Читаем без скачивания Кастанеда, Магическое путешествие с Карлосом - Маргарет Кастанеда

Карлоса очень интересовала проблема того, как древние использовали наркотики, но больше всего его поразило удивительное сходство между ним самим и Гарри Стоуном. Было просто невероятно сознавать, как много между ними общего. Стоун был застенчивым и неуверенным в себе иностранцем, закончившим среднюю школу и несколько лет пытавшимся поступить в художественную академию. Последние семь лет он безуспешно пытался добиться признания в качестве скульптора. Стоун рассказывал Пухаричу, что, когда ему было всего шесть лет, у него умер дядя - но точно такой же факт имелся и в биографии Карлоса.

В процессе своих исследований, Пухарич беседовал с Гордоном Уоссоном -специалистом в области использования наркотиков первобытными мистиками, который поведал ему о том, как в 1953 году ездил в Мексику, чтобы найти подтверждение рассказам о когда-то процветавшем там культе ритуальных грибов. Уоссону не только удалось убедиться, что такой культ действительно существовал, но даже найти людей, которые жили в отдаленных районах страны и практиковали этот культ до сих пор. По словам Уоссона, всю церемонию проводил курандеро, который ел грибы для целительства и предсказания будущего. Эти грибы назывались Psilocybe mexkana и содержали галлюциноген псилоцибин. Пухарич собрал в лаборатории несколько видов священных грибов, провел эксперименты и обнаружил, что поедание "аманита мускария" не оказывает заметного воздействия на человеческую психику. В конце своей книги Пухарич упоминает о человеке, который сумел придать оккультным делам оттенок респектабельности, - то есть об Олдосе Хаксли. В августе 1955 года Хаксли наблюдал за тем, как Гарри Стоун входит в транс. Во время этого опыта он отождествил себя с Рахотепом и стал настаивать на том, чтобы ему принесли "золотистый" гриб. Пухарич сделал это. Затем Стоун начал производить манипуляции с этим грибом - пробовал его на язык, помещал на макушку - то есть воспроизводил тайный древнеегипетский ритуал, который считался навсегда утраченным до тех пор, пока Пухарич не воспроизвел его в своей лабораторрии. Когда Стоун вышел из транса, Пухарич завязал ему глаза и предложил тест на ясновидение. Хаксли внимательно следил за тем, как голландец в течение нескольких секунд успешно справился с серией, состоящей из десяти наборов рисунков, оставшись в пределах погрешности миллион к одному.

Прочитав об участии Хаксли, Карлос решил, что книга Пухарича по меньшей мере заслуживает серьезного к себе отношения, тем более что из нее он впервые узнал о мексиканских шаманах и употреблении "псилоцибе мексикана". До этого Хаксли познакомил его с мескалином, а благодаря цитате из работы профессора Дж. С. Слоткина - и с пейотом, который использовали американские индейцы. Слоткин изучал религиозные представления тех из них, кто верил, что пейот является божьим даром. Он был одним из очень немногих белых, которые принимали участие в церемониях поедания пейота и были потрясены остротой новообретенного восприятия мира. И все это благодаря вполне доступному растению, которое произрастало на родине Карлоса и называлось кактус Сан-Педро, или "священный материнский кактус".

Существовал и еще один наркотик, который в студенческой среде шутливо называли "травой локо". Пожалуй, это был самый известный дикорастущий галлюциноген на Юго-Западе. Нередко можно было прочесть о том, как на каком-нибудь западном техасском ранчо полдюжины коров, случайно наевшихся дурмана, несколько часов после этого находились в крайне возбужденном состоянии - дрались между собой, пытались сломать ограду и мычали всю ночь напролет.

Таким образом, несмотря на то, что Карлос приписал заслугу своего знакомства с грибами, кактусом, содержащим пейот, и дурманом дону Хуану, он хорошо знал о существовании трех этих наркотиков задолго до 1960 года - то есть до того, как познакомился со старым индейцем.

Теперь в моей квартире обсуждали не "Врата восприятия" или работы Раина, а Пухарича и его книгу "Священный гриб".

- Мы говорили о грибах и кактусах, которые расширяют границы сознания, - рассказывает Сью. - Книга "Священный гриб" только что появилась в продаже. Но у меня было чувство, что Карлос уже многое знал о естественном или неестественном расширении границ разума еще до того, как он прочитал эту книгу.

