Читаем без скачивания Рысь в капкане - Михаил Зайцев

Она нагнулась, оттянула закрывшееся веко Паукова наманикюренным пальцем. Вид застывшего зрачка вполне ее удовлетворил.

Раиса Сергеевна аккуратно и тщательно вымыла руки, протерла полотенцем ножницы, спрятала их в сумочку и бодро прошла в прихожую. После короткого раздумья дверь в квартиру решила не закрывать – не стоит создавать друзьям Тимофея Ивановича лишние сложности. Случайных воров она не боялась. Во-первых, имущество было застраховано, во-вторых, в данную минуту, когда вопрос касался жизни ее сына, было бы странно переживать за неодушевленные предметы, пускай и очень дорогие.

Плотно прикрыв за собой дверь, Раиса Сергеевна сбежала вниз по лестнице, выскочила на улицу и направилась в глубь двора, где в старом, основательном гараже ее дожидались верные «Жигули».

Гараж вместе с подержанной машиной Костя купил по дешевке, когда они переехали на новую квартиру. Купил специально для мамы. Раиса Сергеевна растаяла от счастья и расплакалась, а Костик засмеялся: дескать, это чтобы почаще мамочка на рынок ездила и повкуснее его кормила. Раиса Сергеевна на диво быстро получила права. Костя не переставал удивляться, откуда у мамы такие способности к вождению. Он ведь не знал, что много лет назад его маму звали Рысью и обучали управлять не то что машиной, но и самолетом, и вертолетом, и даже танком…

Как ехать до переулка, где, согласно адресу в записной книжке сына, проживал Липа, она, коренная москвичка, прекрасно знала и легко нашла удобный путь в объезд вечно забитого пробками центра. По дороге она остановилась дважды: у аптеки (купила валидол – сердце что-то последнее время пошаливало) и перед магазином «Мечта мужика». В магазине, полном разнообразных мелочей, она купила плоскогубцы, шило, молоток, рулончик широкого скотча, замечательно острую опасную бритву и флакон дорогого мужского одеколона.

Швейцарские часики, тоже подарок сыночка, показывали десять часов восемь минут, когда Раиса Сергеевна, самую малость запыхавшись, подошла к обшарпанной двери занимаемой Липой жилплощади. Проклятый лифт поднял ее только на второй этаж и ехать дальше категорически отказался. Пришлось еще шесть лестничных пролетов идти по грязной, заплеванной и заблеванной лестнице.

На правом плече у нее болталась сумочка, в левой руке она держала целлофановый пакет, набитый прикупленными инструментами. Еще в машине Раиса Сергеевна надела тонкие, как вторая кожа, лайковые перчатки, что было вполне по погоде – весна в этом году выдалась поздняя и прохладная. Перед дверью она несколько раз глубоко вздохнула, пошуршала пакетом, извлекла из него шило, спрятала в карман плаща, еще немного порылась в пакете и отыскала футляр с опасной бритвой. Картонный футлярчик полетел назад в пакет, Раиса Сергеевна раскрыла бритву, и в зеркальном лезвии отразилось ее красивое лицо в обрамлении ярко-рыжих волос. Пластмассовую ручку бритвы она зажала в кулаке. Подушечкой большого пальца уперлась в закругленный язычок на конце плоского широкого лезвия, плотно прижав его тупой край к остальным пальцам. (Получился своеобразный кастет с острой кромкой вместо шипов.)

Запястьем правой руки Раиса Сергеевна надавила кнопку звонка и сразу же опустила руку, спрятала кулак с зажатой в нем раскрытой бритвой за спину. За дверью послышались ленивые, шаркающие шаги.

– Чего надо, тетка?

Раиса Сергеевна догадалась, что ее разглядывают в допотопный дверной глазок с выпуклым, как глаз золотой рыбки, окуляром.

– Эротический массаж не желаете? – Она улыбнулась, демонстрируя дверному окуляру белый ряд металлокерамических зубов.

– Чего?.. – Замки в темпе звякнули. Дверь открылась. – Я не въехал, тетка.

На Раису Сергеевну сверху вниз смотрел, ухмыляясь, здоровенный детина, одетый в синие сатиновые «семейные» трусы и майку-тельняшку. На его крутом голом плече красовалась татуировка «Липа жил, Липа жив, Липа будет жить!». Правую руку детина, как и его гостья, прятал за спиной. От ее внимания не ускользнуло, как он быстро, воровато огляделся по сторонам – проверил, точно ли тетка одна на лестничной площадке, нет ли рядом конкурентов, выставивших ее на первый план, дабы усыпить его бдительность.

– Я раньше работала на оживленных автомобильных магистралях, – бодренько затараторила Раиса Сергеевна. – А сейчас – по месту жительства. В соседнем микрорайоне у меня сорок два постоянных клиента. Вот решила расширить сферу деятельности. Хожу по квартирам, звоню, если отвечают мужским голосом, предлагаю свои услуги.

