Читаем без скачивания Вмешательство мисс Сильвер. Когда часы пробьют двенадцать - Патриция Вентворт

— Ну, знаешь ли, Амелия…

Миссис Уиллард разразилась слезами и топнула ногой.

— Нечего называть меня Амелией, Альфред, это просто невыносимо! Бегать за скверной девчонкой в твоем-то возрасте!

— Но послушай… это уж слишком…

— Да-да, именно в твоем возрасте, Альфред! Тебе уже пятьдесят, и ты выглядишь на все свои пятьдесят! Как думаешь, что надо от тебя молодой девице, кроме как провести время просто от скуки, заполучить твои денежки и разбить мне сердце…

Тут голос у миссис Уиллард сорвался. И она рухнула на диван — крупная неопрятная женщина с распухшим от слез лицом и растрепанными седыми волосами.

Мистер Уиллард снял очки и начал их протирать. Затем попробовал подпустить в голос строгости, но не вышло:

— Амелия, я настаиваю…

Миссис Уиллард тут же перебила его. Она больше не полагалась на подгибающиеся от слабости ноги и осталась лежать. Диван придавал ей уверенности.

— Разве я не была тебе хорошей женой? Разве я не делала для тебя все, что в моих силах?

— Тут никаких вопросов… — Он снова откашлялся. — А что касается этих записок…

— Да, Альфред, что насчет записок?

Личико мистера Уилларда с мелкими аккуратными чертами резко покраснело, что совсем ему не шло.

— Да ничего такого особенного в них нет, — ответил он. — И лично я удивлен твоим поведением, Амелия, крайне удивлен. И еще хотел бы заметить: просто не верится, что ты могла решиться на такое, шарить по моим карманам!

Вот так-то уже лучше. Знакомое дело — Амелию тотчас же поставили на место. Теперь ей предстояло занимать оборону.

Однако ее яростная отповедь удивила, даже немного ошеломила его.

— А если бы я оставила таблетки сахарина в кармане твоего синего пиджака, который ты велел отнести в химчистку, что бы ты тогда сказал, интересно знать? Потому как именно там я нашла первую записку. И из нее ясно видно, как эта девица расстраивала тебя, запутывала, заманивала в ловко расставленные сети, иначе бы ты ни за что не оставил записку в кармане… чтобы я потом ее нашла. И если ты покажешь мне женщину, которая не сумеет правильно прочесть такую записку, раз уж она попала ей в руки… то я скажу тебе прямо в лицо: это не настоящая женщина, и у нее нет никаких подлинных чувств к законному мужу!

Мистер Уиллард был вновь сбит с толку. И сказал:

— Ну, уж это ты хватила!.. — Он повторил эту фразу несколько раз с разной интонацией, где чувствовались и протест, и раздражение, а в это время миссис Уиллард пыталась сдержать новый поток слез, прижимая к глазам насквозь промокший платочек. — Ну, уж ты тоже скажешь, Амелия! Можно подумать, пригласить соседку на ленч — это преступление!

— Соседку!

— Но ведь она наша соседка, разве нет? И она хотела посоветоваться со мной по одному делу, если тебе уж так хочется знать.

— Делу! — с тем же недоверчивым фырканьем огрызнулась миссис Уиллард.

— А почему нет, Амелия? Если хочешь знать, это касалось ее подоходного налога.

— Подоходного налога?

— Да, представь себе. Подоходного налога.

— Не верю ни единому твоему слову! — твердо заявила миссис Уиллард. — Мне стыдно за тебя, Альфред! Стоишь здесь передо мной и выдаешь одну ложь за другой, и они так и сыплются, точно горошины из стручка. И воображаешь, что я тебе поверю, но этому не бывать никогда! А если она ходила с тобой на ленч лишь для того, чтоб поговорить о каких-то там подоходных налогах, может, скажешь, о чем это вы собрались говорить «завтра вечером»? И когда, каким именно вечером и где? Может, там же, где были в субботу, когда ты сказал мне, что спустишься вниз повидаться с мистером Корнером? Или же ты собираешься придумать отговорку на сегодняшний вечер и подняться к ней? Что скажешь?

Мистеру Уилларду нечего было сказать. Он никогда не подозревал, что Амелия наделена таким талантом — умением выставить его в самом неприглядном свете. Ну что такого он сделал? Поднялся наверх для дружеской беседы или поменять электрическую лампочку, добродушно подтрунивая над этим выдумщиком мистером Корнером. Да она даже не позволила поцеловать себя, назвала его «забавным маленьким человечком», а потом выпроводила, о чем он вспоминал с сожалением. А теперь его Амелия ведет себя так, будто он дал повод для развода. До чего же подозрительный склад ума у этой женщины! И полное отсутствие самоконтроля.

