Читаем без скачивания Дело не в тебе, дело во мне (ЛП) - Джонсон Джули
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мои глаза расширяются, и мой голос падает до рычания негодования.
— И я отвлекаю внимание?
Он немного колеблется, затем кивает.
Я ничего не могу с собой поделать. Я наклоняюсь ближе.
— Ты так чертовски самоуверен.
Его глаза возвращаются к моим, сузившись, пока я наблюдаю.
Мой голос падает до яростного шепота.
— Ты думаешь, из-за того, что мы дважды поцеловались, ты меня заинтересовал? Что ты можешь щёлкнуть пальцами и впустить меня в свою жизнь, отвлекать тебя на весь чёртов день? — я фыркаю. — Ха! Может быть, вы, миллиардеры, просто предполагаете, что можете иметь всё, что захотите, когда захотите, но мне жаль сообщать тебе об этом…
Его глаза начинают сверкать гневом.
— …Я не продаюсь.
С этими словами я выдёргиваю руку в яростном рывке, который, я знаю, приведёт к синякам, хватаюсь за ручку двери и исчезаю в коридоре раньше, чем он сможет поймать меня снова. Я не оглядываюсь, проходя через вестибюль, игнорируя Аниту, когда миллион раз нажимаю пальцем на кнопку вызова лифта, нервно переминаясь с одного каблука на другой, ожидая, когда рука снова сомкнётся вокруг моего бицепса.
Я вздыхаю с огромным облегчением, когда двери лифта открываются, и я вхожу внутрь.
Напряжение спадает с моих плеч, когда я поворачиваюсь, смотрю на панель с подсвеченными кнопками и нахожу ту, которая вернёт меня на уровень земли. Двери начинают закрываться, я поднимаю глаза и понимаю, что моё облегчение было преждевременным. Каждый мускул в моём теле застывает на месте, застыв от страха, предвкушения и, если честно, волнения, когда я замечаю его, стоящего в вестибюле недостроенного офиса. Это всё равно, что увидеть Давида Микеланджело среди растрёпанного мира банок с краской, тряпок и пыли от гипсокартона. Он не двигается, чтобы остановить меня — он просто стоит, скрестив руки на груди, и смотрит на меня так пристально, что я боюсь, что воспламенюсь на самом деле.
Мне каким-то образом удаётся держать себя в руках, пока двери, наконец, не закрываются, отрезая мне вид на него, но как только я остаюсь одна, я прислоняюсь спиной к стене лифта. Моё сердце колотится так сильно, что я боюсь, что оно может просто не выдержать, и я закрываю глаза в тщетных поисках самообладания.
Почему-то после последнего получаса я сомневаюсь, что когда-нибудь снова буду спокойна.
ГЛАВА 12
ВОТ ДЕРЬМО
Я стучу три раза и жду, прислушиваясь к шагам, пересекающим квартиру, пока дверь не распахивается.
— Детка, — Марк смотрит на меня через порог, всё ещё держа в руке дверную ручку. — Не буду врать, ты выглядела и получше.
— Марк! — кричит Крисси с дивана. — Это не то, что следует говорить девушке после того, как у неё был тяжелый день. Ты либо говоришь: "Хочешь, я налью тебе бокал вина и помассирую тебе ноги?", либо вообще ничего не говоришь!
— Дорогая, я не думаю, что Джемма хочет, чтобы я массировал ей ноги, — кричит он через плечо, прежде чем осторожно оглянуться на меня. — А ты?
Я морщусь и качаю головой.
— Марк! Дело не в том, чтобы делать это на самом деле. Дело в предложении сделать это, — фыркает она. — Боже, как будто он ничему не научился после почти трёх лет брака.
Марк закатывает глаза.
— Ты хочешь войти? Присоединиться к вечеринке? Устроить небольшую трёпку мужу?
Я вхожу в квартиру, взъерошиваю ему волосы и улыбаюсь, впервые за весь день по-настоящему улыбаюсь.
— Может, у тебя есть пустой бокал, который я могу одолжить, — говорю я, вытаскивая из сумки огромную бутылку Пино Нуар. — Или очень длинная соломинка. Что угодно.
Смеясь, Марк закрывает за мной дверь, выхватывает бутылку из моих рук и направляется на кухню.
Я пересекаю квартиру к Крисси, которая растянулась на одной половине дивана, как королева в паланкине, её лодыжки опираются на подушку, а миска с попкорном опасно балансирует на её раздутом животе.
