Читаем без скачивания Террор Бешеного - Виктор Доценко

Конечно, Савелий не впервые оказался прикованным к больничной койке: у него было достаточно ранений, в том числе и тяжелых, но тогда он хотя бы ощущал боль, мог двигать руками и ногами, мог говорить, стонать, ругаться, наконец. Сейчас же все было иначе. О боли и речи не шло - он вообще не чувствовал своего тела, словно его не было вовсе, не ощущал даже пальцев ни на руках, ни на ногах. Его не слушался язык. Но самое страшное - он НИЧЕГО не помнил. Единственное, что работало, - это мозг, единственно, что двигалось, - глаза.

Савелий всегда был уверен в своей сильной воле и крепких нервах, дававших ему способность с достоинством встречать любые невзгоды, любое несчастье. Но, как выяснилось, он здорово переоценил свои возможности, а к нынешнему своему состоянию Савелий откровенно не был готов.

Как и все сильные личности, он никогда не стонал от боли, никогда не терял присутствия духа в любой, даже самой безнадежной ситуации. Более того, чем безвыходнее становилось положение, в которое он попадал, чем физически невыполнимее оно было, тем спокойнее чувствовал себя Савелий, тем увереннее и точнее делались его движения, молниеноснее оказывалась реакция, острее и продуктивнее работал мозг. Но сейчас, в плену полной неподвижности, когда он не мог ничего не только сделать, но даже и вспомнить из событий, предшествовавших этому состоянию, его отчаяние было столь абсолютным, что если бы он мог, то завыл бы от бессилия.

Потеря памяти: что может быть страшнее для человека? И почему его никто не навещает? Казалось, он всеми брошен и сейчас один-одинешенек на всем белом свете...

Откуда Савелию было знать, что милая хозяйка дома, супруга Богомолова, Ангелина Сергеевна, прислушивается к любому шороху, скрипу, стону, чтобы тут же примчаться к нему.

Со своим будущим мужем она познакомилась больше тридцати лет назад на вечере в саду "Эрмитаж". На танцевальной площадке она сразу выделила статного красавца курсанта. Он поглядывал по сторонам в поисках партнерши, но, несмотря на огромный перевес представительниц слабого пола над численностью молодых людей, никак не мог на ком-нибудь остановиться. В какой-то миг в его глазах мелькнули некая тоска и растерянность. Его взор безразлично скользнул по ней и устремился дальше, но вдруг он вновь посмотрел на нее, и их взгляды встретились, обожгли друг друга, и они уже были не силах отвести друг от друга глаз.

Не выпуская ее из поля зрения, он направился к ней самым коротким путем: через весь зал, рассекая танцующие пары. Он был высок ростом, и потому все, естественно, уступали ему дорогу. И вдруг он остановился и его взгляд стал тревожным. Она видела и знала, что Он идет именно к ней, но почему Он остановился? Что встревожило его? Может, с ней что-то не в порядке? Она инстинктивно осмотрела свою кофточку, юбчонку - все было в полном порядке.

Может быть, Он заметил какую-то старую знакомую? Она осмотрелась вокруг и увидела рядом с собой незнакомого парня, который приглашал ее на танец. Господи, неужели тот не видит, что она ждет Его? Она с таким гневом взглянула на парня, что беднягу словно ветром сдуло. Она вновь взглянула в Его сторону и увидела счастливые глаза, радостную улыбку, означавшие благодарность за то, что не пошла танцевать с другим. Он подошел и еще не успел рта раскрыть, как она сама сделала к Нему шаг.

- Константин! - бодро представился он, обхватывая ее тонкую талию.

- А меня Гелей зовут, - смущенно отозвалась девушка.

- Гелей? - переспросил он с улыбкой.

- Так меня зовут друзья, а по паспорту - Ангелина.

- Вы действительно похожи на ангела. - Он подхватил ее и закружил под звуки венского вальса...

В том же году они отпраздновали свадьбу. Праздновали в курсантской столовой академии. Было много его друзей-курсантов и ее подруг из института имени Плеханова. Через год они почти одновременно получили дипломы, причем оба - красные, а еще через год у них родился сын Александр. Долгие годы у них была дружная счастливая семья, пока на них не свалилась беда. К тому времени маленький Саша вырос в сильного парня, который пошел по пути своего отца: окончил Высшую школу милиции, прекрасно зарекомендовал себя на службе и получил направление в Академию МВД.

Веселый и компанейский, он писал песни, которые исполнял в кругу друзей под аккомпанемент гитары. Его очень любили женщины, уважали друзья, и все были уверены в его блестящем будущем. Скорее всего, так оно и вышло бы, если бы судьба не столкнула его с ситуацией, в которой он никак не мог поступить иначе.