– Во атас! – Липа оскалился в улыбке. – А реально, че ты конкретно предлагаешь, бабушка?

Кроме «бабушки», на лестничной площадке никого не наблюдалось. Липа расслабился, мускулистая рука, которую он только что держал согнутой за спиной, выпрямилась, и Раиса Сергеевна увидела пистолет в огромной татуированной пятерне.

– Разговора не будет, мужчина. Я ухожу… – Она изобразила на лице неподдельный ужас, попятилась.

– Да погоди ты! Ствола испугалась? Так он по типу того, что газовый! Во, гляди… – Липа юркнул в сторону, на мгновение исчез за дверным проемом и появился снова, демонстрируя пустые ладони. – Во, видала? Я его на тумбочку положил.

– Все равно боюсь, – неуверенно произнесла Раиса Сергеевна.

– Не боись! Рассказывай давай, че за эротические услуги у тебя.

– Сразу должна предупредить: один сеанс стоит двадцать долларов, и если у вас лишь праздный интерес, то…

– Бабуля! – перебил Липа радостно. – Да я тебе двадцатник уже за-ради прикола дам, не боись! Это ж пацанам про тебя рассказать, уссутся от смеха.

– Мне ваше отношение не нравится, но работа есть работа. Если вы готовы платить, может, тогда позволите мне войти?

– Заходи!

Липа шагнул назад, повернулся к Раисе Сергеевне боком. Буквально на секунду он потерял ее из поля зрения, и как раз этой секунды ей хватило, чтобы выбросить вперед вооруженную бритвой руку тем же стремительным, хорошо поставленным движением, как и в случае с Пауковым. И шея у Липы была более длинная, без складок двойного подбородка, и стоял он удобнее, будто специально подставлялся под удар, да и бритва куда острее ножниц, но все равно атака на пороге чужой квартиры получилась менее эффективной, чем неожиданное нападение на Тимофея Ивановича в собственной ванной. Бритва прошла мимо основной цели – сонной артерии. Как принято говорить в похожих случаях, «и на старуху бывает проруха». (Знать бы еще, что такое «проруха».)

Сталь вспорола кожу на горле, кровь мгновенно заполнила порез и хлынула вниз по шее двумя тонкими ручейками. Липа был ранен, но ранен не смертельно.

Толстый благополучный Пауков и профессиональный бандюга Липа – два разных человека, и их реакции на неожиданное нападение коренным образом различались. Если Пауков вообще не среагировал адекватно на действия Раисы Сергеевны, то Липа, зверь битый и матерый, без всякой заминки превратился из ухмыляющегося оболтуса в опытного уличного бойца. И успел оттолкнуть от себя непрошеную гостью раньше, чем бритва в обратном движении еще раз полоснет его по шее. Девять из десяти куда более молодых и гибких женщин, получив толчок такой силы, непременно опрокинулись бы на спину. Но эта устояла, широко шагнула назад, согнула ноги в коленях, прогнулась в спине и без промедления набросилась дикой кошкой на сжимающего пудовые кулаки бандита.

Одним коротким прыжком она проскочила в щель меж его вытянутых рук, пружинисто разогнула ноги, яростно ударила головой снизу вверх, в небритый массивный подбородок. Липа попытался поймать ее, сгрести в охапку, но наносить удары в столь тесном контакте он не имел навыка. Раиса Сергеевна выскользнула из его объятий, низко присев. Остро отточенная бритва полоснула по сатиновым трусам, застряла, запуталась в синей ткани. Ей пришлось разжать пальцы, выпустить из руки свое оружие. Но дело было сделано. Ни один мужчина не способен толково драться после глубокого резаного ранения в детородные органы.

Раиса Сергеевна мягко упала на спину. Носок левого полусапожка подцепил сзади пятку волосатой мужской ноги, низкий широкий каблучок правого ударил в колено. Липа опрокинулся, рухнул навзничь, растопырив здоровенные сильные руки. Грохнувшись об пол, он уже и не пытался встать. Скорчился, скрючился, словно эмбрион в материнском чреве, одной рукой схватившись за гениталии, другой – за шею…

С хлопком распахнулась обклеенная пленкой «под дерево» дверь ванной. В тесный коридорчик выскочил голый мужик весь в мыльной пене.

– Чего тут шумите?.. – Голый изумленно уставился на бьющуюся в мелких судорогах посреди прихожей окровавленную тушу Липы.

– Помогите! – воскликнула Раиса Сергеевна и указала пальцем в темный проем все еще открытой настежь входной двери.

Голый метнулся вперед, перепрыгнул через умирающего Липу, заглянул в дверной проем, лихорадочно шаря глазами в поисках несуществующего противника на лестничной площадке.