И он произнес голосом властным и строгим:

— Я больше не желаю выслушивать эти… эти обвинения. Они совершенно необоснованные, несправедливые, и я отказываюсь слушать их. Я удивлен твоим поведением, Амелия, и от души надеюсь, что и ты сама в самом скором времени будешь удивлена. Ты абсолютно утратила всякий контроль над собой, утратила чувство меры, и я намереваюсь оставить тебя одну в надежде, что ты сумеешь взять себя в руки. И еще вынужден заметить: я очень тобой недоволен, очень!

На этот раз сработало. Он снова обрел не только голос, но и главенствующее положение в семье. Слова так и лились потоком, так и припечатывали ее. Он развернулся к двери, преисполненный чувства собственного достоинства, и походил в этот момент на маленького задиристого петушка бентамской породы.

Миссис Уиллард не выдержала и жалобно прорыдала ему вслед:

— Куда ты? О, Альфред, только не к ней!

Мистер Уиллард вновь стал самим собой. Пусть Амелия поплачет — ей только на пользу. Вернувшись, он вновь увидит дома покорную и услужливую жену.

Он вышел из квартиры и захлопнул за собой дверь.

Глава 19

Минут за десять до того как мистер Уиллард вышел из квартиры, то есть примерно в семь, в дом Вандерлёра вошла молодая женщина в пальто из искусственного каракуля и поднялась в лифте на пятый этаж. Она была похожа на Каролу Роланд, как негатив фотографии на оригинал. Черты те же, а вот цвет лица болезненно желтоватый, глаза серые, прямые волосы невыразительного мышиного оттенка. Одета она была аккуратно, но совсем не стильно — грязно-серого цвета пальто, коричневые туфли и чулки, на голове темно-коричневая шляпа с коричневой и зеленой ленточками.

Белл увидел ее еще в холле и пожелал доброго вечера в присущей ему приветливой манере. Уже не впервые эта леди заходила в дом Вандерлёра по окончании рабочего дня. Сестра мисс Роланд была замужем за мистером Джексоном, ювелиром. У него имелся свой магазин, небольшой, но старый, пользующийся хорошей репутацией. Белл знал об этой паре все. Некогда бизнес принадлежал отцу миссис Джексон, а стало быть — и отцу мисс Роланд. Элла вышла замуж за своего кузена, взяла его фамилию и работала вместе с ним в магазине, а вот Кэрри убежала из дома и пошла на сцену. Она понятия не имела, что Белл прекрасно знает, кто она такая, когда явилась сюда в первый раз с высветленными волосами, накрашенной физиономией и новым красивым именем. Он сразу узнал ее и подумал, что уж лучше бы она осталась с сестрой. Хотя, конечно, не его то было дело, какое она себе придумала имя или что делает со своим лицом и волосами. И пусть миссис Смоллетт хоть язык себе сломает, сплетничая на эту тему, — от него она никогда ничего не услышит об этих сестрах Джексон. Он умеет держать рот на замке. Да что там говорить, он сам лично сорок лет назад покупал своей Мэри обручальное кольцо в лавке Джексона. Мистера Джексона не было в живых вот уже десять лет, а его Мэри — тридцать пять. Белл был не из болтливых.

Элла Джексон пробыла у сестры минут двадцать, не больше. Затем они вместе спустились в лифте — Карола с непокрытой головой, в наброшенном поверх белого платья меховом палантине.

Когда лифт поехал вниз, мисс Гарсайд стояла у полуоткрытой двери в свою квартиру и провожала его взглядом. Она дошла до такого состояния, когда человек плохо отдает себе отчет в своих поступках. Тело страдало от голода, мысль, подобно загнанному животному, судорожно билась в клетке в поисках хоть какого-то выхода. Весь день она ничего не ела, ни крошки. Денег на еду не было. Она сама не понимала, зачем приоткрыла дверь, — возможно, собиралась пойти к Андервудам и попросить у них кусок хлеба и немного молока, сказать им, что дошла до крайности, что…

Но как только дверь приоткрылась, она поняла, что сделать это не в состоянии. Попросить у этой простоватой и напористой миссис Андервуд она просто не сможет. Надо как-то продержаться до завтра и вызвать человека из аукционного дома, может, удастся продать что-нибудь еще из мебели. Все хорошие вещи уже распроданы. За то, что осталось, дадут сущую мелочь. Этих денег не хватит, чтобы заплатить за квартиру, но можно будет купить еды и протянуть еще несколько дней.

Она стояла, держась за дверную ручку, и смотрела, как лифт спускается вниз. Свет падал на волосы Каролы, ее меховую накидку, белое платье. И мисс Гарсайд с горечью подумала: «Опять выходит сегодня. Весь вечер будет где-то пропадать. Наверняка встречается с мужчиной. Они пойдут в ресторан, и денег, потраченных на этот ужин, мне хватило бы на неделю».