Как всегда, в разговоре Карлос предпочитал слушать и запоминать, чем отпускать собственные замечания. Иногда он описывал эти разговоры в своих рассказах, стихах или курсовых работах по психологии и антропологии. К концу 1959 года я поступила на психологические курсы ЛАОК и написала работу, в которой изложила свои идеи по поводу "амбивалентной самости", причем сделала это следующим образом: сначала придумала разговор, в котором очерчивается ситуация, а затем дополнила его более подробной дискуссией, в которой демонстрировалась природа амбивалентности. Это был метод анализа своего другого "я". Карлос прочитал мою работу, пришел в восторг от подобного метода и выразил мне свое восхищение.

- Маргарет обладала фантастическим чутьем на все любопытное, - сказала обо мне Джоун Догерти, - она могла цитировать Невилла, часами обсуждать дзэн-буддизм или всевозможную мистику. Карлос слушал, но не разделял ее убеждений. В его книгах я сразу увидела того Карлоса, которого хорошо знала. Например, я увидела его скептицизм, с которым он относился к каждому новому опыту. Я не думаю, чтобы он когда-либо сомневался в том, что описываемые им вещи возможны. Говоря языком мистицизма, он обладал открытым разумом, но ни в чем не был убежден.

Однажды, в начале весны 1957 года, я вышла из своего офиса, находившегося в доме 666 на Южной Лабри, и поспешила в химчистку, надеясь успеть до того, как она закроется на обед. Получив свою одежду, я пошла обратно, причем улица была совершенно пустынна. И тут вдруг я увидела, что навстречу мне идет Невилл. По мере того как он подходил все ближе и ближе, я смотрела на него и улыбалась. Он улыбнулся в ответ, но мы не обменялись ни словом. После того как он прошел мимо меня, я обернулась ему вслед, чтобы лишний раз удостовериться в том, что это был именно Невилл. Он тоже обернулся, улыбнулся мне еще раз и продолжил свой путь. Самое странное состояло в том, что мы были на улице совершенно одни, но стоило мне пойти своим путем, как я оказалась в окружении множества людей, поскольку был разгар рабочего дня.

На какой-то момент мне показалось, что со мной случился легкий удар. Я не могла ничего понять, тем более что Невилл уже две недели читал лекции в Сан-Франциско - то есть его вообще не было в Лос-Анджелесе.

Тем же вечером я встретилась с Карлосом и немедленно изложила ему это происшествие, не переставая при этом удивляться. Я заявила, что когда Невилл вернется в город, то подойду к нему после лекции и спрошу, может ли он явиться человеку, находящемуся в одном городе, в то время, как сам он находится в другом. Карлоса не слишком заинтриговала моя история, хотя он заявил, что ему было бы интересно узнать, что ответит мне Невилл. Как только он вернулся в город и дал свою первую лекцию, я была тут как тут. После окончания лекции Невилл обычно отводил пятнадцать минут на вопросы слушателей. Я уже готовилась задать ему свой вопрос, но тут произошла странная вещь. Прежде чем у меня появилась возможность обратиться к Невиллу, именно такой же вопрос задал ему кто-то другой! Невилл посмотрел на спрашивающего, затем перевел взгляд на меня и ответил, что да, он может являться тем людям, которым он хочет явиться. Я не верила своим ушам. Неужели он явился мне именно по этой причине? Я не знала, каким образом он способен находиться в одно и то же время в двух разных местах, зато была уверена, что видела его при весьма необычных, можно даже сказать нереальных обстоятельствах.

Когда я или Карлос встречались с другими людьми, это было неприятно для нас обоих, поскольку мы постоянно ревновали друг друга. У Карлоса была привычка являться ко мне в тот момент, когда у меня была назначена встреча с кем-то другим, заявляя при этом, что он хочет познакомиться с моим другом или подругой. Я пыталась отговорить его от этого, но он упорно продолжал приходить, садился на кушетку и одним своим присутствием заставлял моих гостей чувствовать себя весьма неуютно. Иногда он даже гнал их прочь, запрещая являться снова. Последний раз он поступил так в январе I960 года, когда у меня в гостях был Фарид Авеймрайн, молодой бизнесмен с Ближнего Востока. Мы посетили один из ресторанов Лос-Анджелеса, где сидели на подушках и пили кофе по-турецки, а затем вернулись ко мне домой. Как обычно, явился Карлос. Фарид начал рассказывать о своих недавних видениях, в одном из которых ему явилась я.

- В этом же видении присутствовал и человек, направивший на вас пистолет, - заявил Фарид. - Кто-то хотел вас убить.

Карлос сердито ворочал глазами - он был явно рассержен, тем более что и сам претендовал на ясновидение.