— Смотри, Ма! Без рук! — она улыбается и придерживает миску, когда я бросаюсь на диван рядом с ней. — Я не слишком горда, чтобы признать, что мне будет не хватать функции живот-стол, когда ребёнок решит выскочить.
Я протягиваю руку и хватаю горсть попкорна, запихивая его в рот, как раз в тот момент, когда Марк возвращается с полным до краев бокалом вина и передаёт его мне.
— Спасибо, — бормочу я, мои слова заглушаются полным ртом зерен.
Он улыбается и устраивается на стуле в другом конце комнаты.
— Итак, что на этот раз? — спрашивает Крисси. — Ты танцевала с арабским принцем на рок-концерте? Соблазнила красивого наследника на футбольном матче? Заманила богатого благодетеля в очереди за кофе?
— У тебя истерика, — мрачно бормочу я.
Звонкий смех срывается с её губ.
— Прости. Ты же знаешь, я весь день сижу взаперти. Ум склонен блуждать, — она переводит взгляд на мужа. — Если бы кто-нибудь время от времени выпускал меня из квартиры…
— Ты слышала, что сказал доктор, — Марк невозмутим. — Постельный режим. Минимальное движение, за исключением походов в ванную, — он смотрит на меня. — Что происходит почти каждые десять минут, так что она всё равно никуда не сможет пойти, если только ей не захочется надеть подгузник для взрослых.
— Фу! — Крисси фыркает, её глаза сужаются. — Ты такой зануда.
Марк улыбается ей, его взгляд мягкой.
— Я тоже люблю тебя, детка.
Она хихикает.
Я закатываю глаза.
— Вы двое отвратительны.
Они оба поворачивают свои улыбки в мою сторону.
— Мы знаем, — говорят они в унисон, ещё больше подтверждая свой грубый уровень симпатичности.
Я стону.
— Итак, расскажи нам об этом дне, — говорит Крисси, её глаза блестят от возбуждения. — Мне нужны все пикантные подробности. Я отслеживала эту историю в социальных сетях, но, кроме нескольких фотографий снаружи твоего дома, в них нет ничего нового.
Я чуть не подавилась вином.
— Мне очень жаль… ты только что сказала, что следила за мной?
Крисси кивает.
— Я настроила оповещение "Гугл". Каждый раз, когда появляется новая история о тебе, мой телефон звонит! Разве это не здорово? — восклицает она. — Марк показал мне, как.
Я перевожу взгляд на Марка, который внезапно выглядит виноватым.
— Прости, — бормочет он, избегая моего взгляда.
Я вздыхаю.
— Ну, я думаю, это хорошо, что у них нет ничего нового, — в моём голосе слышно облегчение, и я делаю большой глоток вина. — Последнее, что мне нужно, это чтобы они преследовали меня на работе после того дня, который у меня был.
— О Боже! — Крисси визжит. — На секунду у тебя был встревоженный вид! Значит ли это, что есть что-то, о чём, как ты думала, они могут узнать? Что-то случилось сегодня? Ты видела его снова?
С каждым вопросом голос Крисси становится всё громче, пока её тон не становится пронзительным.
Я смотрю на сумасшедшую женщину, которая когда-то была моей лучшей подругой, искренне беспокоясь о её здравомыслии.
— Милая, успокойся… — начинает Марк.
— Ш-ш-ш, Марк! — Её глаза не отрываются от моего лица.
— ДЖЕММА, СКАЖИ МНЕ!
— Она меня пугает, — вместо этого говорю я, глядя на Марка.
Он кивает.
— Проповедь на клиросе, детка.
— Джемма Саммерс, если ты сейчас же не выложишь свою историю, я…
Мы так и не услышали, какое смертоносное наказание она намерена мне применить, потому что в этот самый момент кто-то начинает стучать в дверь. Это не вежливый стук незнакомца или курьера — это настойчивый, постоянный стук сердитого кулака по дереву.
Я замираю на минуту, переводя взгляд с Крисси на Марка, на дверь и обратно.
— Я открою, — небрежно говорит Марк, поднимаясь на ноги и пересекая комнату. Я обнаруживаю, что моё сердце застряло в горле, когда я наблюдаю, как его рука движется по воздуху, поворачивает ручку и открывает дверь.
— Ну, чёрт возьми, самое время! — огрызается нахальный женский голос.