Читаем без скачивания Рассказчица историй - Наталья Резанова

Должно быть, у меня был удивленный вид, потому что она добавила:

— Ты вообще мало что понимаешь в жизни. Ты никогда не была рабыней, тебя никто не унижал, не ломал… Не имеет значения, что ты меньше всех ешь, больше всех трудишься, спишь на камнях и ходишь босиком. Ты всегда делала это добровольно. Тебя никто не заставлял. А без этого опыта…

Я не стала с ней спорить. Хотя не вижу, чем на моем месте был бы полезен опыт унижения.

Помимо гарнизона мы оставили на острове один корабль и достаточно лодок. На остальных трех планировалось разместить общим счетом тысячу человек, собак и лошадей. Это были большие суда, но для трех кораблей столько людей и животных — более чем достаточно.

Я разработала для Лилая несколько планов обороны крепости на случай нападения. Ведь связаться со мной он не смог бы. И на этом следовало ставить точку.

Я заметила — все, кто выжили в дальнейших походах, до сих пор вспоминают Самофракию с некоторым умилением, как райский уголок. Таким он не был, этот суровый остров, на котором в то время, кроме крепости, имелись только скалы, оливковые рощи и козы на скалах и в оливковых рощах.

Теперь там есть город и храм Богини. Я знаю, я там недавно побывала, когда приводила к покорности Архипелаг, но не задержалась.

И все же я тоже тепло вспоминаю этот остров. Вероятно, просиди мы чуть больше времени на этом ограниченном пространстве, начались бы непримиримые жестокие свары и кровавые драки. Но мы пробыли там ровно столько времени, чтобы хватило для добрых воспоминаний. Перед нашим уходом самофракийцы подняли над крепостью собственное знамя. Они сами решили, что изобразить на нем. Крылья.

ИСТОРИЯ ВТОРАЯ

ЗМЕЯ ПОГЛОТИТ СОЛНЦЕ

Говорят, что Богине угодны безумцы. Иногда я готова в это поверить, потому что иначе как безумным этот поход назвать было нельзя, а Богиня ему покровительствовала. Иначе как объяснить, что ахейцы — опытные мореходы — возвращаясь из Трои, тучами гибли в море, пропадали без вести или блуждали вокруг своих островов, как пьяница вокруг собственного дома, не в силах нашарить дверь?

Мы же прошли почти втрое большее расстояние быстро и без особых происшествий. У нас, как было сказано, имелось три корабля. Флагманский корабль, на котором находилась я, назывался «Змея» по изображению на моем щите, второй — «Крылатая», по новоявленному гербу Самофракии, а третий — «Гриф».

Названия кораблям придумывали самофракийцы, так как они их в основном чинили и надстраивали. Поэтому я не стала возражать, хотя не вижу, почему корабль надо называть именем птицы — пожирателя падали.

Как ни нравилось мне стоять у рулевого весла, я понимала, что вести корабль должен тот, кто лучше разбирается в этом деле. Поэтому я разделила власть на кораблях на военную и морскую.

На моем корабле, понятно, командовала я, а кормчим был Келей. На «Крылатой» кормчим был Нерет, а командиром — Хтония. На «Грифе» командовала Аргира, а кормчим я назначила одного хиосца по имени Диокл.

Никому из самофракийского войска не хотелось идти в родные края завоевателями. И, кроме того, проливы, побережья — для меня это уже был пройденный отрезок пути.

Мы двинулись прямо на юг. Впрочем, «прямо» в этой каше из островов все равно не получилось бы. К тому же нам нужно было брать пресную воду и пополнять запасы провизии. Так что поначалу нам довольно часто приходилось приставать к берегу.

Местные жители, завидев нас, обычно разбегались. Но, поняв, что кроме еды и воды мы ничего не берем и не пытаемся никого уводить в рабство (а больше там, как правило, и поживиться было нечем), они либо мирно возвращались, либо тихо отсиживались по кустам до нашего отплытия.

Попытки напасть на нас были очень редки, да и что это были за попытки! Стычки бывали, и даже лучше, что они бывали.

В некоторых государствах существует такое понятие — «увеселительная прогулка». Я этого тогда не знала, мне потом объяснили. Вот что такое это было, а не поход.

Разумеется, меня не могла не занимать одна мысль. На суше мы весьма боеспособны, а вот выдержим ли мы полноценный морской бой? Так вот, в том походе нам так и не пришлось этого проверить. Богиня знает почему.

Я понимаю — города истощили свои флоты, выслав корабли на Большую Осаду, а потом постоянно доставляли туда подкрепления. Но куда подевались вольные пираты? Может, им кто-то напел, что по морям плывут три корабля сумасшедших, и они решили с такими не связываться?

Правда, оставался еще Крит. Идоменей был все еще под Троей, но, по моим сведениям, увел с собой не весь флот. К тому же, на Великом Острове теперь, во время длительного отсутствия правителя, имелись да и заново возникали пиратские гавани.

Вот этого я не собиралась выяснять. После того, как мы прошли Андрос, нашим кормчим пришлось поломать головы над прокладкой курса, и он получился уж вовсе не прям, а скорее, извилист.

Мы пересекли Киклады и приблизились к Апии (где мы могли бы здорово поразмяться — цари всех городов от Спарты до Пилоса пребывали в нетях — но мы ведь решили здесь ни на кого не нападать), прошли между Киферой и Антикиферой и обогнули Крит.

А дальше началось открытое море. Дважды с тех пор я проходила этим путем. К тому времени за моими плечами был опыт приобретенных сражений и поход к Столпам Богини.

Так что я действовала сознательно. Но тогда, тогда… Вот почему я настаиваю, говоря о милости Богини.

И кормчие были со мной согласны… У себя на островах они называют это воплощение Богини разными именами: Галеной — усмиряющей волны, или Алкионой, отводящей бури, защитницей моряков. Или просто Госпожой. Разве это важно? Такое расстояние, такое время, и ни единого мало-мальски заметного шторма, словно мы все получили вперед прошлой осенью. Конечно, следовало бы рассказать о протухшей воде, от которой многие заболели, и могли бы умереть, если бы среди нас не было хороших знахарок.

О том, как пришлось урезать пайки. Поначалу еды хватало, но ведь на свободных идет больше, чем на рабов, и даже у тех, кто не привык обжираться (а таких, кто привык, пожалуй, и вовсе не было), к концу плавания живот прилипал к спине.

Но вот кони — кони не так выносливы, как люди. Псы бесились, а кони просто умирали, и это было хуже всего.

С тех пор я больше никогда не брала лошадей в морские походы. Однако большая часть их выжила, и здесь у меня отличная конница. Но это уже другая история.

Итак, все это было — болезни, еда в обрез, падеж лошадей. И все равно получилась увеселительная прогулка. Дел у меня было не меньше чем на Самофракии. Надо сказать — я никогда не стремилась уметь делать все — и еще меньше хотела этого.