Однажды, возвращаясь со службы, в полумраке подземного перехода он увидел, как двое пьяных мужчин грабят пожилую женщину. Как потом выяснилось, у нее и было-то девять рублей восемьдесят четыре копейки.

Александр был в гражданском - форму он носил только на службе. Не предполагая, что эти пьяницы способны на нечто серьезное, он попытался воззвать к их совести и неожиданно почувствовал укол прямо в сердце. Без лишних слов подонок ткнул его заточкой и попал точно в его доброе сердце, которое любило всех людей...

На похороны собралось столько народу, что можно было подумать - хоронят какую-то знаменитость. А хоронили Сашу Богомолова - просто очень хорошего человека...

Горе родителей, особенно матери, души не чаявшей в своем сыне, было столь безутешным, что долгие годы они даже и в мыслях не представляли себе, как заведут другого ребенка. А когда постепенно горе утихло, было уже поздно делать новую попытку...

При первом знакомстве с Савелием сердце Ангелины Сергеевны встрепенулось от волнения: он так напомнил ей сына, что с тех пор она всегда трогательно относилась к Савелию и нежно называла его "мой сынок"...

И теперь, когда Савелия внесли в дом неподвижным и в беспамятстве, она едва не упала в обморок, но взяла себя в руки, приготовила Савелию уютное ложе и часами сидела возле него, нашептывая какие-то нежные слова. Это продолжалось дня два, пока она не связалась с профессором Добробитовым из Института Склифосовского. Исполняя предписания профессора, Ангелина Сергеевна старалась не беспокоить Савелия без особой надобности, в буквальном смысле зажав в кулак свою материнскую нежность. Впрочем, продолжала терзать профессора.

"Нам удалось нейтрализовать введенный ему транквилизатор, и его жизни уже ничего не угрожает, - отвечал профессор на ее многочисленные вопросы, но в его голосе слышалась определенная тревога. - Однако это новый, неизвестный, во всяком случае мне, транквилизатор, еще не изученный на практике. - Добробитов глубоко вздохнул. - Как он действует на головной и спинной мозг человека, а значит, и на двигательные функции его конечностей, - пока неизвестно. К сожалению, нам остается только три вещи... - Он сделал паузу и, четко выговаривая каждое слово, добавил: - Ждать, ждать и еще раз ждать! Скажу откровенно, я впервые сталкиваюсь с таким широким спектром воздействия медицинского препарата на человека. Почему-то, чисто интуитивно, я возлагаю большую надежду на странное влияние атмосферного давления на этот транквилизатор, от которого, как стало известно, наш больной не только приходил в себя, но и активно двигался. Это вселяет определенный оптимизм, и потому сейчас я усиленно провожу исследования. А пока уверен в одном: вашему гостю нужны только три лекарства: покой, сон и еще раз покой!.."

Супруга генерала безоговорочно верила профессору Добробитову, имея к тому веские причины: в свое время он в буквальном смысле вытащил с того света Марианну, ее родную старшую сестру. Она с детства увлекалась всякими букашками и таракашками и посвятила им всю свою жизнь: окончила университет, защитила докторскую диссертацию по энтомологии. И, несмотря на преклонный возраст шестьдесят восемь лет, продолжала участвовать в экспедициях, заражая энтузиазмом и любовью к букашкам, или, как она выражалась, к "самым маленьким собратьям нашим", своих студентов.

Несмотря на то что за пятьдесят пять лет своего увлечения Марианна объехала почти весь мир, она ни разу не подхватила никакой зловредной болезни, ее никогда не кусали ни обитатели сибирской тайги, ни джунглей Амазонки, ни пустыни Сахары, словно признавая ее за свою. Но... однажды, проводя занятия со студентами в подмосковном лесу, она настолько увлеклась, что случайно наступила на нечто ползущее. И в ответ эта тварь укусила защитницу всего живого на земле...

Укусила и тут же исчезла в зелени леса. Исчезла так быстро, что никто не успел распознать ни ее вид, ни ее породу. Ученую даму парализовало буквально в считанные минуты. Мало того что парализовало, у нее возникли затруднения с дыханием. Именно тогда сестре Ангелины Сергеевны и посчастливилось встретить на своем пути профессора Добробитова.

Вся сложность установления диагноза заключалась в том, что симптоматика трудностей с дыханием говорила об одном яде, а прогрессирующая отечность конечностей - о другом. Счет шел не на часы, а на минуты: ее жизнь была в серьезной опасности и зависела от его решения - использовать то или иное противоядие.