Читаем без скачивания Давай познакомимся! - София Катенина

Что же касается младенцев, тут и вовсе не о чем волноваться. Все давно поставлено на поток и материальные рельсы. Репродуктивная медицина достигла небывалых высот, и, если мне так уж захочется продолжить род, я поступлю как Марго — закажу себе парочку близнецов в ЭКО-центре. Она давно принюхивается к этой идее, а времени у нее осталось поменьше моего. Хотя, если честно, пока что вся эта возня с чашками Петри кажется мне немного жутковатой. Впрочем, я не выбрасываю идею из головы, а держу на крайний случай — ведь если даже знакомой мне парочке лесбиянок удалось таким образом получить малыша, то и у меня есть отличный маленький шанс не остаться под старость лет в одиночестве. Дело даже не в том, воспользуюсь ли я когда-нибудь широкими возможностями, которые открывает для современных женщин медицина, — просто, имея в запасе такие козыри, чувствуешь себя значительно уверенней.

Стволовые клетки, близнецы из пробирки, запасные груди и другие радости цивилизации — не удивительно, что новому поколению свойственна некоторая беззаботность и даже, не побоюсь этого слова, инфантильность. Благодаря всем тем чудесам цивилизации, которые отвоевало человечество, сделав рывок в сторону спасения красоты и молодости, в запасе у нас неожиданно оказалось как минимум лет десять. Может быть, кто-то и прибавил бы их к тридцати или оставил на счастливую старость, а я с удовольствием продляю с помощью этого приятного резерва период «чуть за двадцать». Я как будто все еще там, в возрасте без сожалений, первых морщин и разговоров о выборе банка для размещения пенсионного счета. Мне не нравится взрослеть, я не понимаю, почему я должна делать это непременно сейчас; и зачем думать о вечном, если есть возможность еще хорошенечко поразвлечься? Может быть, кому-то покажется, что я инфантильна, но зато с такой философией мне, к примеру, удается всегда выглядеть значительно моложе своих лет. В семнадцать мне давали пятнадцать, а в двадцать пять — опять семнадцать. Купить пива всегда было страшной проблемой! В ночной клуб же приходилось постоянно таскать паспорт, иначе я рисковала услышать строгий оклик охранника: «Нет восемнадцати? Домой!»

Годы идут, но ничего не меняется. Я по-прежнему выгляжу лет на двадцать — двадцать пять. Тут, конечно, надо сказать, что у меня есть свой секрет. Очень простой. Стоит мне только похудеть, как я моментально сбрасываю лет десять. Кстати, надо бы сесть на диету — все эти печенья в офисе... И все-таки хорошо это — быть вечно молодой!..

— Женщина, передайте за проезд! — От небрежного окрика, за которым следует чувствительный тычок в спину, я нервно вздрагиваю и подпрыгиваю на месте. Я сижу в маршрутке и рулю к торговому дому «Золотой Вавилон», а в руку мне высыпала горячие монетки какая-то сволочь. Кажется, и вот эту вот «женщину» она адресовала именно мне.

Я передаю монетки дальше и нервно копошусь в сумочке. Здесь где-то было зеркало. Ну вот, все на месте, та же вполне себе девичья физиономия. Тревожно оглядываю лицо и шею, боясь обнаружить следы морщин, разложения и тлена. Однако там лишь синяки под глазами, которым есть объяснение — нечего торчать в Интернете всю ночь, нужно иногда и спать. Неужели мама права — мне кажется, что все нормально, но для окружающих я уже того... женщина?

Остаток пути я провожу, уткнувшись носом в стекло. На пинки и окрики не реагирую: пусть передают деньги через меня.

И почему слышать это слово всегда так исключительно обидно? Наш преподаватель русского языка в университете просил никогда не употреблять его как обращение. Барышня, девушка, что угодно, только не...

— Что, прямо так «девушка»? А если тетке за прилавком за шестьдесят? — ехидно спрашивали задние ряды.

— У вежливого человека дама по ту сторону прилавка всегда девушка, — парировал профессор.

Ну, значит, и я девушка. Теперь осталось только забраться за прилавок.

Впервые за долгое время мне ничего не хочется покупать, я потерянно блуждаю по огромному торговому центру, разглядывая витрины рассеянным взором. Мир неожиданно кажется мне другим: враждебным, жестоким и... полным девушек, каждая из которых моложе меня как минимум лет на десять. Как я умудрилась проморгать то время, когда мой любимый город до краев наполнился этими ужасными, вульгарными малолетками? Мимо меня туда-сюда шмыгает молодое поколение. Дальше — хуже. Оглядевшись, я понимаю, что, если хорошенько приглядеться, я — самая взрослая посетительница Topshop. Впрочем, кажется, я поторопилась с выводами — все не так уж и плохо. Перед вешалкой с открытыми майками «алкоголичками», на которых вышита клубника и размашисто написано «Париж, я люблю тебя», стоит женщина, которая по всем внешним признакам выглядит гораздо старше меня. Я уже не уверена, можно ли полагаться на внешность, но ей можно дать и сорок, и сорок пять. Я облегченно вздыхаю. Все-таки я по сравнению с этой покупательницей сущий ребенок.

— Мама, это я не надену! — раздается капризный голос девчушки лет семнадцати. — Меня эта майка полнит.

— Пойдем отсюда, — отзывается женщина и, взяв за руку высокое создание, которое только что вынырнуло из примерочной, покидает магазин.

Глава двенадцатая, в которой я вспоминаю то, о чем хотела бы забыть

Тридцатилетний юбилей. Неприятность, как ни крути. Как бы лихо ни врали мы друг дружке, что, мол, нам года — не беда, как бы ни подтрунивали друг над другом, но перед невидимым рубежом всех моих девчонок слегка лихорадило. Как будто мы подошли к электрической ограде с током высокого напряжения, и точно знали, что перебраться через нее без потерь не выйдет.

Меня так и вовсе била крупная дрожь. Даже вспоминать страшно, чем обернулся для меня этот жутковатый юбилей полгода назад... Стоп! Мне что, уже даже не тридцать, а тридцать с хвостиком?!

Все пошло очень плохо прямо с конца декабря. В один совершенно не прекрасный день, когда я приползла домой после трех собеседований с кандидатами, тяжелого расстройства желудка (я грешила на майонезный салат в забегаловке) и планерки, Вася встретил меня в коридоре со странным выражением лица.

— Новый год мы будем отмечать у моих родителей, — выпалил он.

Вася был случайным голубем, временно присевшим на мою одинокую ветку: я знала это, родители Васи понимали это, сам Вася, казалось, осознавал это трижды в день. И тем не менее он совершил невероятную глупость и напросился к родителям на празднование «главного семейного праздника года».

Я почувствовала прилив невероятной живости, как если бы меня пригласили на юбилей Ленина выступить с номером оригинального жанра. В принципе, за семейным столом семейки Огурцовых я была так же, если не менее, уместна.