Читаем без скачивания Безумный корабль - Робин Хобб

– Не говори «гоп»…-прохрипел Уинтроу. Толстенный металлический прут оказался ужасно тяжелым. А гнездо – несусветно глубоким. Уинтроу тянул его наверх и все никак не мог высвободить. Прижав прут плечом, он перехватил его пониже и потянул снова. Нижний конец показался как-то неожиданно. Уинтроу потянул его вбок, чтобы опереть о камень, и был вознагражден градом старой известки, посыпавшимся сверху. Он выпустил, вернее, уронил прут, но тот не соскользнул обратно в гнездо, а, наоборот, с тяжелым лязгом ударился на камни. Уинтроу с новой силой сгреб его нижний конец и принялся выворачивать в сторону устья пещеры. Прут подавался медленно, скрипя и визжа о каменный край… Когда же он выпал, Уинтроу не удержал равновесия. Он не устоял на ногах и растянулся, а прут грохнул о скалу, точно молот о наковальню. В небольшой пещере отдалось эхо…

Уинтроу поднялся.

– Ну вот! Один есть!…-сказал он змее.

Прозрачные веки ненадолго прикрыли глаза. Существо подняло голову из воды и встряхнулось. Его шею неожиданно окутал искрящийся нимб – довольно-таки мясистый, правду сказать. И Уинтроу разглядел едва заметный узор, тянувшийся вдоль тела змеи. Переливы бледных цветов напомнили ему перья павлиньего хвоста. Уинтроу даже задумался, не грозит ли ему змея, не напугал ли он ее. Быть может, ее рассердила его возня у решетки?… Что, если несчастное создание с самого рождения так и сидело в этой дыре?… И теперь вот решило, будто он вздумал покушаться на его логово?…

– В следующий раз, когда вода поднимется, ты сможешь вылезти, – сказал Уинтроу. – В смысле, если захочешь!

Он говорил вслух, зная, что для змеи его слова – лишь набор звуков, не более. Она, чего доброго, даже не уловит и не поймет его ободряющего тона. Ну и что с того… Он снова опустился на четвереньки и занялся следующим камнем.

Теперь работа пошла куда веселее. Известка давным-давно утратила прочность, рассыпавшись в бессильное крошево. К тому же ныне в распоряжении Уинтроу было пустое пространство, оставленное вынутым камнем. Оно позволяло легче расшатывать соседние блоки. Почувствовав, что еще один начал двигаться, он сунул нож в ножны и обхватил камень ладонями. Ему даже не пришлось поднимать его и вытаскивать из щели. Он просто отпихнул его в сторону и взялся за прут. Этот второй прут изначально шатался больше первого, и потом, Уинтроу успел приобрести некоторый навык. Снова завизжал по камню металл, снова дождем посыпался сверху песок пополам с известкой…

Только тут Уинтроу вдруг подумал, что его деяния очень даже могут кому-либо не понравиться. Вот как прибегут сейчас на шум…

Прут с лязгом выпал из гнезда, и Уинтроу едва успел увернуться. Потом подошел к устью расселины и выглянул наружу. По-прежнему никого. Однако придвигалась другая опасность. Вода поднималась, постепенно заливая камень за камнем, а у горизонта собирались штормовые тучи. Дул сильный ветер, добавлявший силы приливу. Водоросли, вроде бы только что вяло лежавшие на скале, теперь колыхались, приподнятые волнами. Одним словом, прилив грозил запереть его здесь.

А кроме прилива оставался еще непройденный Берег Сокровищ, неполученное предсказание – и лодка, ожидающая их возвращения в прилив…

Не говоря о том, что Кеннит, наверное, готов уже голову ему оторвать!

Уинтроу стоял, держа больную руку в здоровой, и следил, как приливная волна ползет все выше вверх но утесу. Ползла она быстро, и тут уж Уинтроу ничего поделать не мог. Если не уйти прямо сейчас, чуть погодя он очутится в ловушке. И так уже выбираться кругом мыса придется не посуху, а в лучшем случае вброд…

Надо уходить. Все, что мог, он здесь уже сделал.

За спиной раздался неожиданный звук. Его произвел металлический прут, покатившийся по камням. Уинтроу оглянулся, шагнул обратно в расщелину… и зрелище, представшее глазам, заставило его ахнуть.

Оказывается, змея выбралась из своего пруда и, расклинившись между стенками пещеры, силилась боком просунуть голову в дыру, проделанную Уинтроу. Голова никак не проходила. Змея же, хоть и маленькая по сравнению с громадными морскими собратьями, была далеко не слабенькой. Она билась и упиралась, стараясь выбраться наружу…

– Подожди, подожди! – закричал Уинтроу, менее всего задумываясь о том, что тварь его не может понять. – Убери голову! Тут слишком узко! И вода еще далеко!…

Конечно, змея не уразумела его слов. Она упиралась и лезла, но только застревала плотней прежнего. Она пищала и кричала в отчаянии, и грива кругом горла раздувалась все больше. Потом змея попыталась втянуть голову обратно в пещеру, однако и этого уже не смогла.

