Читаем без скачивания Давай познакомимся! - София Катенина

Я почувствовала прилив невероятной живости, как если бы меня пригласили на юбилей Ленина выступить с номером оригинального жанра. В принципе, за семейным столом семейки Огурцовых я была так же, если не менее, уместна.

— Может быть, ты сходишь туда один? — резонно предложила я, хватаясь за последнюю соломинку. В ответ я услышала развернутую лекцию на тему моего эгоизма и нежелания «раз в год сделать хоть что-нибудь для наших отношений».

Мне было сложно сосчитать, сколько раз в год я что-то делала для наших отношений, но я точно помнила, что самим отношениям недавно стукнул второй месяц. Однако скромные временные рамки романа никак не смущали Василия. Он успел шустро перевезти свои плотно упакованные чемоданы в мою квартиру, не преминув с порога заметить:

— Собаку со временем придется убрать. Я их не люблю.

Зигмунд, что и говорить, проникся к Василию горячей взаимностью, в первый же вечер нагадив в туфли пришельца.

Незваный гость был хуже татарина, а Вася оказался еще противней незваного гостя. Начнем с того, что мне было стыдно рассказывать подругам, откуда он взялся. Как я могла сознаться в том, в чем стыдилась признаваться даже самой себе? Я, профессиональный работник брачной индустрии, девушка, которая целыми сутками общается с качественными и холостыми мужчинами, совершила непоправимый поступок.

В тот тяжелый, холодный ноябрь я... завела анкету на «Мамбе». Да, конечно, не «рабочую», под которой мы прощупываем скользких кандидатов, а анонимную, но все равно чудовищно компрометирующую анкету на сервисе виртуальных знакомств. Под очередным идиотским ником «Гертруда» — очень оригинально, да. Конечно, я поклялась, что делаю это не всерьез — просто развлекусь и удалю ее при первой же возможности, — но эти оправдания звучали неубедительно даже для меня самой.

На подобный в некотором роде отчаянный шаг люди обычно отваживаются не с бухты-барахты. Мне пришлось поступить так после целой череды неприятных событий, первым из которых стал неожиданный звонок из прошлого.

— Четвертый десяток разменяла, как я понял, — приветливо сообщила телефонная трубка голосом бывшего мужа. — Небось постарела, как ношеная калоша? И что-то рой женишков не вьется у твоего порога. Говорил я тебе, Катерина, что такой прекрасный принц, как я, может встретиться тебе только один раз в жизни.

— Тридцать мне будет только в январе! — пролепетала я, с опаской косясь на телефон. Мне было бесконечно неприятно все сразу: начиная с того, что официально признанный прекрасный принц моей жизни не помнит, когда у бывшей жены день рождения, до того, что он вообще еще жив. Я ведь уже почти забыла неприятную историю своего брака, мысленно перенеся ее в далекое прошлое: там, среди рыцарей и прекрасных дам, бегал мой бывший муженек в красных трениках Ferrari, а за ним носился воображаемый саблезубый тигр. Я даже придумала ему имя — Дашенька. Так мы хотели назвать нашего ребенка, если родится девочка.

Прекрасный принц, которого до сих пор обожает моя мама, явился в мою жизнь как полагается — на красивой новой иномарке и в дорогом кашемировом свитерке. Он был напорист и шел к своей цели, не сворачивая, — так упорно, что в результате мы подали заявление через месяц после знакомства. Сам же этот месяц мы провели в ночных клубах, где играла громкая музыка. Мы вкусно ели и бодро танцевали, однако поговорить все никак не удавалось и не удавалось. На самой свадьбе мы также были заняты: общались с приглашенными, резали торт и позировали для семейного альбома. И только после первой брачной ночи, на всем протяжении которой мы доставали из конвертов и считали подаренные деньги, у нас случился настоящий интим — полноценный супружеский диалог...

Вернее, монолог. Суровым брачным утром своей новой жизни я с удивлением поняла, что продвинутость принца ограничивается виртуозными навыками обращения с новинками техники, в остальном же он неожиданно оказался приверженцем дремучих идеалов «Домостроя».

— Баба должна сидеть дома, и чтобы было чисто, — приветливо сообщил мне молодожен, вручая большую белую тряпку. — Вот, поди-ка покажи, как ты любишь мужа, протри на шкафу.

Это была самая оригинальная любовная прелюдия изо всех, в которых мне удалось поучаствовать. Она же и самая длинная. Года три я покорно терла, мыла, полоскала и посыпала хлорочкой, где нужно, а в перерывах между демонстрациями любви укрепляла наш брак тем, что подклеивала чеки на свои покупки в тетрадку в крупную клетку. В чеках значился абсолютный минимум моей одежды и самое необходимое из еды. С громадным отрывом лидировали новинки бытовой химии.

— Во всем должен быть учет и контроль, — приговаривал муженек, заглядывая в тетрадку. — Деньги счет любят, а с такой растяпой, как ты, мы живо по миру пойдем.

По миру, впрочем, вскорости пошла я, а прекрасный принц остался в прибранной квартире; он был безутешен и на следующее утро сменил замки. Отказавшись делить жилплощадь мужа, я повела себя как настоящий джентльмен. Взяла чемодан, положила в него трусы, фен и пару туфель, перекрестилась, да и двинула на все четыре стороны. Произошло это после того, как мне на мобильный позвонил какой-то вежливый незнакомец:

— А вы не знаете, в каком отеле в Турции сейчас ваш муж?

— Позвольте, но мой муж в командировке в Мурманске...

В трубке раздались лишь короткие гудки.

Через несколько дней усталый командированный вернулся в семейное гнездо, где, как всегда, сияли унитазы и пахло бассейном. На драгоценном красовались белые брюки, дополненные свежим средиземноморским загаром.

— А тепло нынче в Мурманске, — заметила я.

— Ходил в солярий, бесплатно было. А чего бардак-то такой кругом? — отреагировал супруг.

Здесь мне и возразить было нечего. Вокруг действительно творилось что-то не то.

— Ты настоящая идиотка! — сообщила мама, открывая мне дверь. И с ней я тоже согласилась.

Конечно, я поступила как идиотка. Но не тогда, когда оставила супруга наедине с его любимыми тряпками, счетами, резиновыми перчатками и другими средствами химзащиты. А тогда, когда вообще решила, что для успешного брака достаточно малости — самого брака.

— Нужно было спасать семью, — сообщила мне мама. Но в этом я была с ней категорически не согласна.

Отношений между мной и Прекрасным принцем не было. Они никогда не начинались и никак не развивались, поэтому и закончиться не могли. Спасать здесь решительно было нечего. Мы как будто зашли в пустой заводской цех и стали каждый к своему станку. А теперь моя смена окончилась. Я сдала униформу и уволилась без выходного пособия.

Больше я ничего не чувствовала. Ничего, кроме стыда и тяжести своего чемодана.