Читаем без скачивания Трактат о женской самообороне. Практическое пособие - Виктор Лялько

Посмотрим, что может произойти, если в баре или дискотеке с вами захотят «познакомиться» сразу несколько злых мужчин, как в романе Анны Оранской «Лекарство от мужчин».

«Небольшой дом в старом городе. Яркая вывеска посреди глухомани, орущая музыка, минимум машин у входа. Полутемные узкие переулки, непрестижность района и места — все было против нашего туда визита. Но Лехе все пришлось по вкусу — и мы поднялись по лестнице, ведущей прямо на второй этаж.

Там был шум и грохот, и народу куча, и суета у барной стойки — атмосфера, мне не слишком нравящаяся в принципе.»

У многих женщин очень развита интуиция, предупреждающая об опасности. Всегда прислушивайтесь к своему «внутреннему голосу».

«Мне не нравилось тут — хотя я быстро нашла более-менее уютное место, чуть поодаль от беснующейся толпы, в самом углу барной стойки. Оседлала высокий табурет, заказала бокал красного вина — при этом на меня посмотрели как на инопланетянку, потому что я, кажется, не вписывалась в общий интерьер, а к тому же народ тут пил джин с тоником, виски и местное крепчайшее пойло.»

Не вписываться своим экстерьером в чужой интерьер — это плохо. По крайней мере, в смысле безопасности. Старайтесь не выделяться ни одеждой, ни поведением. До определенного момента, конечно. В момент обороны можно (и очень надо!) стать весьма необычной. Желательно такой, как Фредди Крюгер и Терминатор вместе!

«Так что я устроилась неплохо — но это ничего не значило. Мне не нравилось ни место, в котором я устроилась, ни музыка, для которой я была слишком стара, ни контингент — преимущественно молодежь, притом с преобладанием арабов. От одного из них я еле отвязалась — потому что вел он себя нагло, похлопал сзади по попке под смех пришедшей с ним компании, и тут же уселся на соседний стул, наклоняясь ко мне и заглядывая в глаза.

Я нормально отношусь к наглости — но когда она умная, когда человек показывает, что это напускное, что он специально так себя ведет, что это игра. А у этого наглость была вызовом, она из самоуверенности происходила, хотя на вид он был обычный ублюдок. И потому я не стала улыбаться, посмотрев на него равнодушно и устало — без презрения, чтобы не спровоцировать, но как бы толком и не видя.»

Вот это — правильно! Либо испуг, либо спокойствие — но никакой агрессии. До поры до времени, конечно.

«Он что-то говорил — слишком быстро и на слишком плохом французском, чтобы я поняла, — и я покачала головой и развела руками. Думаю, что очередной взрыв смеха вокруг был вызван его шуткой по моему поводу.

Он продолжал говорить, но я делала вид, что вообще не слышу, что его здесь как бы нет. И, не спеша допив вино — второй бокал уже за те полчаса, что просидела тут, затушила сигарету в пепельнице, решительно соскользнула с табурета и двинулась к выходу.

Я вышла и направилась к машине, припаркованной чуть в стороне от входа. И буквально минут через десять увидела выходящего Леху и группку арабов, следовавших за ним, — и как все они свернули в узкий полутемный переулок. И метнулась за ними. И теперь вот стояла шагах в десяти от арабов, плотно взявших в полукольцо прижавшегося к стене Леху, видя, что все лица повернуты ко мне.»

Арабы в цивилизованном мире — почти то же самое, что чеченцы в России. «Достали» всех своей пастушьей настырностью и еще привычкой атаковать толпой, вооружась ножами, одного противника.

«Не знаю, чего они медлили — скорее всего, сначала пытались запугать того, кого посчитали жертвой, чтобы потом кончить одним ударом. Немного по-детски — окружить так и стоять молча, как бы говоря, что попался ты, братан, и никуда теперь не уйдешь. И ждать пока тот сломается. Чтобы насладиться страхом, а потом и возможными мольбами о пощаде.

Я вдруг увидела, как блеснуло что-то в полукруге — четко понимая, что это нож. И тут же тот, который был ближе всех ко мне, быстро шагнул в мою сторону, и еще шаг сделал, махнув рукой угрожающе, то ли показывая, чтобы уходила, то ли демонстрируя, что меня ждет, если останусь.

Но я не собиралась бежать. И ждала, когда ближний ко мне, худенький, юный совсем парнишка, сделает еще три-четыре шага и окажется рядом. Я уже знала, что буду делать — пну его в пах. Из всех приемов, инструктор специально давал мне только то, что, по его мнению, подходило под меня, мой рост, комплекцию и психику. Он сам всегда цитировал любимого своего Брюса Ли, который утверждал, что женщине, как бы она ни была подготовлена, лучше воспользоваться бегством, чем драться с мужчиной. И я не сомневалась, что он прав, — недоумевая, зачем же тогда с учетом такой вот истины я сюда пришла.