Она безнадежно застряла.

Уинтроу поглядел на нее и с упавшим сердцем понял, что застрял вместе с ней. Не мог же он в самом деле вот так бросить ее здесь. Жабры змеи судорожно раздувались, челюсти хватали воздух… Сколько она еще сможет протянуть без воды?… Даже в движениях бьющегося хвоста, казалось, сквозило отчаяние. Вот бы успеть выбить еще один прут!… Тогда она смогла бы хоть обратно в пруд соскользнуть. Не освободилась бы, но по крайней мере осталась жива…

«Если поторопиться, – понял Уинтроу, – может, и я сумею остаться в живых!»

Он опасливо приблизился, желая присмотреться, который прут окажется легче вывернуть. И увидел, что бешеные усилия змеи уже расшатали очередной камень. Правда, камень оказался покрыт густой слизью, что вовсе не облегчало работы. Что ж! Уинтроу подхватил один из прутьев, которые вытащил раньше. Прут оказался несоразмерно длинным и, в общем, мало подходящим в качестве орудия труда, но касаться слизи руками очень уж не хотелось. Слизь могла быть ядовитой. Да и змея вполне могла его цапнуть. Всякому животному, угодившему в западню, свойственно огрызаться. А если его укусит тварь размером с ту, что он пытался освободить…

Да, не много в таком случае от него бы осталось.

Уинтроу сунул свой прут между двумя еще державшимися и стал действовать им, как рычагом. Увы, тем самым ему пришлось еще сильнее прижать несчастное чудище. Змея взревела, но, что удивительно, не попыталась схватить его. А вот камень, запиравший очередной прут, отчетливо сдвинулся. Уинтроу тотчас переместил свой рычаг, сунув прут в расширившуюся трещину между камнями. Длина прута бессовестно мешала ему. Он то и дело застревал между стенками. Однако наконец Уинтроу удалось сдвинуть камень на вполне достаточное расстояние.

Теперь прут…

– Только не ешь меня! – предупредил он змею, волей-неволей подходя к ней вплотную, и некоторым чудом она, казалось, поняла, что он имел в виду. Она замерла, только жабры продолжали тяжело вздыматься и опадать. Может быть, змея уже умирала?… Уинтроу не мог позволить себе думать ни об этом, ни о безостановочно мчавшемся времени. Он схватил прут и потянул его вверх…

И почти сразу закричал от боли.

Его ладони обожгло, потом они прикипели к покрытому слизью металлу. Но телесная боль оказалась сущим пустяком по сравнению с мучительным узнаванием. В мгновение ока Уинтроу постиг ее боль, постиг все мучения разумного существа, томившегося в заточении немыслимо долгое время – дольше, чем он был в состоянии уразуметь… Теперь он вместе с ней дышал обжигающим воздухом, это его нежная, тонкая кожа высыхала и трескалась, лишенная воды, это он с ужасом понимал, что еще чуть-чуть – и сделается слишком поздно…

Ей нужно бежать, бежать прямо сейчас, а не то будет слишком поздно не для нее одной – для всех, для всех…

Судорога отбросила Уинтроу прочь от обжигающего прута, Тело шарахнулось, уходя от боли, и он растянулся на полу. Он судорожно дышал и никак не мог отдышаться. Никакой жизненный опыт не подготовил его к столь ослепительной вспышке общности. По сравнению с той сопричастностью, которую он только что испытал, даже его связь с живым кораблем выглядела чем-то неуклюжим, искусственным и ненадежным. На несколько мгновений Уинтроу просто не мог отъединить свою личность от личности твари…

Нет. Не так. Не твари. Или тогда уж надобно называть тварью и себя самого. Ибо перед ним было создание, по меньшей мере равное ему по разумности. А может быть (он едва отваживался об этом гадать), и превосходившее…

В следующий миг Уинтроу стремительно вскочил на ноги. Сорвал с себя рубашку, обмотал ею руки и снова взялся за прут. На сей раз он явственно разглядел в медленно гаснущих золотых глазах живой и проницательный ум. Он схватил прут и что было силы потянул его вверх. Тянуть было трудно: рубашка мешала держать его достаточно крепко, и вдобавок слизь сделала прут скользким. Уинтроу дважды делал усилие, прежде чем ему удалось оторвать прут от каменного подножия. Но, как только его нижний конец показался наружу, змея рванулась вперед. Ее могучий рывок согнул прут наружу, точно соломинку. Уинтроу тоже полетел прочь, и не просто полетел, но еще и измазался в слизи, густо покрывавшей ее кожу. Опять она мучительно обожгла его тело. Он закричал от боли: слизь проела даже его толстые парусиновые штаны, они распадались, превращаясь в лохмотья. Уинтроу знал, куда стремилась змея. Он пришел в ужас и закричал: