла свой вердикт дама. — Определится с направленностью, там и о переводе можно подумать.

— Я предлагаю ее сразу к боевикам, — внес свое предложение Тарес. — Что-то я не помню, чтобы жрицы учились где-то еще. Они все — силовики.

— Мы можем попробовать ее к бытовым стихийникам определить, — подал голос толстяк. — Все-таки руны холода… да и сам фон, вы чувствуете?

— Жрица-бытовик. Не смешите меня, видо Форан, — произнесла насмешливо дама. — Вы представляете себе жрицу, регулирующую погоду или контролирующую всходы в городских теплицах? Впрочем, господа, все, что мне было нужно, я узнала, предлагаю остальное обсудить в моем кабинете чуть позже.

Дама кивнула мужчинам, еще раз задумчиво просканировала меня своим колючим неприятным взглядом, и вышла. Толстячок убежал следом за ней.

— Отдыхай, все будет хорошо. — ободряюще кивнул мне Тарес.

Утром меня выпустили, сдав больничные вещи, я отправилась в главный корпус подписывать необходимые для зачисления бумаги, с удивлением отмечая, как органично переплелись на территории академии замковые средневековые постройки учебных корпусов с привычными мне с детства современными трехэтажными коробками общежитий.

Когда с бумагами было покончено, инструктаж пройден, комплекты формы получены, а листок с расписанием и необходимые учебники выданы, я направилась к одному из зданий общежитий, где меня в гордом одиночестве поселили на этаже первокурсников в маленькой комнатушке, видимо когда-то игравшей роль хламовника. Узкое окошко почти не пропускала свет из-за вековой грязи, пыльные шторы были похожи на половые тряпки не первой свежести, деревянный топчан, установленный вместо кровати весь рассохся и скрипел при каждом движении. Только письменный стол и два табурета были относительно новыми и не внушали опасения. Шкаф в комнате заменяла маленькая ниша, сиротливо прикрытая куцей выцветшей тряпкой.

— А у вас все студенты так живут? — скептически осмотрела я свое новое жилье.

— Ну … понимаешь, год уже начался, свободных комнат нет, а жить вместе с жрицей Ульны никто не хочет. Пока только так. В конце зимы будет перераспределение, тогда и подберем подходящую комнату, — замялась девочка-помощница, выделенная комендантом в качестве провожатой.

— Ладно, не оправдывайся. Мне без разницы, где жить. — оборвала я девчонку. — Просто поинтересовалась, все ли так живут.

Девушка, все еще смущаясь, подробно объяснила мне, где взять уборочный инвентарь и выдала листок на получение посуды и постельного белья. Остаток дня я провела приводя свою обитель в относительный порядок, получая положенную мне утварь и бегая по магазинам в поисках необходимых в быту мелочей.

С выходом за территорию учебного заведения случилась проблема. Как оказалось, первокурсники не имели права посещать город без сопровождения старших и специальных жетонов допуска, ведь с момента подписания договора академия несла ответственность за своих студентов, чей возраст сильно варьировался, как я успела заметить: от совсем юных пятнадцатилетних подростков, до солидных умудренных опытом и возрастом мужчин и женщин. Но большей частью попадалась все же молодежь моего возраста.

Различался не только возраст студиозусов, но и длительность обучения: от трех — до девяти лет, в зависимости от силы и магического дара. Распределение по факультетам и направленностям проходило в конце первого курса, а до этого все первогодки учились вместе.