Пара удушающих, удар пальцами в глаза и ребром ладони по горлу, по подбородку или в нос, пара болевых, когда палец вдавливается в определенные точки на голове, удар ногой и коленом в пах и два удара ногами по ногам — вот и весь мой арсенал. Отрабатывать пришлось намного больше — упражнения с ножом, веревкой, палкой, всякими подручными средствами.»

У нашей героини был неплохой тренер. Обучил ее именно тому, что нужно и вам.

«Вот сейчас мне это надо было. И я даже похвалила себя — потом уже, правда, — что не думала, а заранее знала, что буду делать, если он приблизится. И я смотрела, как он приближается, медленно и нерешительно, глядя чуть повыше его плеча — туда, где стояли Леха и араб напротив него. Кажется, уже на совсем незначительном друг от друга расстоянии.

Им надо было сделать все быстро — попробовать в смысле. А что тянуть — всадить нож Лехе в спину, когда тот выходил еще, или накинуться всей толпой на улице, воткнуть нож и бежать. И пырнуть меня заодно, чтоб без свидетелей, но они тянули, идиоты.

Наверное, на самом деле все длилось недолго — просто так вспоминалось потом. Думаю, минуты три все тянулось — с того момента, как я заорала, приближаясь к ним, до того момента, когда они все стояли, повернув ко мне головы, а один двигался неторопливо и уверенно в мою сторону. И остановился, когда крик раздался из-за его плеча — короткий крик, сопровождаемый хрустом, отчетливым в тишине, и гулким ударом, словно бильярдный шар врезался в борт.

Он обернулся, тот, кто шел ко мне. И, как и я, стоял и смотрел туда, где в центре полукруга лежал непонятно как оказавшийся на земле араб с неестественно вывернутой рукой, а над ним стоял Леха.

— Кто следующий, черножопые?

В следующую секунду полукруг сомкнулся и буквально через мгновение откатился назад скомканной кривой, оставив еще одного лежащего и одного скрючившегося пополам. Я даже не двинулась с места. И не потому, что знала, что ничего толком не смогу сделать — максимум, если повезет, отключу одного, да и то вопрос, как все это получится. Высокие сапоги и узкая юбка средней длины резким телодвижениям не способствуют.»

Девица абсолютно реально оценивает свои боевые возможности.

«Я просто смотрела, как Леха прыжком оказывается около того, кто ближе к нему, опрокидывая его ударом руки, добивая пинком в голову. И отскакивает назад, и с размаху бьет ногой того, кто стоял на коленях, скрючившись. И хотя я не видела Лехиного лица, но готова была поклясться, что ему весело — потому что после стольких дней относительно спокойного пребывания в тюрьме он наконец-то в своей стихии.»

Замечательно, если Бог пошлет такого компаньона, знатока рукопашного боя. Но гораздо чаще бывают ситуации типа «спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Тогда палочкой-выручалочкой должны послужить острые и тяжелые предметы, как например, в романе Стивена Кинга «Светящийся»:

«От страха Венди лишилась дара речи.»

Очень плохо, так как проблема у нее возникла с собственным мужем. Вполне можно было воззвать к остаткам его разума, не уничтоженных еще алкоголем и психозом.

« — Так я покажу тебе, — он потянулся к ее горлу. Венди не успела отступить, как он подскочил к ней. Она вспомнила о ноже в кармане, но Джек стремительно обхватил ее, прижав ее руки к бокам. На своем лице она почуяла резкий запах джина и кислую вонь пота.

— Я должен наказать тебя, — прорычал он. — Я должен покарать тебя, сурово.

Правая рука Джека легла на ее горло. Потом к ней примкнула левая, теперь Венди могла бы воспользоваться ножом, но. она о нем забыла. Венди вцепилась в его руки, пытаясь оторвать от горла.»

Был бы нож в руке — полоснула бы муженька по предплечью — мигом бы отцепился. Нет ножа — сломай один пальчик. Остальные девять мигом исчезнут с горла.

«Красные вспышки заплясали перед ее глазами, в комнате стало темнее. Грудь разрывалась от боли. Джек орал ей в лицо:

— Я покажу тебе, чертова баба! Я покажу тебе, кто здесь хозяин!

Она чувствовала, что слабеет. Одна рука ее обмякла и упала на стойку бара, коснувшись плетеной бутылки со свечой в горлышке. Почти ослепшая, она нащупала горлышко бутылки, чувствуя ладонью жирные потеки воска.

О Боже, что, если она выскользнет из рук! Венди подняла бутылку над головой и из последних сил нанесла удар, умоляя Бога не дать ей промахнуться.