Читаем без скачивания Тень Земли - Евгений Гуляковский

Он встал и подошел к графику лавиноопасной зоны,

«Теперь это ваша лавина», – сказал ему Строков, передавая станцию. И Быстров еще раз добросовестно проверил все свои предыдущие рассуждения. Еще раз убедился в том, что был прав. Можно заниматься текущими делами.

С полчаса просидел над картой. Но прогноз продвигался туго. В, управлении эту работу делали за него электронно-счетные машины. Конечно, и сейчас он мог ограничиться обычной сводкой данных для управления, которые там и будут обработаны. Но Строков избаловал Аэрофлот.

Он всегда снабжал его не только сводками, но и прогнозами по трассе, проходящей над Тарьином. Из управления эти данные запаздывали, теряли ценность. Так что придется волей-неволей разрабатывать самому прогнозы.

Сложный рельеф местности разбивал воздушные потоки, идущие с севера на несколько рукавов, и они создавали в зонах своего действия особые погодные условия, микроклимат, те самые отклонения от нормы, которые можно было учесть, только располагая многолетним опытом. Опыта у него не было. Опыт – дело приходящее, но прогноз не станет ждать, пока он поднаберется опыта. Так или иначе Аэрофлот должен получить свою обычную сводку. Станция будет нормально функционировать и без Строкова.

Оставался единственный путь – обратиться за помощью к Хакимову. Очень ему этого не хотелось. Но Сергей понимал, рано или поздно с Хакимовым придется налаживать взаимоотношения.

Сергей недолго искал Хакимова. Тот второй вечер подряд продолжал свою бесконечную стирку.

Он, конечно, сразу его заметил, но даже не повернулся. «Трудный человек, – подумал о нем Сергей. – Очень трудный. Знает, что мне без него не обойтись, потому и держится так. А Саида – просто удобный предлог. Ну, да ладно. Теперь не время для счетов».

– Мансур Тавобович! Нам надо вместе посмотреть

погодный график и прогноз на завтра, вы не могли бы…

– Не мог бы. Я закончил дежурство. С четырех до восьми у меня свободное время.

– Я знаю. Я к вам за помощью обращаюсь.

Хакимов ничего не ответил и все так же мрачно продолжал стирать свои рубашки. Сергей прошелся по веранде. Продолжать разговор со спиной Хакимова казалось почти оскорбительным, но другого выхода у него сейчас не было.

– Я понимаю, что виноват перед вами. Но я же не знал, черт побери, о ваших отношениях с Саидой, можете вы понять?! Ну, хорошо. Я виноват. Нам работать все равно придется вместе. Давайте не будем делать глупостей.

– Что вам от меня нужно?

– Погодный график, прогноз. И не мне. Это наша работа. Не будем же мы по каждому поводу тыкать друг друга в расписание.

– Вы к Строкову обратитесь. Он лучше меня разбирается в прогнозах.

– Строков здесь уже не работает! А вы пока еще…

– Просто у вас получается – «работает», «не работает». Хотите доказать, что без него обойдетесь? Вот и давайте. Без меня. Между прочим, Строков эту станцию построил.

Показывая, что разговор окончен, Хакимов схватил бак с грязной водой и, выплеснув его с веранды, ушел за ведром.

* * *

Один Строков, виновник разгоревшихся в его отсутствие страстей, казался спокойным. Он всегда мало обращал внимания на внешнее положение вещей, справедливо полагая, что поражение в поединке с Быстровым потерпел гораздо раньше, задолго до того, как состоялось его формальное изгнание со станции. Не спеша он прошел через аул и подошел к дому Бобо-Кадыра.

Хозяин встретил его у ворот, где и положено встречать почетного гостя. Передал одному из сыновей повод осла, забрал из рук Строкова чемодан.

– Почему заранее не сказал? Плов сварить не успею!

– У тебя всего три барашка осталось. Обойдемся без плова. Лучше в шахматы сразимся да чаю попьем. У меня теперь много свободного времени.

– Неужто правду в ауле болтают…

– Все правда, Бобо-Кадыр. Я теперь на станции не начальник. Да дело не в том… Помнишь сель, в тридцать втором году?

– Кто ж его не помнит, пол-аула тогда снесло…

– А докуда он дошел, помнишь?

– Ниже ничего тогда не было, а то бы, конечно, запомнил…

– Да… Комбинат и поселок построили позже. Ладно. Неси шахматы.

Строков играл невнимательно, и Бобо-Кадыр вскоре обиделся.

– Нарочно ты мне сегодня проигрываешь, что ли?

Стали пить чай. Принесли виноград, конфеты и лепешки. Беседа текла неторопливая, о делах давно известных и не раз обговоренных. Она не мешала Строкову думать о своем.

«Как трудно бывает объясниться с человеком… – думалось Строкову. – У каждого своя жизнь, свой опыт, свое самолюбие, и твои слова застревают где-то по дороге, словно вязнут в грязи».

Совесть его чиста, он сделал все, что мог. Даже больше. Теперь настала пора уезжать. Как просто решают проблемы те, кто может сказать: «Это не мое дело». Вещи все здесь. Завтра утром в кишлак придет автобус. Можно ни с кем не прощаться. Зачем лишние слова? Ну свалится эта штука, когда его тут не будет. Скажут: «Строков был прав». Что с того? Он об этом даже не узнает…

Они сидели у самой ограды перед обрывом. Присмотревшись, можно было увидеть на дне ущелья мирную издали реку.

У самого поворота ущелья виднелись маленькие, совсем игрушечные домики. Их не станет в первую очередь… Он представил, как это будет. Как ринется вниз сорокаметровый вал камней и грязи, рожденный лавиной. Как выгнутся стены домов и рассыплются под ее напором. Рухнут крыши, мелькнут на секунду в грязевом потоке обломки зданий… Людей отсюда не увидишь, они слишком малы для такого бедствия, крошечные фигурки… И никто не сможет помочь, будет поздно.

Строков поставил на поднос чашку и с секунду молча смотрел на Бобо-Кадыра, За долгие годы они научились понимать друг друга. Можно и не говорить всего. Достаточно просьбы. У друга здесь не спрашивают: «Зачем тебе это нужно?»

«Ключи вот сдал, жалко, придется ломать замок…» – подумал Строков, стараясь оттянуть начало разговора.

* * *

Перед новолунием луна встает поздно. Глубокой ночью ее свет заливает мертвые в этот час скалы. Дорога на станцию кажется припорошенной снегом, но это лишь пыль. Два старика медленно бредут по дороге, сгибаясь под тяжестью поклажи. Их фигуры то появляются, то исчезают на фоне глубоких черных теней, отбрасываемых стенами ущелья.

У них много дел в эту ночь, пожалуй, слишком много для двух стариков.

Станция спала. Спали Быстров с Наташей. Спали Хакимов и водитель Хабиб. Даже Саида прикорнула у своей бессонной, подмигивающей разноцветными огоньками рации.

Печально скрипнула дверь склада, расположенного в дальнем углу двора, в сарайчике за колючей проволокой. Ветер пронесся по двору, замел чьи-то следы, загудел под крышами, хлопнул сломанной лопастью ветряка. За шумом ветра не слышно было осторожных шаркающих шагов.